Рома едет. Вокруг света без гроша в кармане - Роман Свечников

Первые слова, которые нам удается выучить в Мексике, – muy peligroso, что значит “очень опасно”. Их, как мантру, повторяют здесь все и по любому поводу. Peligroso здесь буквально повсюду – и в самом приличном районе города, и в отделении полиции. Похоже, что даже думать о Мексике – muy peligroso. Вот и сейчас нас подвозит болтливый дальнобойщик, который по доброте душевной хочет вывезти парочку глупых гринго из опасного района. Следующую ночь мы проведем в кабине тягача на узкой спальной полке впритирку с потным мексиканским водителем.

Впереди нас ждет неделя жизни в столице. Мы кидаем кости в квартире украинской пенсионерки Татьяны, которая иммигрировала в Мексику вслед за дочерями, вышедшими замуж за местных мачо. От футуристического Мехико у нас начисто сносит крышу. Метрополитен города напоминает декорации советских фильмов про пионеров космоса. Поезда – космические корабли, мексиканцы – инопланетяне. За одну поездку в метро мы дважды замечаем, как девушки подкручивают себе ресницы обыкновенной столовой ложкой. Кстати, все станции метро здесь имеют свой уникальный логотип. Это сделано для того, чтобы проще было объяснить направление неграмотным индейцам.

Через пару дней мы оставляем Мехико и переселяемся в горную деревню Сан-Хосе-дель-Пасифико. Это небольшое поселение знаменито чуть ли не на весь мир благодаря галлюциногенным грибам, которых здесь как на родине одуванчиков по весне. Благодаря этой фишке деревня почти круглый год под завязку забита бродягами всех мастей.

Мы селимся в хиппарской коммуне Casa de Catalina, где нас сразу же угощают отваром из каннабиса. Пока мы с каждым новым глотком все глубже погружаемся в незапланированный трип, соседи разводят огонь в камине и подают ужин. Суп очень вкусный, но есть его мешают назойливые звездочки, летающие перед глазами. Я отгоняю их руками и неистово наяриваю ложкой. Некстати в поле моего зрения попадает огонь из камина, и я моментально забываю о еде. Как ночной мотылек, загипнотизированный уличным фонарем, я залипаю на языках пламени. Оля с усилием опускает мою руку с наполненной ложкой обратно в тарелку, и мы оба пропадаем из жизни на целый час.

Черное

Мексика – это зона очищения от материализма. Тут уже неважно, во что ты одет и сколько бабла в твоих карманах. Ты можешь пролить себе на пузо стакан томатного сока и всю оставшуюся жизнь ходить в этой майке. Тебя встречают не по одежке, а по глазам.

Мы вписываемся в лодку до гватемальского Ливингстона – в этот некогда крупный портовый город можно попасть только по воде. За час морской гонки на скоростной лодке я до синевы отбиваю себе яйца о скамейку и высаживаюсь на сушу при помощи всех четырех конечностей. Два черных амбала помогают мне вытащить на берег рюкзак и тут же предлагают купить травы. Я отказываюсь, потому что у нас с Олей уже запланирована культурная программа на вечер.

Мы заселяемся в хостел на окраине города, затариваемся сладким и принимаем бережно спрятанные в аптечке марки ЛСД.

В незастекленном окне с колониальными ставнями разлито Карибское море, над которым висят тучи цвета сырой земли. Я лежу на старом матрасе. Темнеет. Густая чернота смешивается с плотным светом уличных фонарей. За окном собирается гроза, и тяжелый влажный воздух приносит в комнату солоноватый морской запах. Нас выносит наружу и тянет по узким улочкам городка. Магазины покрыты плесенью, черные люди замерли в черных подворотнях, воздух можно катать в черные снежки. Мы замедляемся, чтобы получше рассмотреть брусчатку, впитать глазами лицо очередного прохожего, врубиться в трепещущий свет, который едва пробивается сквозь кроны деревьев.

Местная футбольная площадка набита блестящими черными телами, которые перепасовывают друг другу мяч. Мы залипаем на эту шаманскую картинку, и, кажется, нас уже ничто не сможет сдвинуть с места. Вся реальность – четко выверенный кадр.

Мое “я” тем временем теряет границы. Я расплываюсь в пространстве тонкой прозрачной материей. Я окутываю весь мир собой. Я становлюсь чистым вниманием – треском струн, тикающими стрелками часов, густой ватой неба. Интерпретация теряет смысл, слова распадаются на буквы, знаки не имеют значения. Сознание, острое как бритва, находит красоту во всем. Масштаб внимания неважен – мимолетное отображается в вечном, и вместе они одинаково идеальны.

Мы выходим на причал. Черные волны бьются о бетон. Словно голые, мы лежим на мокром холодном асфальте. Кажется, идет дождь. Мы ловим капли губами и плачем от увиденного. Мы переживаем экзистенциальное поражение.

Спокойствие

Республику Гондурас мы берем приступом на машине какого-то государственного клерка, который искренне рад возможности попрактиковать свой английский. Мелкий щуплый мужичок в пиджаке долго формулирует свои вопросы и несколько раз повторяет вслух наши ответы. В финале он приглашает иностранных гостей в кафе на ужин, где мы – впервые за месяц банановой диеты – до отвала наедаемся мяса.

На каучсерфинг мне приходит приглашение от широкоскулого гондурасца Хорхе. На вид ему около пятидесяти. И что самое важное, он владеет достаточно большим отелем в достаточно маленьком городке Замбрано неподалеку от столицы. Мы решаем, что это неплохая возможность передохнуть от утомительной уличной суматохи, и берем курс на отель.

Хорхе оказывается невероятно вежливым человеком. Он один обитает в своем большом отеле, который переживает не самые лучшие времена. Здание больше напоминает старинную европейскую усадьбу и резко выделяется среди типичного гондурасского говностроя. Мы раскладываем свои вещи на последнем этаже, в комнате с маленьким балконом и панорамным видом на пышные клены.

Мы планировали зависнуть здесь на три дня, но, как водится, дни медленно перетекли в недели. Ежедневно Хорхе готовит для нас невероятные обеды, от которых мы даже слегка накапливаем жирок. Оля берет на себя обязанности домработницы и помогает Хорхе на кухне. Я устраняю мелкие бытовые косяки: ремонтирую машину, лакирую облупленные двери и оконные рамы, перекладываю черепичную крышу.

За первые две недели нашего постоя на территорию отеля не заглянул ни один бездомный пес, не говоря уже о ком-нибудь более платежеспособном. Нам очень хочется хоть как-то помочь нашему радушному хозяину, поэтому мы с Олей решаем сделать для Хорхе новый сайт и неделю разрабатываем логику и дизайн страниц. Когда наша команда веб-мастеров демонстрирует хозяину окончательный вариант, на глазах у благородного Хорхе проступают слезы. Несколько следующих дней он каждый час будет благодарить нас за то, что мы есть на свете.