Секс с экс - Адель Паркс

– Отлично. – Я улыбаюсь. Я заранее была согласна, еще не понимая, стоит ли это делать. – А где живут ваши родители?

– В Уитби.

– Где?

Он смеется:

– В Уитби, в северном Йоркшире. – Я не знаю, где это. Кажется, где-то очень далеко, в другом мире, на краю цивилизации. Но шоу продолжается. Как все это будет? Я киваю, делая вид, что знаю, где это, чтобы не казаться полной дурой.

– Хорошо, Кэс, я рад, что вы со мной поедете, но нам обоим было бы лучше, если бы вы мне поверили и мы бы просто там отдохнули.

Я здесь не для удовольствия, и я никому не верю. Но я прикусываю язык.

– Доверчивость ведет прямиком к разочарованию, – заявила я прямо.

– Вы сами себя послушайте, Кэс. Этот ваш номер «жесткая сука» никого не убеждает.

Он очень ошибается. Я уже убедила учителей начальных и старших классов, множество студентов, десятки учеников колледжей, бесчисленных девушек, ровно пятьдесят три любовника и свою мать. Даже Иззи, для которой это очень болезненно, время от времени говорит:

– Ты бываешь такой черствой.

Что за навязчивая идея, почему непременно нужно быть мягкой? Это прямая дорожка к одиночеству, несчастьям и обидам. Я предпочитаю быть неуязвимой. И не хочу, чтобы лезли ко мне в душу.

Даррен молчит, глядя на реку. Она, как ни странно, блестит. Я всегда думала, что Темза – это сточная канава для дерьма и гигиенических прокладок.

– Знаете, что я думаю?

– Нет, просветите.

– Вы хотите, чтобы вас кто-то разгадал. Хотите, чтобы кто-то попытался заглянуть к вам в душу. Хотите быть любимой. И хотите, чтобы сделать это было непросто. Современный миф об Агамемноне. Вы такая же, как и все женщины, которых я встречал.

Я и не знала, просто не могла представить, что Даррен может быть таким агрессивным.

Я смотрю на него: до чего же великолепен. Дьявольски хорош. Огни города отражаются в реке, и блики освещают лицо Даррена. Он похож на ангела. Когда Даррен улыбается, он становится до неприличия сексуален. Ни разу в жизни я еще не сталкивалась с таким же сложным и неодолимо притягательным мужчиной. И понимаю, что это столкновение станет для меня самым важным и, вполне возможно, самым трудным, ведь мне все сложнее придерживаться своей жесткой тактики. Я понимаю, что нельзя позволить ему застать себя врасплох, и вдруг слышу, как мой собственный голос предательски произносит:

– Черт возьми! Ладно, давайте, развлекайте меня. Не думаю, что у вас это получится. – И я улыбаюсь, радуясь своей решительности. Но не верю. Не верю даже самой себе.

9

Мы встречаемся на станции «Кинге Кросс». Я вижу Даррена сразу, как только выхожу из такси. Он стоит на платформе, возвышаясь над всеми, как маяк, среди проституток, нищих и пассажиров электричек. Когда я подхожу, он берет у меня сумку и быстро целует в щеку. Это меня устраивает, главное – не терять присутствия духа.

– Хорошо выглядите, – говорит он, посмотрев на меня с удовольствием и улыбнувшись.

– В этом старье? – пожимаю плечами я.

Я выглядела так после девятичасовых раскопок в недрах своего гардероба и гардероба Иззи. И довольна результатом. Получилось своего рода смешение образов любительницы рока и кантри-стиля. Думаю, вышло удачно, хотя Иззи и сомневалась. Она спросила, неужели юбка из жеребка за шестьсот фунтов подходит для моего марш-броска в северный Йоркшир. Я не обратила внимания на ее слова. В конце концов, она не читает статьи о моде. А еще Иззи сказала, что в джемпере с короткими рукавами я замерзну. На это я ответила, что у меня загорелые руки и их нужно открывать. Она вздохнула и запихала в мою сумку еще один кардиган. И я ей за это благодарна, потому что на платформе жутко холодно.

Все же Иззи меня немного раздражала. Когда я готовилась к этой деловой поездке, она говорила, что северный Йоркшир – это романтическое место. Кажется, там жили сестры Бронте.

– Правда? А я думала, они жили в Ланкашире. Они все, кажется, остались старыми девами? – Я сделала вид, что не помню. – Кроме того, мы собираемся навестить его родных. А разве семьи бывают романтическими?

Иззи напомнила мне о парне, с которым ее мать познакомила ее перед Новым годом. А я напомнила ей, что он так и не позвонил.

– Тогда зачем ты едешь в Уитби, если по-твоему все так мрачно?

– Я уже тебе объясняла, что должна уговорить его участвовать в шоу. Это для меня вопрос профессиональной и личной чести.

– И только чести?

Я всю ночь спрашивала себя о том же.

– Я же говорила, что с его участием получится отличное шоу. Он заставит заткнуться некоторых наших давних критиков.

– И это только ради шоу? – Похоже, она мне не поверила. Конечно, Даррен интересный, необычный и до смешного соблазнительный. И если Иззи собирается объехать полсвета, чтобы познакомиться с семьей какого-нибудь парня, то, наверное, она его любит. Но обо мне ведь такого не скажешь. Я это делаю только ради «ТВ-6».

– Что у тебя еще? – спросила я, всовывая свои сиреневые туфли «Маноло Блэник» с открытым мыском в сумку. Я была бы крайне признательна Иззи, если бы она мне ответила, но она только нахмурилась.

– Непохоже, что ты сможешь его переубедить или переделать.

– Кто знает, а может, и смогу. Он все-таки согласился ехать вместе со мной.

– Не понимаю, зачем он тебя пригласил. Может, он в тебя влюблен? Скорее всего, да.

– Скорее, он пытается спасти мою грешную душу.

– О боже. У него еще меньше шансов, чем у тебя, – засмеялась Иззи, провожая меня до такси.

Да, Иззи все время растравляла мне нервы.

– Я купил вам билет. Поезд стоит у третьей платформы, побежали, – подгоняет меня Даррен.

Несмотря на то, что мы едем за тридевять земель, чуть ли не в Шотландию, на табло написано, что мы прибудем в Дарлингтон через два с половиной часа. Я посмотрела на него недоверчиво, но Даррен объяснил, что это скоростной электропоезд. Но я все равно не верю. А как же листья, упавшие на рельсы, и снежные заносы? Я. приуныла.

Даже если каким-то чудом поезд прибудет вовремя, все равно два с половиной часа покажутся вечностью. О чем мы с ним будем говорить? Мы вчера хорошо посидели и поболтали в ресторане, но я много выпила. А сейчас, в холодном свете дня, я сожалею, что вызвалась ехать с ним. И понимаю, что шансы убедить его участвовать в шоу очень невелики. Это безнадежно! Что я буду делать в этой глуши? Как на студии без меня справятся? Одобрит ли Бейл эту затею? И в довершение всего, мне совершенно не улыбается ехать вместе с этим моралистом и праведником. Даже если он красавец.

Путешествие было удивительное.

Помимо билетов, Даррен предусмотрительно скупил половину журналов и конфет в «Магазине Смита». Я уже не помню, когда мне в последний раз покупали конфеты. Да, большие красивые коробки шоколадных конфет мне действительно дарят пачками. Я отвожу их матери. Она и сама их ест, и раздаривает своим пожилым соседям (их не очень волнует проблема целлюлита). Но Даррен принес другие конфеты, те самые, которые мы ели в детстве: желе «Бэйбиз», лакричные ассорти, «Летающие блюдца» и «Шербет Диб-Дабз». Мне наверняка станет плохо под конец поездки. И все равно это очень приятно. Вместо тягучей и нравоучительной беседы, которой я опасалась, мы вспоминали о детстве. Какие конфеты вы любили в детстве? (Он вспомнил «Звезды», «Звездную пыль» и «Крем-сода» и согласился со мной, что «Сникерсы» определенно были тогда больше и вообще назывались «Марафон».) Какую книгу вы прочли первой? (Ни один из нас точно не помнит, но, к моему удовольствию, он запомнил то, что смотрел по телевизору. Он вспомнил каждую серию «Мистера Бена» и клялся, что его сестра была похожа на ту девочку, которая сидела с клоуном, когда по телевизору ничего не показывали.) Так какая у вас была любимая телепрограмма? (Мы оба считаем, что Марк из «Жителей Ист-Энда» навсегда останется для нас Такером из «Грейндж-Хилл».) Когда вы научились плавать? (Он научился после того, как увидел рекламу с феей-крестной из сказки. А я – когда посмотрела «Челюсти».) Припоминая все это, я совершенно забыла, что собиралась быть сдержанной. Мелочь, но и это, и совместное чтение журналов означает, что путешествие в Дарлингтон скоро закончится.