Шалость - Лаура Паркер

— Итак, мадам, какого дьявола вы лезете в мои личные дела? — спросил лорд Синклер, злобно глядя на свою родственницу.

Глава 11

Джапоника спрашивала себя, не совершила ли ошибку. Все эти дни она считала, что встречи с Синклером избегает она. Но в тот день, когда она случайно увидела его в эскорте мирзы, лорд Синклер явился домой только ночью и ушел на рассвете, она поняла, что он делает все возможное, чтобы с ней не встречаться.

Осознание этого факта плюс добрый стаканчик хереса, хранящегося в буфете столовой, придали ей храбрости. И Джапоника решила, что должна застать лорда врасплох. Не дать ему ускользнуть. Оттого и выбрала время, когда он был не один. Глядя на Синклера сейчас, она не могла придумать ни одной разумной причины, чтобы оправдать свое вторжение. Он же смотрел на нее так, словно она была змеей, коварно выскользнувшей из-под колоды.

— Еще раз спрашиваю: какого черта вы это сделали?

— Я хотела с вами познакомиться, лорд Синклер, и на это у меня есть две причины.

— Ни одна женщина, с которой я желал бы познакомиться, не представлялась мне в такой возмутительной и грубой манере. — Он говорил пренебрежительно-снисходительным тоном, словно очень хотел подчеркнуть аристократизм своего происхождения. Общаясь с выскочкой из простолюдинок, он изо всех сил, должно быть, стремился не ударить в грязь лицом перед портретами, висящими по стенам Крез-Холла.

Джапоника отвела взгляд, но не от смущения, а от инстинктивной неприязни к тем, кто кичится своим аристократизмом. Она могла бы простить ему первую неадекватную реакцию на ее приход, когда из-за наряда он и принял ее за гувернантку, то теперь, когда он понимал, кто перед ним, какое право он имел разговаривать с ней так, будто она приходилась ему служанкой?

— Быть может, вам и не хочется признавать мое родство, но спешу заверить: мой статус вдовствующей виконтессы позволяет мне входить в любую комнату этого дома. — И дабы закрепить произведенное впечатление, а больше для храбрости, она подошла к кушетке и села. — Если нам суждено конфликтовать, то лучше делать это, соблюдая рамки приличия. Если вы, конечно, не хотите сделать содержание нашей беседы достоянием слуг.

Он метнул на нее быстрый взгляд. Он напомнил ей дикую кошку из джунглей, которая высматривает добычу. Синклер повернул ключ в замке. Раздался щелчок, отчего-то показавшийся Джапонике очень громким. Облава началась.

— А теперь, мадам, — сказал он, подойдя к ней вплотную и едва не нависнув над ней всем корпусом, — я хочу знать, кто вы такая?

Джапоника позволила себе окинуть его весьма дерзким взглядом. Зачем он делает вид, что они незнакомы? Она была готова увидеть в его глазах удивление, гнев, готова была к любой отповеди, но он, врожденный хищник, занял позицию нападающего, а ее заставил защищаться. Таков был Хинд-Див.

Джапоника отвела взгляд. Сердце ее часто забилось. Нет, она не даст себя сломать. Решимость ее крепла. Несомненно, он лишь оттягивает момент истины. Что же, она готова играть по его правилам.

— Пока мы не перешли к другим темам, могу я спросить, как вы себя чувствуете?

Он резко отвернулся к камину.

— Вас это не касается.

Удивленная его внезапным отступлением, Джапоника решила дожать:

— Возможно, хотя по моим представлениям, некоторое участие в вашем выздоровлении я все же приняла. Вы могли бы по крайней мере поблагодарить меня за то, что я купировала приступ.

Девлин бросил на нее сердитый взгляд.

— О чем вы там лопочете?

Джапоника вспыхнула от обиды.

— Вы, может, ничего и не знаете о том, что я давно и успешно занимаюсь траволечением, лорд Синклер. Именно моему искусству вы обязаны тем, что вам стало легче. Но вы и сами знаете толк в зельях. Правда, ваша специализация — алкогольные напитки. Не так ли?

Девлин угрюмо скривился.

— Понятие не имею, о чем вы.

Джапоника удивленно заморгала. Что это? Очередная игра умов? Он пытается заманить ее в ловушку? Или ждет, что она сама заговорит о том, как он ее соблазнил? Какой позор! Нет, этот человек настоящее чудовище.

Джапоника переплела пальцы, чтобы не дрожали. Чем дальше, тем вернее она скатывалась на позицию пешки в той игре, где правила диктовал Синклер.

— Хорошо, давайте обсудим недавние события. Вы ведь помните, как я оказалась в вашей комнате в ту ночь? Как ваши крики подняли на ноги весь дом? Вы помните, как мы говорили и как я… — С каждым ее словом глаза его все больше расширялись от удивления. Джапоника перестала понимать, что происходит. — Вы… не помните?

Он отвел взгляд, пошарил глазами по столу, достал из коробки сигару и лишь потом посмотрел на собеседницу, пригвоздив ее к кушетке своим странным блестящим взглядом.

— Мадам, если только я не растерял последние остатки ума, могу поклясться, что вижу вас в первый раз.

Джапоника пристально вглядывалась в его лицо, чтобы уловить хотя бы намек на насмешку, озорной блеск, изобличающий ложь, но ничего подобного не увидела.

— Не хотите ли вы, чтобы я поверила в то, что вы ничего не помните? Совсем ничего?

Он опустил глаза.

— Я страдаю провалами в памяти. Из-за ранения… — Он поднял взгляд, и в этих золотистых глазах она прочла правду. Он действительно ничего не помнил.

Джапоника смотрела на него, слегка приоткрыв рот и все никак не могла смириться с тем, что ей открылось. Он выбил почву у нее из-под ног! Но только в том случае, если говорил правду. Хинд-Див всегда был мастером удивлять и обескураживать. Если он действительно ничего не помнил — ничего из того, что было связано с ней, — то и ей бояться было нечего.

Или она заблуждалась, и лорд не Хинд-Див.

Джапоника закрыла глаза, стараясь вызвать в памяти его черты как можно отчетливее. Если представить его худые щеки выбритыми… Если мысленно прикрепить к его волевому подбородку бородку клинышком… Так он или не он?

— Где мы с вами встречались?

— Что? — Джапоника открыла глаза и заморгала. Он подошел ближе. Эти желтые глаза… Она могла бы поклясться, что узнает их.

— Вы говорите, что мы знакомы. — Под его скулами заходили желваки. — Где мы встречались? — повторил он с иной интонацией, без угрозы.

Джапонику охватила паника. «Успокойся, девочка», — сказала она себе. Так любил говорить ее отец, когда видел, что его дочь вот-вот допустит промах. Не так поздно отступить. Пока ни один из ее секретов не был ему известен. Слабость этого человека работала на нее. Джапоника выпрямилась.

— Перед тем как ответить, я хочу задать вам вопрос. — Он молча ждал продолжения. — Как давно вы страдаете потерей памяти?

Девлин весь сжался, словно сгруппировался, чтобы принять удар. Никто до сих пор не смел говорить с ним о его увечьях.