Их невинный подарок - Ая Кучер

была как вечность. А целуется он жестко, властно. Так, что все мышцы в желе превращаются. И никаких мыслей, только детское желание «ещё».

– Сумасшедшая.

Выношу диагноз своему отражению, качаю головой. Определенно какая-то любовная лихорадка, о которой не предупреждали в новостях. Или грипп, только своеобразный.

Усмехаюсь, но не могу успокоиться. Это ведь невозможно, чтобы так… Чтобы не знать, бояться, опасаться… А при этом глубоко в душе хотеть, чтобы мужчина не уходил.

Ни один, ни другой.

Эх, будь у меня что-то вроде нимфомании, я ещё могла бы оправдать себя. Или, например, привычка спать с незнакомцами. О! Или… Или попытка избежать замужества и потерять девственность.

Так нет же, ничего подобного. Злюсь на себя, хочется раскрошить всё вокруг. Выплеснуть коктейль эмоций, может, хоть тогда станет легче. И это настолько непривычно, сомнительно… Качаю головой, потому что я не такая.

Ещё секунду смотрюсь в зеркало, словно там будут ответы. А после выключаю воду, заметив, что ванная набралась. Пены слишком много, переборщила, но так даже лучше.

Мне хочется спрятаться от всего мира. Притвориться, что мне вообще нет. Было бы идеально, если бы отчим вдруг забыл обо мне. Раз и всё, никаких проблем, ни брака, ни предательства.

Медленно опускаюсь в горячую воду, кожу от этого начинает пощипывать. Неприятное ощущение, но лучше того, что творится внутри. Слишком много, чтобы можно было осознать.

Я только боялась, спорила и пыталась сбежать. А сейчас у меня есть время расслабиться и действительно подумать. Обо всём. Наблюдаю, как лопаются пузырьки пенки, один за другим.

Раз.

Мама от меня отказалась.

Больно, чертовски, словно что-то вырвали. Видимо, именно так ощущается разочарование. Горькое, кислое, от которого сводит органы. Но она выбрала Устинова, выбрала свою роль. От неё помощи ждать нельзя.

Два.

Меня собираются выдать замуж. Видимо, просто «нет» будет недостаточно. Даже если притворюсь, если дотяну до самой свадьбы, а потом при всех откажусь… Это создаст новые проблемы, но никак не решит.

Можно попробовать, сыграть по правилам, найти удобный момент. Тогда рискнуть сбежать или поменять что-то. Но нет никаких гарантий, что получится. Что я не окажусь в обычной клетке.

Три. Ещё один мыльный пузырь растворяется.

Есть папа, мой, родной. Вот только он далеко, не знает, что происходит. И, конечно, в деньгах и влиянии он уступает Устинову. Если мама могла бы вмешать, то отец – нет. Да и не смогу с ним связаться, никто не позволит.

Удивительно, с какой холодной головой я обдумываю это. Остается только злость и печаль, никаких других эмоций. Только желание скорее решить загадку и перестать волноваться.

Откидываюсь на бортик ванной, прикрываю глаза. Решения нет. И причин тоже нет. Зачем отчиму так стараться? Зачем пытаться выдать меня замуж, разве нет других способ получить желаемое?

Щелкает ручка двери, и я напрягаюсь. Застываю, когда по шее пробегает поток холодного воздуха. Внимательно вслушиваюсь, заранее зная, что кто-то уже вошел.

И прогонять бессмысленно.

Бросаю взгляд на полотенце, которое слишком далеко. Не прикрыться, не успеть ничего. Остается опуститься сильнее в воду, прикрываясь пеной. И надеяться, что незваный гость быстро уйдет.

– Я занята.

– Я заметил, красивая.

–Ник, - даже не удивляюсь, что это именно он. В Клаусе есть чуть больше сдержанности. – Оставь меня одну.

– Не могу. Вдруг ты попытаешься сбежать? Если помнишь, отчим поручил нам приглядывать за тобой. Вот выполняю приказ.

– Можешь выполнять в другом месте?

– Я хоть и не мой брат, но не стоит так дерзить, Карина.

– Я… Я устала.

Выдыхаю и понимаю, что это правда. Потеряла всю энергию, способность спорить. Размышления куда более утомительнее, когда понимаешь, что обречена.

К тому же, Клаус… Клаус словно высосал из меня душу, перемолол все чувства. Они вдвоем. Эти мужчины словно не могут оставить мне хоть немного пространства, ощущения безопасности.

Даже в моей голове.

Пробрались и уничтожают всё.

– Устала, красивая? – Ник присаживается на пол возле ванной, закидывая руку на бортик. Смотрит на мое лицо, но у меня такое ощущение, что он видит всё. Каждую обнажённую клеточку. – Могу помочь расслабиться.

– Не нужно. Ничего не нужно. Я просто… Это всё чересчур для меня.

– Я понимаю.

– Не понимаешь. Ты… Для тебя всё по-другому. Кто я, Ник? Заказ, задание, поручение… Ты лишь отвезешь меня к братьям. Не тебя заставят выйти замуж, не тебя отдадут незнакомцу. Ты когда-то ощущал, словно вся твоя жизнь предопределена? Решили за тебя, не спросили… И выхода нет. И ты тонешь, тонешь, отчаянно пытаясь выплыть, но кажется…

– Кажется, что слишком глубоко и остается только задыхаться.

Мужчина кивает. Слишком серьезно, слишком понимающе. Его пальцы едва касаются воды, разгоняют пену. Он не отвлекается, лишь находить мою ладонь и сжимает.

– Поверь мне, красивая, я понимаю. Не ты одна оказалась заложницей своей фамилии.

– Но ты… Какая у тебя фамилия?

– Это неважно.

Ник усмехается, и странное наваждение испаряется. Словно было что-то в этих словах… Важное. Не просто понимание, но и подсказка. Намек, что делать дальше.

– Но ты говоришь…

– За нас двоих сделали выбор. За троих, если считать моего брата, - пальцы Ника играют с моими, и это слишком отвлекает. Простреливает разрядами, спускаясь тяжестью вниз живота. – Ты должна следовать заветам своей новой семьи. Мы тоже не должны отступать.

– И что, ваш отец… Такой же, как и Устинов? Ничуть не лучше?

– Не лучше, абсолютно такой же. Давай скажем, что мы в одной лодке, Карин.

– Но ты выбрал не бороться, а следовать привычкам.

Вырываю свою ладонь, но не отворачиваюсь. Дико хочется, только слишком детская реакция. Вместо этого смотрю на мужчину, стараясь передать свои эмоции.

Мне не нужно понимание.

Впервые мне не хочется, чтобы меня