Никогда (ЛП) - Келли Крэй

Когда Изобель посмотрела на коробку, что-то внутри нее сломалось. Она почувствовала это, словно лавина. Потом последовал поток тепла, обжигая кончики ее пальцев, чтобы согреть от холода коробки, в то время как она взяла ее одной рукой.

В тусклом свете, который струился из ее комнаты, она могла разглядеть на коробке маленьких обезьянок, раскачивающихся на лозах вокруг упаковки. Она прочитала на этикетке «BANANA FUDGE SWIRL» и почувствовала какое-то неуловимое ощущение, которое пришло с пониманием того, что на самом деле он помнил это.

Затем он протянул ей ложку, глядя на нее из-за дуги, сделанной из белого пластика, с такой силой, что она испугалась. Она почувствовала, как внутри нее разворачивается чувство, как будто она переживает первые резкие взлеты и падения с американских горок, при этом будучи уверенной, что впереди ее ожидает еще много петель.

Изобель медленно взяла ложку, с таким жестом, что, казалось, она несет с собой какую-то огромную важность, но Изобель не совсем поняла какую. Он отвел взгляд, отпуская ее.

Любопытная улыбка появилась с одной стороны ее губ, когда она смотрела на него, открывающего свою собственную коробку. Он вытащил ложку из нейлоновой сумки, а потом молча стал копаться в ней.

Изобель взяла достаточно большую порцию мороженного, наслаждаясь сочетанием банана и шоколада.

Она не могла оторвать глаз от его рук, от этих длинных пальцев, которые двигались так изящно. Его серебряные кольца сверкнули в свете из ее окна, и она сосредоточилась на своих пальцах, прежде чем, прочистив горло, сказать:

— Это была Гвен Дэниелс по телефону, — выпалила она, нарушая тишину, которая стала для нее невыносимой. — Она сказала мне, что ты пытался заставить Брэда не брать мои вещи из шкафчика. Вот почему ты позвонил мне?

— Отчасти, — признался он.

— И поэтому ты сейчас здесь?

— Нет.

— Ох… — живот свело судорогой. Она ждала его ответа, но он промолчал. Она посмотрела на ее коробку с мороженым, тыкая его ложкой, формируя маленькие горки и дорожки. — Она… эмм… сказала, что он… мм... Ты в порядке? — спросила она.

Он хмуро посмотрел на нее и выглядел искренне обиженным. Она ответила на его взгляд, отказываясь забирать назад свой вопрос, хотя, казалось, что он так же упорно отказывался принять это.

— Гвен сказала, — Изобель попробовала осторожно уйти от этого вопроса. — Что что-то странное случилось со всеми шкафчиками… Ты... ты видел это?

Лицо его потемнело. Он отвернулся от нее.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — пробормотал он, почерпнув еще одну ложку мороженого.

Ладно. Она все равно не намерена выяснять это сейчас. Может, позже.

— Ты знаешь, почему он хотел взять мои вещи?

Он перестал собирать на ложку мороженое и снова посмотрел на нее сквозь неровные концы его волос.

— Я думал, что ты знаешь это.

Изобель покачала головой. Она съела еще одну ложку мороженого, потом, дрожа от холода, положила коробочку на подоконник рядом с собой. Она встала на подоконник и, спустившись вниз, села на крышу рядом с ним, осознавая, что теперь между ними было всего несколько дюймов.

— Мне нужно рассказать тебе кое-что, — прошептала она.

Он сунул ложку в мороженое и, потянувшись через нее, поставил коробку на подоконник рядом с ней. Он поднял брови в ожидании и, может быть, даже немного с любопытством.

— Прошлой ночью мне приснился сон, — продолжила она, удивляясь, что он дал ей договорить без своих обычных сухих замечаний или пренебрежительных комментариев. — Я думаю, что он был о По, — добавила она.

Его хладнокровное выражение лица не изменилось.

— По?

— Да, — кивнула она, прикусив нижнюю губу и боясь, что она может остаться одна в этом после всего.

— Что случилось? — спросил он, казалось бы, достаточно серьезно, хотя, возможно, лишь потому, что она смотрела на него с широко раскрытыми глазами, желая, чтобы он ей поверил.

Его вопрос был словно развивающимся клетчатым флагом, именно его она и ждала.

— Твоя книга По, — сказала она, но остановилась, когда поняла, что для того, чтобы рассказать ему оставшуюся часть, ей придется признаться, что она бросила его книгу в мусорное ведро. Может быть, она немного изменит правду и вместо этого скажет, что потеряла ее.

Потом ее снова что-то отвлекло. Из комнаты послышался еще один тихий стук в дверь.

— Изобель? — позвала ее мама.

Да что такое? Родители решили устроить ночные разговоры с дочерью?

— Ох, — простонала она, высунув голову из окна. Между двумя картонными коробочками с мороженым, стоящими на подоконнике, она могла видеть, как ручка ее запертой двери дергается и покачивается.

— Иди, — сказал он.

Она бросила на него взгляд, как раз вовремя, чтобы увидеть, как он исчезает в сумраке, ложась на спину на крыше. Он вытянул ноги, скрестив их в щиколотках, теперь единственной видимой частью были носки его сапог, освещенные светом, струящимся из ее окна.

— Я подожду.

— Изобель? — снова позвала ее мама. — Почему дверь закрыта?

Стараясь выглядеть как леди, Изобель поползла к окну, стараясь держаться тихо и спокойно, как могла. Она опустила шторки еще раз, чтобы скрыть картонные коробки с мороженым, затем открыла дверь.

— Изобель, что ты делаешь?

— Я пытаюсь принять душ.

Какое-то мгновение мама странно на нее смотрела, держа корзину с грязным бельем Дэнни под мышкой. Затем она кривовато улыбнулась и сказала:

— Я думаю, что ты действительно чувствуешь себя лучше, раз начинаешь грубить мне.

Изобель нахмурилась, чувствуя себя виноватой, увидев мамино скрытое облегчение от возвращения ее дочери из мира зомби.

— Я не грублю, — сказала она. — Что такое?

— Пришел Брэд. И принес твое домашнее задание.

20

Незваный

Она нашла Брэда сидящим за кухонным столом. Ее отец сидел напротив него с кучкой, теперь уже печально известных, книг и папок из ее шкафчика между ними.

После того, как она сняла халат и накинула мешковатый свитер, Изобель скользнула вниз по лестнице, прислушиваясь к тихому голосу Брэда. В комнате шумел телевизор, и она не смогла разобрать отдельные слова и теперь, когда она стояла в дверях кухни и смотрела на них, Изобель гадала, как много наговорил Брэд. Упоминал ли он Ворена? По выражению его лица и по его фальшивой улыбочке, он просто болтал с ее отцом. Прислушавшись, можно было услышать, как ее отец рассказывал о его футбольных днях и, возможно, что это было все.