Обвинение предъявлено - Николай Жогин

Найти людей только по внешним приметам нелегко. Эдиков и Павликов, весьма похожих на описанных, оказалось... более пяти тысяч!

Проверяется личность некоего Павла Русина. Да, он был в Грузии, был в Абхазии. Проезжал через Гудаутский район. Сходятся и некоторые приметы. Он без надобности приставляет к словам частицу «та». По специальности слесарь. Рост средний.

В прокуратуру поступают две фотографии Русина. Они предъявляются для опознания мужу Химуры, соседям.

— Нет, не тот.

«Лохарский Эдуард и Ножкин Павел призваны в ряды Советской Армии», —

сообщают из Днепропетровска. Запрос идет в воинскую часть. И снова безрезультатно. Перед следователем мелькают сотни, тысячи имен, описаний примет, характеристик, фотографий...

И вдруг — телеграмма. Срочная. Грузия. Прокурору Гудаутского района. Из Алагира...

«Командируйте следователя. Убийцы Гваджавы Химуры задержаны. Прокурор города».

Двое ребят задерживаются за мелкую кражу. На допросе признаются, что изменили имена и фамилии. В действительности зовут их — одного Эдиком, другого Павликом. Проводятся опознания людьми, которые видели тех Эдика и Павлика.

Не они.

И снова поток сообщений из Луганска, Краснодара, Кировограда, Воронежа...

Брагин Эдуард — шея удлинена, лицо худое, некрасивое, жил в совхозе. Рядом — река. Хлопчатобумажные брюки в полоску. В кармане нашли фотографию. Он снят на фоне деревянного дома...

Допросы, опознания, фотографии, проверки. Нет.

И снова идут со всех концов письма, сообщения, телеграммы... Розыск продолжается.

Сергей Алексеевич приглашает художников и криминалистов. Просит сделать по словесным описаниям портреты Эдика и Павлика. Тогда не нужно будет всякий раз высылать фотографии задержанных, опознавать их и снова вести переписку.

Художники засели за работу. Наконец портреты готовы. И когда положили их на стол следователя, Сергей Алексеевич рассмеялся. Обескураженные такой оценкой их работы, портретисты внимательно посмотрели на оба рисунка и тоже не смогли сдержать улыбки. Очевидно, описания разных свидетелей были столь разноречивы, что портреты Эдика и Павлика оказались... очень похожими. Разумеется, ни для какого розыска они не пригодны. Вообще, рисовать портрет по словесному описанию — вещь слишком сложная, и этим искусством владеют очень немногие.

Розыск продолжается, но следствие, кажется, ни на шаг не продвинулось по пути к раскрытию преступления. Впрочем, это не совсем так. Розыск еще не окончен. В то же время следователь проверяет и другие версии, другие предположения.

А не могли ли и ребят убить в тот же день, что и Химуру Гваджаву? Преступники, которые нанесли ей смертельное ранение, возможно, успели их трупы спрятать. Зачем? Чтобы скрыть улики? Но Химура не ограблена. Может, помешали? Как проверить эту версию, не зная фамилий ребят, не узнав их адресов? Но ведь родители, родственники наверняка должны разыскивать их.

И вот следователь изучает розыскные дела о лицах, пропавших без вести, отбирает фотографии тех, кто хоть чем-то напоминает Эдика и Павлика. Эти фотографии предъявляются родственникам Гваджавы, односельчанам.

— Нет, не те.

Но, может быть, муж? Сергей Алексеевич снова внимательно вчитывается в материалы дела, и перед ним проходит вся жизнь супругов Гваджава. Они поженились сразу после войны. Владимир Гваджава родился в Сухуми. Там у него была только мать. В сорок шестом Владимир вернулся из армии, а вскоре и мать умерла. В селе Лыхны жили родственники. Они-то и уговорили Владимира погостить у них, пережить тяжелые дни. Владимир и раньше, еще до войны, приезжал в Лыхны, здесь было у него много друзей. Давно знал он и Химуру.

Владимир погостил в Лыхны на этот раз месяц-другой, а потом временно решил поработать в колхозе, женился на Химуре, да так здесь и остался. Молодые построили свой домик, колхоз выделил им приусадебный участок. Через несколько лет они купили машину.

Благополучно складывалась жизнь в семье молодоженов. Все было ладно, все хорошо, если бы не одно «но». У Гваджавы не было детей. Обоих супругов это обстоятельство очень тревожило. Особенно тяжело переживал это Владимир. Сам рано оставшийся без отца, он словно хотел возместить на своем будущем сыне утраченную отцовскую ласку. В семье как-то незаметно начались размолвки и даже ссоры. Владимира все чаще видели пьяным. Родственники и знакомые предлагали взять на воспитание ребенка из детского дома. Но Владимир и слышать не хотел об этом.

— Он должен быть Гваджава! Мой! Понятно?

Частенько соседи замечали, что веселая работящая Химура ходит печальная, не поднимает глаз...

Однако никто в селе не мог сказать, что Владимир бьет жену. Никто это не слышал, не видел. И Химура этого никому не говорила. Но разве обязательно женщина должна выставлять свой позор? Тем более женщина-горянка! Родственница Владимира Магия Гваджава говорит следователю: «Да, он хотел с ней развестись. Но мы сказали: нет. У нас так не делают. Только после ее смерти».

Сам Владимир после всего случившегося замкнулся, опустился. Стал еще больше пить, ходит по селу обросший, пьяный. Он ни с кем не хочет говорить...

Может быть, его мучит совесть?

По материалам следствия — протоколам допросов, очных ставок — улики против Владимира были весьма и весьма шаткими. Настолько шаткими, что районный прокурор не решился даже санкционировать его арест.

И все-таки...

— И все-таки, Сергеи Алексеевич, — сказал Барвенкову заместитель Генерального прокурора, выслушав его доклад, — может, вам вылететь в Абхазию? Я понимаю, — пошутил он, — сейчас не сезон.

— Разрешите сначала выехать в Казань? — спокойно сказал Барвенков.

— В Казань? — Брови заместителя взлетели вверх. — Объясните.

И Сергей Алексеевич изложил одну из многих версий, которая, на его взгляд, казалась наиболее интересной. В этом укрепили его результаты расследований розыскных дел...

В доме Химуры нашли вещи, оставленные квартирантами: две спортивного покроя куртки, три рубашки, ботинки, майка, брюки, капроновая сумка, ложки...

И, проводя розыск исчезнувших «дикарей» обычным путем, Сергей Алексеевич стал внимательно и дотошно изучать принадлежавшие им вещи. Он решил заставить их заговорить, отвечать на поставленные следствием вопросы об их владельцах.

Во-первых, начал рассуждать следователь, совершенно не обязательно, чтобы Павлик и Эдик были подлинными именами. Вымыслом могла быть и Ростовская область, где они якобы проживали, и кое-что другое, о чем говорили эти «дикие» туристы. Кстати, именно Ростовская область дала самые неутешительные ответы на запрос. Ни одной зацепки.

Но, может, именно вещи и помогут установить, откуда приехали на Черноморское побережье Павлик и Эдик? Будем пока их так называть. Хотя бы подскажут ориентировочно, из какой области, края.

Вот рубашка-ковбойка. Синие и белые полосы образуют причудливые квадраты. Рубашка носилась по современному — навыпуск. На боках разрезы. Слева нагрудный кармашек. Сколько в стране таких рубашек? Тысячи? Десятки тысяч? «Даже Димка такую у матери просит», — улыбнулся про себя Сергей Алексеевич, вспомнив о сыне. Чем они отличаются друг от друга? Ничем. Даже фабричная марка и та мало что могла рассказать, хотя бы потому, что изделия почти любой фабрики расходятся потом по всей стране.

На этой же рубашке, основательно поношенной, невозможно даже разобрать, что за фабрика ее сделала. Буквы на марке поистерлись, ни даты выпуска, ни города глаз не разбирает. Но несовершенному человеческому глазу могут прийти на помощь химические реактивы, оптика. Назначается криминалистическая экспертиза. Специалисты прочли фабричную марку. Пришло первое заключение:

— Рубашка изготовлена в Казани.

Да, но Казанская фабрика готовой одежды шьет не только для Казани и даже не только для своей республики. Но подождем гадать. Что скажут другие вещи? Ну, например, вот эта алюминиевая чайная ложка. Опять-таки такая же, каких гуляют по стране многие десятки тысяч. На этой ложке удалось тоже с помощью экспертов восстановить клеймо. Всего четыре буквы: «КЛПЗ».

Что могут обозначать эти загадочные буквы? Как их расшифровать? Краматорский, Кемеровский, Краснодарский, Кировский, Куйбышевский завод. А что обозначают буквы «Л» и «П». Литейно-прокатный? Кто только после войны не занимался ширпотребом!

Запросы следователей в соответствующие ведомства и учреждения ничего не дали: завода, изготавливающего ложки с таким клеймом... в стране не оказалось. Правда, один из экспертов Министерства торговли очень неуверенно высказал предположение, именно предположение, что ложка с таким клеймом могла быть несколько лет назад сделана в Казани.

Опять Казань? Случайное совпадение?

Языковеды — сотрудники Научно-исследовательского института языкознания Академии наук СССР дают следователю диалектологическую справку об употреблении частицы «та». Среди других областей несколько районов Татарии.