Летучий корабль - Андрей Белянин

– Я же… предупредить хотела, у нас тут…

– Что вы, не стоит! Извиняться должен я, обычно мы предупреждаем граждан о визите участкового заблаговременно или вызываем к нам в отделение. Да вы присядьте, Олена…

– Я постою. Что ж за дело у вас ко мне, Никита Иванович? – Девушка прижимала спиной дверь, и в черных, бархатных глазах уже не было теплоты. Видимо, Яга права, артист из меня никудышный…

– Олена, я хочу услышать правду.

– Какую правду? Про… Настьку Мельникову?

– И про нее тоже, – решился я, отступать было некуда, она знала, зачем я пришел. Но, боже мой, как же мне хотелось, чтобы все это оказалось неправдой… – Следствие располагает неопровержимыми уликами вашего участия в целом ряде преступлений, совершенных на территории города Лукошкино.

– Продолжайте, продолжайте, мне интересно…

– Мы знаем, что вы украли царские чертежи с планами строительства летучего корабля. Знаем, кто заказал это преступление, и знаем, как были ликвидированы все свидетели, видевшие вас в лицо. По счастливому стечению обстоятельств уцелел только дьяк Филимон Груздев. Убрать его вовремя вы не успели и были вынуждены инсценировать нам «драку» с разбойницей Настасьей. На деле она просто открыла вам калитку на условный стук и пыталась помочь скрыться. За это вы хладнокровно закололи ее и вместе упали в чан для замачивания кож. Предыдущие смерти проводились с применением цианистого калия. Скажите, вам что, так нравится убивать?

– Убивать – сладко… – тихо ответила Олена, и от этого ласкового голоса меня невольно бросило в дрожь. – Настырный ты человек, сыскной воевода, коли след берешь – так не теряешь. Сам таким уродился или служба заставила?

– Давайте отложим вопросы, не имеющие отношения к делу, – вежливо попросил я. – Вам придется пройти со мной в отделение, вот ордер на обыск и арест. В доме останется Еремеев, а поисками вашего нанимателя мы займемся завтра.

– Ох ты, страсти какие… И не стыдно будет вам, здоровым мужикам, девицу беззащитную через весь город волочь?

– Собирайтесь.

Я сознательно не назвал имени Кощея Бессмертного, соврав, что «искать его будем завтра»… Мне было нужно тихо, без криков и истерик, убраться со двора. Надеюсь, Фома нашел возможное убежище Кощея, потому что после нашего появления на улице во двор бросятся бабы и стрельцы с ведрами в обеих руках. Эх, не помню, кто из великих полководцев жаловался на мелкие, несущественные детали, легко ломающие самые продуманные планы всех великих сражений… Это очень утешает, когда у тебя самого все вокруг идет наперекосяк. Ну, во-первых, ожидающий во дворе Еремеев явно ничего не нашел. Выражение лица растерянно-виноватое, лежбище Кощея не обнаружено, и на операцию с фальсифицированным пожаром можно времени не тратить.

– Где корабль?

– В сарае стоит, я в щелку углядел. Темновато там, но угадать можно. Хорошие мастера делали, не хуже наших, лукошкинских.

– Ладно, посмотрим. Выводи гражданочку за ворота, а мне кликни Митьку, если пришел. Пока держимся прежнего плана, мы с ним поищем потщательнее…

– Что ж искать-то? – неожиданно подала голос Олена. – Все, что надобно, здесь, во дворе. А если задержаться хотите, так я помогу. Надолго задержитесь…

Словно по мановению волшебной палочки куча стружек и опилок зашевелилась, выпуская на свет Божий двух квадратных молодцов с одинаковыми угрюмыми лицами.

– Ну-ка, Юрка Боров да Борька Свин, покажите гостям незваным мастерство свое плотницкое!

В громадных лапах близнецов сверкнули широкие топоры…

Положение несколько осложнилось. Я говорю «несколько», а насколько конкретно, я понял, лишь когда вышеозначенная Олена выкинула еще один номер. Когда мы выходили из дома, мне даже не пришло в голову связать ей руки. Девушка проиграла, но тем не менее вела себя так достойно, что вызывала невольное уважение, и лезть с веревкой было как-то… неудобно. Ну, это выглядело бы излишней предосторожностью, перестраховкой и даже трусостью с моей стороны. Мне так казалось… Одна из основных заповедей милиционера – никогда не смешивать личное и служебное. Я позволил чувствам взять верх над разумом, и вот…

– Не дергайся, участковый! Только рот раскрой, и ты на небесах… – Олена страстно прижалась ко мне. Это было неожиданно и приятно, если бы не узкий нож, скользнувший из ее рукава к моему горлу.

Еремеев сплюнул и выхватил саблю.

– Брось оружие, стрелец! – потребовала преступница. – Распорю горло милицейское, ни один портной не зашьет…

– Валяй, – ровненько предложил Фома, у меня едва фуражка над маковкой не воспарила. – Ты его убьешь – я тебе башку снесу, а начальство меня за службу верную освободившимся постом пожалует…

– Не доживешь ты до повышения, – помедлив, заявила Олена. – Борька с Юркой в тот же миг тебя топориками настругают! Пусть сыскной воевода умрет, пусть я сгину, но и тебе не жить!

– Ух ты! – возмущенно раздалось откуда-то сверху, и, сползая пузом по воротам на двор кожевенной лавки, заявился новый персонаж. – Это во что ж вы тут играете, Никита Иванович? Вроде хоровод какой чудной… Девица за вас, Фома за девицу, кабаны энти… инде… энде… эден… тичные за Фому. Стало быть, мне прямая очередь за кабанами… А ну, подвиньтесь взад, свиные рыла! Щас пятачки начищать буду…

Все замерли, неуверенно переглядываясь. Отчаянная решительность на лице Олены сменялась робкой растерянностью. Чувствовалось, что девчонка пошла ва-банк, но умирать не хотела совершенно. Митька, засучив рукава, пристроился поближе к упомянутым Свину и Борову, а я автоматически отметил про себя, что Поганов не соврал, и такие типы в банде действительно были. Но неужели именно они и построили для Кощея летучий корабль? Внешность у молодцов скорее уголовная, чем интеллигентная, хотя мало ли в среде уголовников истинных художников, творцов своего дела…

Как мне показалось, мы простояли минут десять. Активность никто не проявлял, ожидание затягивалось. В ту роковую минуту, когда я окончательно решил рискнуть и попытаться перехватить нож, калитка распахнулась и во двор цепочкой влетели десять еремеевских стрельцов с полными ведрами воды в напряженных руках. Следом посыпались бабы… Видя, что ничего не горит, а мы молчим, стрельцы в недоумении выстроились полукругом, ожидая начальственных указаний. Логического разрешения сложившейся ситуации просто не существовало. А тут еще в напряженном воздухе неожиданно громко прожужжала перелетная муха, не придумав ничего умнее, как усесться на мой нос. Я дернулся, зажмурил глаза и…

– А-а-а-пч-ч-хи-и-и!!!

Нож Олены неуверенно кольнул меня в шею. Но для обрадовавшихся стрельцов командирский чих послужил прямым приказом! А приказы, как известно, не обсуждают… Молодцы дружно окатили всех нас двадцатью ведрами ледяной колодезной воды!

– Пожа-а-а-ар!!! – вдохновенно подхватили бабы.

Я, отфыркиваясь, перехватил руку завизжавшей девушки и хлестким ударом вышиб нож.

– За мной, молодцы! – пароходной сиреной взвыл мокрый, как курица, Еремеев. Стрельцы, размахивая пустыми ведрами, кинулись в атаку. Бабы соответственно усилили вой. Через пять минут из кучи малы, по уши в грязи, вылез я и выдернул за ногу Митьку. Олена, гибкой змеей выскользнув из стрелецких рук, кинулась к сараю. Мы бросились следом, но уже у самых дверей она вдруг пропала. Просто исчезла, как будто ее стерли с листа бумаги.

– Шапка-невидимка?! – переглянулись мы с напарником, но рассуждать было некогда – неведомая сила словно взорвала изнутри крышу сарая, и в образовавшемся проеме показались высокие борта древнерусской ладьи с крыльями. Может, я путаю тип судна, мне он показался более похожим на укороченный драккар викингов, без мачты и парусов, зато с крылышками. Новенький, оранжево-золотистый, свежеструганый, без узоров и канители, но таких красивых пропорций… Летучий корабль казался очень небольшим, на пять-шесть человек, но он полностью оправдывал свое название, величественно поднимаясь в воздух. От такого торжественного зрелища у меня даже перехватило дыхание… Сосновые крылья махали так, что пыль поднималась столбом. На корме показалась высоченная тощая фигура в голландском купеческом костюме. Злорадную улыбочку Кощея я бы узнал из тысячи…

– Прощай, сыскной воевода! Ничего у тебя не вышло, и рад бы укусить, да зубки слабеньки… Руками придерживай, не ровен час – выпадут!

Летучий корабль находился уже метрах в трех над моей головой, когда торжествующий смех Кощея Бессмертного оборвался – беззвучно взлетели ввысь длинные черные веревки, и стальные крюки намертво вцепились в деревянные борта корабля. Попали почти все! Летучий корабль вздрогнул и замер, крылья недоуменно дернулись. Намертво пришвартованный к лукошкинским заборам, он возмущенно задрал нос, но деваться было некуда. Наш главный преступник что-то забормотал, и от его заклинаний в перелетное судно словно вселились новые силы. Канаты лопались, трещали доски, двое или трое охотников повисли под днищем, стараясь своим весом не дать врагу улететь. В одном из таких отчаянных героев я в шоке узнал Гороха! И похоже, не я один…