Кризис коммунизма - Александр Зиновьев

Коммунизм не есть политический режим наподобие диктаторских и авторитарных режимов, включая режимы Муссолини, Гитлера, Франко, Маркоса, Пиночета. Это явление гораздо более глубокое и серьезное, явление в самих основах общества. Если реальное коммунистическое общество сформировалось в зрелый социальный организм, на его крах в силу внутренних (а не внешних) причин нужны века, а не годы и тем более не дни. Такое общество может какое-то время существовать как коммунистическое даже в том случае, если в стране нет ни одного коммуниста по убеждениям, если в стране много партий и нет даже коммунистической партии, если депутаты выбираются из десятков кандидатов, если на каждом углу болтают о демократии и правах человека, если допущена частная инициатива и свободный рынок, короче говоря — если в нем можно наблюдать бесчисленные явления, считающиеся признаками западного плюрализма и демократии.

В современных условиях коммунизм может рухнуть в какой-то коммунистической стране лишь вследствие вмешательства извне, а именно — со стороны западных стран. Страны Восточной Европы дают классические образцы на этот счет.

Отказ от коммунизма

В странах Восточной Европы сделано вроде бы все для разрушения коммунизма. Как принято говорить в средствах массовой информации Запада, эти страны уже отказались от коммунизма или на пути к этому. Но достаточно ли для крушения коммунизма решения масс населения отказаться от него? Одно дело — возбуждение масс на разрушение существующего порядка, и другое дело — мобилизация их на создание нового. Восстания масс лишь расчищают почву для нового порядка, устраняют препятствия на его пути. Какому порядку расчистили дорогу мятежи масс в странах Восточной Европы? Капитализму? Ничего подобного! Капитализм не созревал в них до этих мятежей. Мятежи не были порождены потребностью в развитии именно капитализма. Они носили чисто негативный характер. Идеи капитализма были привнесены извне, причем — не как идеи именно капитализма, а как идеи социально вроде бы нейтральные и универсальные.

Одно дело — лозунги, и другое дело — их реализация. Не все то, что хорошо на словах, хорошо в реальности. Не все то, что возможно на словах, возможно в реальности. Коммунисты ведь тоже сулили рай земной, а завели людей в ад. Есть общие законы массовых революций, и происходящие в Восточной Европе бунты не являются исключением для них. Реальная история не считается с пропагандой и призывами. К тому же процесс разрушения коммунизма еще не закончился на том, что убили Чаушеску с женой, оставили без крова и отдали под суд больного и престарелого Хоннекера, отстранили от власти коммунистические партии, разгромили органы государственной безопасности, провозгласили установку на парламентаризм, многопартийную систему и рыночную экономику. Процесс разрушения коммунизма еще только начался с этого. И еще неизвестно, будет ли он доведен до конца. Судьба социального строя многомиллионной страны, уже привыкшей жить при коммунизме, решается не в уличных бунтах и не голосованием в некоем многопартийном парламенте, а лишь в длительном и мучительном процессе реальной жизни ряда поколений. Этот процесс имеет свои законы, не подвластные никаким революционерам, реформаторам и партиям.

Лозунги разрушения коммунизма и создания некоей демократии кажутся хорошими и осуществимыми с наилучшими последствиями лишь до тех пор, пока есть уверенность, что они и останутся в сфере слов. Но вот судьба дала людям в руки власть осуществить на деле то, к чему они призывали. Как говорится, здесь Родос — здесь прыгай! Реальность Восточной Европы дает убедительнейший пример тому, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Как бы ни назывались новые партии, пришедшие к власти на место коммунистов, они вынуждены поступать по законам власти, забывая свои прежние призывы и обещания. Свободой сыт не будешь. И даже сам Бог не смог бы придумать чудодейственные реформы, одним махом превращающие эти наконец-то свободные от коммунизма страны в западный супермаркет. Зато со всей силой начинает давать о себе знать психология коммунистического человека, глубоко въевшаяся в души людей: иметь все сразу и без труда, совместить коммунистическое безделье и паразитизм с западным изобилием. На Западе никогда не принимали и не принимают во внимание главный фактор коммунизма, а именно — человеческий материал.

Страны Восточной Европы заявили об отказе от коммунизма и о переходе к парламентаризму и рыночной экономике, т.е. к капитализму. Но к какому капитализму? К капитализму прошлых веков или к современному? Но современный капитализм — это прежде всего концентрация капиталов, о какой не знал даже Ленин, высочайший уровень технологии производства и производительности труда, конкурентноспособность на мировом рынке. Какая из стран Восточной Европы способна сейчас на это? Никакая. А что это означает на деле? На деле это означает, что переход стран Восточной Европы к капитализму, который называют вроде бы нейтральными словечками «парламентаризм» и «рыночная экономика», возможен лишь с помощью Запада. Словечко «помощь» здесь опять-таки маскирует неумолимую и жестокую реальность: этот переход возможен только путем включения этих стран в сферу экономики Запада. Эти страны нужны Западу не в виде процветающих независимых стран, способных конкурировать с передовыми капиталистическими странами на мировом рынке, а лишь в виде сфер приложения капиталов, рынков сбыта товаров и поставщиков дешевой рабочей силы, т.е. в виде колоний нового образца со всеми вытекающими отсюда следствиями. Среди этих следствий — жестокая дисциплина труда, безработица и другие непривычные для восточноевропейских «гомосоветикусов» явления западного образа жизни. Этим «гомосоветикусам» нужны не трудности Запада, а его блага, не в отдаленном будущем, а немедленно, не в жестокой борьбе и не ценой непривычных усилий, а без труда и препятствий. Где гарантии, что эти «гомосоветикусы», испытав на своей шкуре реальные условия капитализма, не взбунтуются против них? И не придется ли их удерживать в объятиях западной демократии силой?

Соблазняясь благами Запада и игнорируя его дефекты и то, какую цену западным людям приходится платить за эти блага, «гомосоветикусы» из бывшего советского блока игнорировали также то, что высокий жизненный уровень на Западе есть результат не только парламентаризма и рыночной экономики, но и многовековой истории, вошедшей в плоть и кровь западных людей, а также эксплуатации всей планеты. Бывшие «гомосоветикусы» вряд ли смогут быстро переродиться по западным образцам, и их вряд ли допустят к участию в дележе мира. Скорее всего им светит примерно такое положение в свободном западном мире, какое в нем занимают иностранные рабочие. Конечно, джинсы, проигрыватели и многое другое они приобретут. Но стоило ли за подачки со стола западного пиршества отрекаться от ценностей более высокого уровня?!

Наиболее благоприятные условия для отказа от коммунизма у Восточной Германии. Но что здесь происходит на самом деле? Происходит самая циничная аннексия ее Западной Германией, которая воспользовалась кризисом в Советском Союзе и уступками советского руководства, клюнувшего на удочку своей же демагогии. Если это — революция, то революцией следовало бы назвать и оккупацию Восточной Германии советской победоносной армией в 1945 году. Западногерманские политики открыто говорят о том, что экономику Восточной Германии можно поднять лишь силами частного капитала. А это означает, что страна становится ареной для капитализма со всеми его атрибутами.

Положение с Восточной Германией является характерным во многих отношениях. В период соблазнения восточных немцев на первом месте стояли интересы материальные, включая гостевые подачки по 100 марок. Теперь ясно, что большинству переселенцев из Восточной Германии в Западной Германии невозможно найти работу. Эксперты утверждают, что вследствие объединения Германии в ближайшие годы следует ожидать в Восточной Германии несколько (от двух до трех) миллионов безработных. Но в Западной Германии смотрят на это «оптимистически»: безработным будет выплачиваться пособие, на которое они смогут купить больше, чем покупали на свою зарплату в последние годы жизни при коммунизме. При этом игнорируется то, что безработные, получающие пособие, очень скоро перестанут сравнивать свое материальное положение с предыдущим и будут сравнивать его с положением благополучных немцев в Западной Германии. Игнорируется также то, что высокий жизненный уровень в Западной Германии не есть дело добровольного выбора. Он принудителен. Он закрепощает людей не менее сильно, чем низкий жизненный уровень при коммунизме. К тому же жизнь людей не сводится к возможности покупать. Переход к капитализму означает разрушение всех достоинств коммунизма. Сейчас, в пылу мятежей и в состоянии эйфории, массы граждан коммунистических стран не хотят думать об этом. Избавляясь от коммунистических зол, восточные немцы теряют блага коммунизма и приобретают множество зол капитализма. Что касается благ капитализма, то им предоставляется лишь возможность включиться в ожесточенную борьбу за них.