Иисус на Марсе - Филип Фармер

— Их это не так трогает, как нас. Они это видят по телевизору, а мы-то здесь живем. Одно дело — получить пулю, другое — смотреть, как пристрелили актера в телесериале.

Они попрощались, и Орм пошел дальше. Улица освещалась лишь светом из окон и «луной». Она, правда, светила куда ярче полной земной луны. Полоска тьмы по краю диска имитировала спутник Земли в последней четверти. Когда-то, увидев такое впервые, Орм поинтересовался, зачем это нужно. Ему ответили, что фазы здешней луны точно совпадают с фазами луны в Палестине. Таким образом сохраняется график древних праздников, хотя и с некоторыми изменениями. Здесь ведь три сезона жатвы, и потому приходится приспосабливаться.

Но «солнце» всегда было полуденным, и земные церемонии, привязанные к солнцестоянию, здесь за ним следовать не могли. Однако календарь у марсиан был привязан к земному году, и сутки по длительности совпадали с земными. Единожды в год праздновались Пасха и Йом-Киппур, и трижды в год — праздник Кущей.

Вот это, сказал как-то Орм, куда разумнее, чем имитировать фазы луны. Освещение было бы лучше. Ша'ул ответил, что да, правда, но свет им не нужен. После наступления темноты большинство народу сидит по домам во все дни, кроме праздников. А выходя, можно взять с собой фонарь.

Сейчас, идя по улице уж никак не окраинной, Орм обнаружил, что он почти совсем один. Мелькнуло несколько велосипедистов, проехала конная повозка, прошла пара пешеходов и пролетел автомобиль — больше никого он за час прогулки не встретил.

Орм уже собирался повернуть домой, как заметил муниципальную автостоянку. Почему бы и не покататься? Он сел в ближайшую машину — длинную, с тремя рядами сидений. Через минуту он ехал по магистрали, пробивая темноту светом фар. Проехав так минут пятнадцать, Орм свернул на дорогу, ведущую к какой-то деревне. Света луны хватало, а поскольку скорость он держал не больше десяти миль в час, фары можно было выключить. Приятно было скользить, словно призраку, под кронами обступивших дорогу деревьев, минуя дома, где из открытых окон вырывались мелодии, взрывы смеха, обрывки разговоров. Однажды на дороге показалось что-то большое, и Орм затормозил — это была неспешно переходившая улицу корова. Какой-то забывчивый фермер не запер ворота. Это было приятно, а то у Орма создавалось впечатление, что здесь люди никогда не ошибаются, и Собственное несовершенство ощущалось острее. Нет, Марс — не был остров Утопия, и марсиане — обыкновенные люди. Им свойственна большая склонность к добру, но и они бывают забывчивыми или небрежными.

Чуть позже Орм проехал мимо дома, откуда доносились громкие сердитые голоса. Перед окном стояли мужчина и женщина, потрясая друг у друга перед носом указательными пальцами.

Еще одно напоминание: они не совершенны, они не роботы. Разница в том, что здесь спор наверняка не закончится ни дракой, ни убийством. Если предмет спора серьезен и договориться самим не удастся, они пойдут к окружному судье, и тот решит вопрос. Так требовал обычай, а обычаи здесь уважали.

Хорошая черта у марсиан — соблюдать хорошие обычаи и забывать плохие. Что помогает жить, то и правильно — и нравственно. По большей части, по крайней мере.

А на Земле такая система работала бы?

Здесь она была эффективна, потому что был этот человек на солнце, и он внимательно следил за людьми, и они это знали. Здесь на практике, а не в теории глава государства и семьи был богом.

На Земле Иисуса не было. Живого Иисуса, во всяком случае.

Проехав деревню, Орм прибавил скорости и помчался по сельским дорогам, если так можно сказать о скорости тридцать пять миль в час.

Лунный свет покрыл обочины белыми пятнами и черными тенями. Тьма, свет, тьма, свет. Символ его жизни здесь. И на Земле тоже. Будет ли в конце дороги великий белый свет, что обоймет весь остальной свет этого мира?

Свет нашелся. Это был не слепящий, но ясный свет, и был он самым ярким из всех, если не считать луны, с тех пор как Орм выехал в свой бесцельный путь. Он исходил из длинного большого дома довольно далеко от дороги, окруженного с трех сторон густыми деревьями. Большие лампы под карнизами крыш освещали автостоянку перед самым домом. Там оказалось не меньше двадцати автомобилей, шесть велосипедов и две телеги.

Окон не было, а единственная высокая дверь была закрыта. Орм остановил машину. Похоже, внутри шла вечеринка. Войти ли ему? Орм был уверен, что его приветливо встретят всюду, кроме разве что нескольких правительственных зданий. Вдруг ему надоело одиночество. Ни прогулка, ни поездка не помогли разобраться в себе. На самом деле он почти об этом и не думал. Собирался ведь, но так и не собрался.

Пока он раздумывал, дверь распахнулась. Оттуда долетел грохот музыки и смех, ветер донес аромат вина и чего-то покрепче. В проеме стоял человек. За ним виднелись столы с сидящими за ними людьми, в глубине комнаты танцевали пары.

Человек вышел на свет.

— Филемон? — окликнул его Орм. Человек оглянулся и зашагал через стоянку к дороге. Черное лицо Орма блестело под луной. Филемон остановился, провел рукой по кудрям. Что-то сказал про себя — Орм не расслышал. Потом отозвался:

— Ричард Орм! Как ты нас нашел?

— Случайно. Просто ехал мимо и увидел эту стоянку автомобилей с велосипедами. Подумал, что тут вечеринка. А мне стало что-то одиноко, вот я и…

Филемон обошел вокруг машины и посмотрел в обе стороны вдоль дороги.

— Ты уверен, что за тобой никто не следил?

— Да нет. А зачем?

— Неважно. Подъезжай и поставь машину у ворот.

Молодой атлет сел рядом с Ормом, нагнулся поближе, обдав запахом алкоголя.

— Я бы раньше тебя сюда привез, но ты слишком заметен с этой черной кожей и курчавой щетиной. И к тому же я не знал, как ты отреагируешь.

Орм свернул на стоянку.

— Ты это о чем?

— Неважно. Давай за мной.

Орм, гадая, где Филемон раздобыл крепкий напиток — он и не знал, что здесь его делают, — вошел в дом. Филемон закрыл за ними дверь. В уши ударила музыка, в нос — запах вина и крепких напитков, а еще — вспотевших тел. Орму не было неприятно: это было как на земной дискотеке — не хватало только запаха табака, и это было хорошо.

Заметив Орма, люди прекратили разговор. Оркестр же лишь на секунду сбился с такта. Филемон помахал рукой — дескать, все в порядке, — и разговоры возобновились. Как подозревал Орм, в основном о нем.

Атлет провел его к круглому столику с узкими стульями вокруг; три стула были незаняты, на четвертом сидела черноволосая красавица. Филемон сел рядом, пригласил сесть Орма и представил свою подругу:

— Дебора бат-Эль'азар. Она тебя, разумеется, знает.