Итальянская свадьба - Ники Пеллегрино
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В дороге я обдумывала слова, которые ему скажу. Когда автобус, стуча колесами, мчался по бесконечному темному туннелю, я приняла решение не упоминать о странном поведении Джанфранко. Потом шофер притормозил, чтобы поприветствовать старика крестьянина, собиравшего скромный урожай репчатого лука на каменистых задворках своей ветхой хибарки; в этот момент я пообещала себе, что ни за что не брошусь на грудь Беппи с признаниями в любви.
Один раз водитель и вовсе остановил автобус, потому что на дороге расположились козы. Шофер давил на клаксон, но они даже не пошевелились, так что пришлось нескольким пассажирам, сидевшим впереди, вылезти из салона и разогнать их. Беззубая старушонка за моей спиной затряслась от смеха и что-то проговорила, но так быстро и нечленораздельно, что я не поняла ни единого слова. Казалось, будто передо мной совсем другая Италия, другая страна. Интересно, что же меня ждет в Равенно? — подумала я.
Я заметила это селение еще издали. Приютившиеся на вершине горы домики, сложенные из тех же серых камней, что и сама гора, из которой они будто выросли. И ни намека на зелень. Как и в Амальфи, строения налезали одно на другое, но здесь все ставни были плотно закрыты. Обнесенный высокой каменной оградой, городок выглядел мрачным и неприветливым.
— Следующая остановка Равенно, — нараспев объявил шофер. Автобус начал со стоном карабкаться вверх по склону к нависшему над дорогой городку.
Мы остановились на маленькой площади у стен Равенно. Те, кому не терпелось попасть в автобус, немилосердно толкались и работали локтями, не давая мне выйти. Какой-то сварливый старикан шепотом обругал меня, а его жена даже стукнула своей корзинкой.
Проводив глазами удалившийся в облаке пыли автобус, я стала карабкаться вверх по крутой осыпающейся лестнице к нижней улице города. Несмотря на то что у меня был адрес Беппи, я понятия не имела, как мне искать дом его матери. В Равенно едва ли вообще можно было сориентироваться. Казалось, будто улицы идут по кругу, а номера на дома кто-то поставил наобум. Спросить дорогу было не у кого: только несколько старух в черном, вытаращившись на меня, прошли мимо, а когда я оглянулась на них, опрометью кинулись прочь.
Так я бродила кругами в надежде, что в конце концов набреду на улицу, где живет Беппи, или наткнусь на какой-нибудь магазин, где мне помогут. Но все двери были заперты, а окна прикрыты ставнями. Здесь не пахло ни жареным луком, ни печеным болгарским перцем, столь привычными для всех римских улочек и закоулков. Что это за место такое? — недоумевала я. Я уже начинала сомневаться, что найду здесь Беппи.
Наконец я завернула за угол и наткнулась на одинокую овощную палатку. Ассортимент был совсем невелик: несколько пучков шпината, облезлые красные луковицы да ящик с битыми помидорами. За прилавком под рваным полотняным тентом сидел унылый старичок.
— Добрый вечер, — поздоровалась я по-итальянски. Он поднял глаза, но в ответ только что-то невнятно буркнул.
Я показала ему бумажку с адресом Беппи, и он снова что-то буркнул. А когда он открыл рот и заговорил, у меня создалось впечатление, что он скупится на каждое слово. Я изо всех сил пыталась понять его, но не могла. В итоге он потерял терпение, вскочил со стула, схватил меня за плечо и, подтащив к высокой ограде, огибающей Равенно, желтым заскорузлым пальцем указал на дом примерно на полпути между нами и загоном, расположенным вниз по склону, где на низкой, поросшей мхом крыше паслись козы. Я разглядела одно-единственное окошко с наглухо закрытыми ставнями, глубоко сидевшее в почерневших старых стенах.
— Вы хотите сказать, что там живет Беппи Мартинелли? — спросила я, указывая на дом.
Он кивнул, еще раз фыркнул и вернулся к своей палатке.
Некоторое время я стояла как вкопанная, озадаченно глядя на этот дом, скорее даже лачугу с провисшей крышей, вросшую в склон отлогого холма. Я, конечно, догадывалась, что семья Беппи нуждается, но не ожидала, что его мать живет в такой нищете. С одной стороны, меня подмывало бегом вернуться на площадь и дождаться следующего автобуса. Но, с другой стороны, я уже приехала сюда, и, если Беппи и в самом деле живет в этой убогой хибарке, мне хотелось бы его увидеть.
И только подойдя поближе, я поняла, как здесь на самом деле все обветшало. В расщелинах полуразвалившейся каменной ограды росли два чахлых пыльных оливковых деревца. Откуда-то доносилось квохтанье кур. На задворках, на крошечном пятачке недавно вскопанной земли, виднелась зелень с поникшими от дневного зноя листочками.
— Беппи, — позвала я, но мне никто не ответил.
Через приоткрытые ставни мне в ноздри ударил пряный аромат тушенных в остром соусе помидоров.
— Эй, Беппи… Есть здесь кто-нибудь?
Входная дверь со скрипом отворилась, и знакомый голос произнес:
— Катерина?
Но когда я подняла глаза, на пороге стоял не мой Беппи. Его обычно блестящие кудри теперь выглядели тусклыми и сальными, лицо покрывала трехдневная щетина. На нем была старенькая грязновато-белая майка, заляпанная желтоватыми томатными пятнами.
— Катерина? — озадаченно повторил он, явно не веря своим глазам.
— Да, это я, — только и сказала я, разом позабыв все заготовленные в дороге фразы.
— Но… — Беппи приотворил дверь немного шире, и я мельком увидела за его спиной убогую, неубранную комнату. — Что ты здесь делаешь?
— Сама не знаю. Зря я вообще сюда приехала.
Он шагнул мне навстречу, и дверь за его спиной захлопнулась.
— С тобой все нормально? — спросил он.
Я покачала головой.
— Нет, не совсем. — И прежде чем я успела что-либо осознать, я уже стояла уткнувшись лицом ему в шею, а его руки обнимали меня за талию.
От него исходил его привычный запах: крепкий, мускусный, напоминающий лакричный корень. Я закрыла глаза и вдохнула.
— Катерина, что случилось? — пробормотал он мне в волосы. — Зачем ты приехала?
Он провел меня к низкой каменной ограде и усадил на лавочку.
— Расскажи мне все, — потребовал он.
И я, прислонившись щекой к его голому плечу, рассказала ему о том, как тоскливо мне было в Риме с тех пор, как все мои друзья меня бросили.
Когда я закончила, он осторожно отодвинулся.
— Я, конечно, очень рад, что ты приехала, но… — неловко запнувшись, начал он.
Мне в голову разом слетелись все мои привычные тревожные мысли: у него другая девушка; он меня разлюбил; он вообще никогда меня не любил.
— Но что? — спросила я.
— Ума не приложу, где тебе остановиться.
— А я не могу остановиться здесь?
В ответ он отрицательно помотал головой, с сомнением прищелкнув языком.