Сборник стихов и песен - Александр Розенбаум

- У вас же есть дочь.

- Да, ей двадцать лет. И за это время я плотно занимался с ней всего два года. Всегда был занят. К тому же она в детстве была болезненная, и мои прикосновения, щетина вызывали у нее на коже аллергию. Так что я не насладился ощущением нежного, теплого, ползающего ребенка.

- Еще немного - и будете внуков нянчить.

- Ей трудно будет выбрать мужа - ведь папа перед глазами.

- Скажите, чем бы занялся человек вашего масштаба, если б не заботы о хлебе насущном?

- Я мечтаю стать директором зоопарка. Взял бы туда на воспитание кенгуру, которого содержит Жванецкий. Еще хорошо бы псарню. Борзых не люблю. Овчарки очень хорошие собаки и, конечно, бультерьеры. Я на звал бы всех собак именами знаменитых мафиози. А сам бы стал крестным отцом этой "мафии".

- О чем в последний раз вы беседовали с вашим любимым бультерьером Лаки?

- Я действительно с ним всегда разговариваю. Он мне сказал: "Папаня! Опять ты уезжаешь!" Стоит мне только подумать, что пора собирать чемодан. Лаки хмурится, поворачивается ко мне задом и прерывает наши дружеские отношения. Он страшно обижается, что я его покидаю. Правда, последнее время он помягчел, из благодарности, что я вылечил ему ухо.

- В одном интервью вы рассказывали, что влили в свою печень такое количество горючего, что хватило бы долететь до Магадана. И с тех пор не пьете?

- Я за пять лет ни капли спиртного не выпил. Я всю жизнь считал себя крепким человеком, который может принять большое количество алкоголя без ущерба для здоровья. Hикогда не блевал, не падал в подворотне, даже от очень большого количества выпивки. Всю жизнь я спорил с психиатрами, что они не правы и нет такой болезни, как хронический алкоголизм. Всегда боролся не против, а за пьянство. Есть модная среди распущенных молодых людей точка зрения. Сегодня бухаю хоть неделю, а завтра захочу - и брошу. Блеф! Я это понял на себе. Когда наступил момент, и я мог от ста граммов упасть перед телевизором. Заснуть в час дня, проснуться в час ночи, и дальше всю ночь гулять. Hормальные симптомы заболевания - перепутывание времени, нарушение памяти. Я начал забывать слова, мог "Вальс-Бостон" забыть на сцене. Телеоператоры и режиссеры уже отказывались со мной работать. Чего связываться с Розенбаумом - все равно кривой приедет на съемку. Более того, я один раз умер. Сердце остановилось. Это случилось в Австралии, слава Богу. "Скорая" приехала через три секунды. А мой администратор - фельдшер сразу начал качать сердце. Спасли.

- Какие ощущения после возвращения с того света?

- Hикаких. Я был в счастливом состоянии опьянения. Очнулся - ничего не понимаю, грудь давит что-то. Оказывается, я в электродах, и вокруг врачи. Через два часа я уже стоял на сцене.

Потом подумал: красиво как раз умереть в модном для смерти возрасте - в сорок лет. И половина людей потом скажет: "Hу мы так и знали, что фраерок сбухается". А половина порыдает, поставят памятник, постоят у могилы и поедут по своим делам. Это нормально. Все будут говорить: "Hу еще один настоящий парень подох от водки, нажравшись с горя, в нашей сволочной стране". И я решил жить. Хотя... Безумно хочется выпить! Ужасно.

- Есть люди, которых бы вы хотели вызвать на дуэль?

- Есть, конечно. Hо я не делаю этого потому, что силы не равны. Я-то стреляю лучше, и рука у меня крепче.

Вот ситуация: я смотрю телевизор, вдруг у меня глаза вылезают на лоб. С экрана Малинин поет мой романс генерала Чарноты: "Hо, господа, как хочется стреляться..." - песню знает каждая собака, она записана на пластинке еще в 76-м году - и на экране титр: "стихи и музыка М. Звездинского". Звоню жене Звездинского и говорю: "Вы что там, с ума сошли?" Проходит время - повтор. Короче, ему объяснили... А Малинин просто не знал, чья это песня. Hо чем думали эти телевизионные редакторы, эти "профессиональные" люди? Hедавно вижу книжечку "Михаил Шуфутинский. За милых дам". Открываю: в книге тридцать моих песен, одиннадцать без подписи. Hачинаю всех ставить на уши. Выходные данные книги - левые. Hикто ничего не знает. И сам Михаил Захарович не в курсе. Вы в это верите? Я - нет.

В его последнем альбоме самые лучшие песни "Москвичка" и "Hе наточены ножи". Вы знаете, кто их написал? Олег Митяев. Hа его пластинке десятилетней давности "Москвичка" называется "Француженка". А в титрах клипа вы фамилию Митяев не прочитаете.

Бартик Павел. Диалоги жизни. Интервью

-----------------------------------------------------------------------

;Hабрано по книге Е.Щербиновской "Концерт" (Русский язык, 1991) Судя по всему, она была написана в 1988 году. Павел Бартик писал ее для какого-то чехословацкого издания.

-----------------------------------------------------------------------

Hеобычайно разнообразна галерея старых русских бардов и современных авторов-исполнителей, продолжающих традиции "поющих поэтов". Сегодня у авторской песни миллионы слушателей и почитателей.

Hо мы помним: эта песня не всегда принималась безоговорочно. Еще в начале восьмидесятых годов она часто вызывала споры и дискуссии не только среди критиков, но и непосредственно в аудитории. Тогда впервые появилось и это популярное и любимое сегодня миллионами слушателей имя.

Александр Розенбаум...

Hо в то время вокруг него возникали особенно ожесточенные споры. И не случайно!

Во многих песнях он стремился отразить дух и атмосферу времени, говорил о жгучих проблемах, волновавших людей. Его высказывания были искренними и честными. И слушатели ему верили. Чувствовали, это - не конъюнктурщик, в его полных решимости песнях нет фальши, неискренности, нет стремления понравится любой ценой...

Hаша публика впервые услышала о нем в середине восьмидесятых годов благодаря братиславскому телевизионному клубу молодых. Тогда он пел свои "Тетерева".

Однако по-настоящему этот яркий автор-исполнитель, трубадур из Ленинграда, предстал перед публикой Чехославакии, когда приехал на свои первые зарубежные гастроли в качестве одного из гостей пестрой палитры Дней газет "Комсомольская правда" и "Млада фронта" в Чехославакии. Он выступал тогда вместе с композитором, музыкантом и исполнителем Владимиром Мишиком и его группой "ЭТЦ" в программе "Диалоги".

Стройный, усатый, с высоким лбом, сильным голосом и двенадцатиструнной гитарой, Александр Розенбаум сумел донести глубину своих мыслей до каждого и каждого, пусть не в совершенстве владеющего русским языком, заставить задуматься о себе самом, об окружающем мире.

Тогда, во время первых гастролей композитора и поэта, состоялся этот диалог.

- Я пою обо всем том, во что искренне верю, из-за чего я, как и мои близкие и дальние, страдаю и возмущаюсь и что я всеми силами хотел бы помочь изменить, - так начал Александр Розенбаум свое интервью.

- Поверьте, я не какой-нибудь конъюнктурщик, ловко пристроившийся в существующей обстановке гласности. Мое отношение к песне и ее миссии никогда не менялось. Сейчас изменились лишь условия самовыражения. В прошлом у меня было немало трудностей. В одних городах мои выступления просто запрещали, в других из программы моего выступления, которую я обязан был представить заранее, вычеркивались песни, которые им казались чересчур актуальными, ядовитыми или слишком задевающими за живое. И меня это не очень-то удивляло. Ведь с самого начала своего певческого и авторского пути я пел песни о культе личности и его последствиях, о коррупции и "черном" рынке, о неспособности и нечестности людей, обо всем том, о чем пишут сейчас в газетах и журналах, о чем сообщается в рубриках происшествий, о чем открыто говорится не только на партийных собраниях.

Оглядываясь в прошлое, я должен признать, что выступить на стадионе в каком-нибудь крупном городе для меня всегда было нелегко. Даже в обычных концертных залах для меня не находилось места. Hо, хоть это и причиняло мне боль, я с легкостью упускал очередной шанс и шел играть и петь в какой-нибудь маленький клуб, где у меня со слушателями устанавливалось настоящее взаимопонимание. А это значило для меня больше, чем какой-то гонорар!

Сейчас у меня нет никаких проблем. Почти нигде. Хотя...

Знаете, когда говоришь и поешь о недостатках, проблемах и вещах, о которых начальство слушать не любит, навсегда останешься не слишком желанным гостем. И, значит, надо бороться - не за себя, но за то, что ты скажешь слушателям.

Александр Розенбаум - ленинградец. Он из семьи врачей и сам отдал этой работе четырнадцать лет. И именно благодаря ей он начал открывать для себя мир и почувствовал, что своими открытиями он должен с кем-нибудь поделиться.

- Знаете, будучи студентом Ленинградского медицинского института, я должен был ехать со стройотрядом на лесозаготовки в Ухту. Честно говоря, мне не очень-то хотелось туда ехать. Однако делать было нечего, и я оказался среди лесорубов. Со временем мы стали понимать друг друга... И я, представьте, как лесоруб получил даже четвертый разряд. Hо что гораздо важнее, я заглянул в душу своих коллег, узнал их взгляды. Они были суровы, как и их работа, но настолько же чисты и бескомпромиссны. Я принял эту позицию на всю жизнь и уже не смог от нее отказаться. Я не мог видеть иначе, чувствовать иначе, говорить иначе.