Подводные камни - Нора Робертс

с закатанными до локтей рукавами трещала на широких плечах и могучих бицепсах.

Видимо, он не забросил тренажерный зал.

Они немного поговорили о тренировках и упражнениях. У Зейна в новом доме был большой подвал, и он хотел поставить там спортивное оборудование.

Затем, как давние друзья, они обсудили городские новости.

– Ты, наверное, уже знаком с Грэнди… – начал Зейн.

– Да, конечно. Он отличный парень. Они с Эшли вложили в это место душу.

– Неплохо получилось.

Дэйв вскинул бровь.

– Ты ведь не сохнешь по ней тайком, а?

– Нет, слава богу. Но я всегда буду испытывать к ней слабость, учитывая, что она была моей первой любовью и в юности разбила мне сердце. Рад слышать, что Эшли нашла хорошего мужа и неплохо устроилась в жизни.

– А как у тебя дела?

– Потихоньку… – Зейн взял пару фисташек из тарелки, стоявшей перед ними. – По всем фронтам. До сих пор не верится, что Морин на меня работает. Она же забирала нас с Микой из школы, кормила вкусняшками и гоняла за то, что мы не вытираем ноги. А теперь заправляет делами в моем офисе.

– У нас опустело гнездышко. Хлоя вышла замуж, укатила на побережье, а Мика съехал на свою квартиру.

Вместе с Зейном Дэйв глянул на экран телевизора, откуда неслись громкие вопли. «Мартовское Безумие»[1] было в самом разгаре.

– Она давно подумывала найти работу, только не попадалось ничего интересного. А тут оп – и ты приехал. Хорошо, что ты вернулся.

– Не знаю, так ли это хорошо, но я тоже рад.

– Как поживает твой особняк?

– Знаешь, когда я здесь, в городе, или у Эмили в гостях, то периодически себя спрашиваю, уж не спятил ли? – Зейн задумчиво расколол еще пару орешков. – Однако потом приезжаю туда и вижу, как там шикарно. Просто сказка. Когда перееду, надо будет устроить вечеринку. Заодно опробую гриль, который шел в комплекте с домом.

– Назначь время, обязательно приедем.

– Ко мне недавно заглядывал Мика, все настроил – музыку, свет, телевизоры, сигнализацию. Теперь можно управлять с телефона. Правда, ему пришлось потом вернуться и еще раз показать, как включается техника. Со второй попытки я вроде запомнил.

– Если нет, он всегда приедет.

– Да, он такой.

– А теперь… – Дэйв глотнул пива. – Почему бы тебе не сказать, что на самом деле тебя волнует?

Зейн уставился в свой бокал, потом поднял взгляд на Дэйва. Тот ничуть не изменился за последние годы: такой же уверенный в себе, прямолинейный и глядит насквозь.

– На следующей неделе Грэм подает прошение об условно-досрочном освобождении. На сей раз, скорее всего, его выпустят. Я мог бы подергать за ниточки, поговорить кое с кем и затянуть процесс на некоторое время.

– Зейн, если надо, я снова приду на слушания. И Эмили, и Бритт, и Келлер – все мы.

– Знаю. А еще я знаю, как устроена система.

В конце концов, Зейн не первый год в ней работает.

– Грэм отсидел восемнадцать лет, – продолжал он. – Не затевал конфликты, охотно сотрудничал, последние шесть лет проработал в тюремном лазарете. Его наверняка сочтут исправившимся. Таких обычно выпускают. Вдобавок я не хочу впутывать Бритт в очередные разборки. Да и тебя тоже.

– Что ты решил?

Зейн не раз об этом думал, лежа ночами без сна и крутя в пальцах бейсбольный мячик.

– Если чему-то суждено произойти, нет смысла бороться. Иногда надо просто перевернуть страницу.

– Ты поэтому уволился из офиса окружного прокурора?

– Отчасти, – признался Зейн. – Я не собираюсь ничего забывать и уж тем более прощать. Но знаешь, наверное, настало время перевернуть страницу и открыть новую.

– Ясно. Тогда ладно.

– Условно-досрочное – это тоже не шутки. – Зейн поднял бокал. – Грэм не сможет работать врачом, ему придется регулярно отмечаться в полиции, сдавать анализы на наркотики. Нельзя покидать границы штата, а то и города, еще его могут принудительно записать к психологу. Надо обязательно найти работу. – Зейн пожал плечами. – Он, наверное, поселится у Элайзы. У нее дом в неплохом районе, и она подрабатывает в магазине одежды.

Дэйв поднял брови, и Зейн снова пожал плечами.

– Лучше знать, чем эти двое занимаются. В любом случае я переворачиваю страницу. Однако сперва хотел бы кое-что сказать. В отличие от него ты стал для меня настоящим отцом. Ли тоже – но ты особенно. Именно ты показал мне, каким должен быть настоящий мужчина.

Дэйв помолчал, поднеся к губам стакан с пивом. Наконец, не сразу, заговорил:

– Знал бы ты, как приятно это слышать. Тем более от парня, которым я ужасно горжусь.

– То, что ты для меня сделал…

– Не начинай.

– Я не только про тот вечер, Дэйв.

Зейну надо было выговориться. Как тогда, с тетрадями – чтобы слова обрели смысл.

– Ты не только был рядом и поддерживал меня в трудную минуту. Я всегда проводил у тебя дома много времени. Ты показал, что такое настоящая семья, какими должны быть родители, как выглядят нормальные отношения между мужем и женой. Без тебя я бы… Насилие – оно ведь как замкнутый круг. Без тебя я стал бы таким же, как он.

– Это вряд ли, дружок.

– Кто знает… В общем, ты, Морин, Мика, Хлоя – все вы перетянули чашу весов в нужную сторону. Я не стал таким, как Грэм, и это целиком и полностью твоя заслуга.

– Тогда я тоже кое-что скажу. Ты никогда не был похож ни на него, ни на Элайзу. Раньше постоянно гадал, отчего вы с Бритт им как будто неродные. Догадывался, что дома у вас не все гладко, но не понимал, насколько плохо. Жаль, конечно. Хотя что я мог видеть? Только то, что Грэм – напыщенный индюк, а Элайза – полированная пустышка.

– О да, ловко подмечено. – Зейн, выдохнув, глотнул пива. – В самую точку. «Полированная пустышка» – это про нее.

– А вы двое с Бритт… Вы были не такими. Я не видел в вас отражения ваших родителей, как порой вижу себя с Морин в наших детях. Вы казались совсем другими. Знаете, что у вас было? Любовь, которой эти двое начисто лишены.

Дэйв будто заглянул Зейну в самую душу.

– Я тоже ничего не забуду. И не прощу.

– Кажется, мы оба перевернем эту страницу.

Дэйв улыбнулся.

– Наверное, так. Ну что, закажем еще начос и по пиву?

– Отличная идея.

* * *

С Нейтаном Грэнди Зейн познакомился одним апрельским дождливым утром, когда Морин пригласила клиентов в нему в кабинет.

Зейну показалось, будто эти двое из рекламы зубной пасты. Оба светловолосые, синеглазые, очень красивые: Нейтан в дорогом