Господа, это я! - Ваник Сантрян

Весна увлекла москвичей на улицу, пусть хоть погреются этой безрадостной весной. Люди ходили подавленные, одетые-обутые с грехом пополам, полуголодные; в витринах продуктовых магазинов хоть шаром покати. Где все взять? Кто даст? Никто. Сам все создавай. Кто и почему должен о тебе заботиться? Сам, сам все создавай.

Погруженный в свои мысли, Камо не заметил, как очутился перед Большим театром, и нахлынувшие вмиг воспоминания увели его на несколько месяцев назад.

Был конец декабря 1920 года.

— Товарищ Петров?

— Петров у телефона, слушаю.

— Срочно зайдите к Владимиру Ильичу.

— Сию минуту.

И перепрыгивая через ступеньки, он помчался в приемную председателя Совета Народных Комиссаров. Пора было идти в Большой театр, и Ленин, видимо, хотел, чтобы они отправились туда вместе. Камо был приглашен участвовать в восьмом Всероссийском съезде Советов, который открывался в Большом театре.

— Товарищ Ленин ждет вас, — поздоровавшись, секретарь открыл дверь в кабинет.

— Здравствуйте, Владимир Ильич, можно?

— Здравствуйте, товарищ Петров. Входите.

При этих словах к Камо обернулись сидевшие у Ленина два посетителя: представитель ревкома и правительства Советской Армении Саак Тер-Габриелян и секретарь президиума Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Авель Енукидзе.

— Саак! — воскликнул Камо и бросился к нему в объятия. — Каким ветром тебя занесло? Извините, Владимир Ильич, извини, Авель. Я соскучился по Сааку. Ну что, Саак, выходит, без меня установили Советскую власть. Ты не представляешь, как я был счастлив! А как обрадовался телеграмме Ильича[16]!

— Видите, товарищ Камо, какой я вам приготовил сюрприз, — улыбаясь, сказал Ленин. — Мы еще услышим на съезде о героической борьбе армянского народа, Товарищ Тер-Габриелян расскажет нам сегодня об этом, — и обратился к Енукидзе: — Товарищ Авель, мы могли бы поехать в Большой театр на твоем автомобиле? Это недалеко отсюда. Мой водитель захворал, простудился, и я отправил его домой.

— С удовольствием, Владимир Ильич, только позвоню, предупрежу Михаила Ивановича.

…Какое царило оживление на съезде! Председатель Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Михаил Иванович Калинин по поручению ЦИК объявил съезд открытым, и бурные аплодисменты сменились «Интернационалом» в сопровождении оркестра.

Первый президент Советской России начал свою речь, воздав дань уважения памяти погибших в гражданскую войну. Все молча встали. Гробовую тишину нарушала мелодия «Траурного марша».

В Большом зале 2200 мест. На съезде присутствовало 2418 человек, то есть 218 из них было на ногах. Среди них находился и Камо. Он внимательно слушал, что говорили с трибуны. Михаил Иванович не забыл упомянуть, что кроме делегатов с Северного Кавказа на съезд приехали и представители молодых советских республик Азербайджана и Армении. Был избран состав президиума съезда: Калинин, Ленин, Енукидзе, Орджоникидзе, Сталин, Ворошилов и другие.

Прежде чем приступить к повестке дня, трибуна была предоставлена Сааку Тер-Габриеляну, представителю недавно созданной Советской Армении.

Ленин, улыбаясь, блуждал взглядом по залу, он искал Камо. Тот не сводил глаз с Ильича. — «Спасибо», — читал в его взгляде Ленин.

— От имени молодой Армянской Советской Социалистической Республики, — по всему залу разносились слова Тер-Габриеляна, — приветствую вас, посланцев великой рабоче-крестьянской России.

Его слова потонули в бурных овациях. Энергично рукоплескали Ленин, Камо…

…Утверждается повестка дня.

С докладом о деятельности Совета Народных Комиссаров Советской России выступает его председатель Владимир Ильич Ленин. Все встают. Зал, всколыхнувшийся от рукоплесканий, сотрясается и скандирует:

— Да здравствует товарищ Ленин!

Камо охватил неистовый восторг, он пустился в пляс на месте, радовался, как ребенок. Он впервые присутствовал на таком чествовании. Вот как встречают вождя мирового пролетариата! И он, Камо, простой смертный, рядовой солдат революции, близко знаком с этим человеком. Какое счастье!

В затихшем, наконец, зале раздается правдивое слово Ленина. Простое и доступное, по-ленински меткое и разящее. За три года страна одержала немало побед. Налаживается мирная жизнь, но враг еще не разбит, он притаился в засаде, и Красной Армии нельзя ослаблять своей бдительности.

— Мы должны приветствовать образование и упрочение советских республик — Бухарской, Азербайджанской и Армянской, восстановивших не только свою полную независимость, но и взявших власть в руки рабочих и крестьян, — звучат уверенные ленинские слова. — Эти республики являются доказательством и утверждением того, что идеи и принципы Советской власти доступны и немедленно осуществимы не только в странах, в промышленном отношении развитых, не только с такой социальной опорой, как пролетариат, но и с такой основой, как крестьянство. Идея крестьянских Советов победила. Власть в руках крестьян обеспечена; в их руках земля, средства производства. Дружественные отношения крестьянско-советских республик с Российской социалистической республикой уже закреплены практическими результатами нашей политики.

Вождь революции обстоятельно изложил вопросы экономического строительства. Театр борьбы отныне переместился в сферу хозяйственной реконструкции страны. Все силы на борьбу с голодом во имя этой реконструкции, так как Россия — наша, она завоевана руками, кровью рабочих и крестьян.

Так понимал Камо Ленина, его пламенную речь. Понимал и в мечтах рисовал жизнь через несколько десятилетий.

Что тогда будет? Наверняка то, о чем заявил Ленин:

— Коммунизм — это советская власть плюс электрификация всей страны.

Речь Ленина подошла к концу под рукоплескания двух с половиной тысяч слушателей.

— Если Россия покроется густой сетью электрических станций и мощных технических оборудований, то наше коммунистическое строительство станет образцом для будущей социалистической Европы и Азии.

Пророческие, крылатые слова.

Словно минута промелькнула, а не час, который заняли у него воспоминания, и он у входа в Кремль протягивал часовому пропуск.

— Пожалуйста, проходите.

И Камо быстрым шагом прошел к кабинету Ленина. Стрелки часов показывали без пяти два.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, товарищ Петров. Владимир Ильич ждет вас.

— А вот и он, — заметив в дверях голову Камо, Ленин пошел ему навстречу. — Дорогой товарищ Камо! Представляете, Анатолий Васильевич, — обратился он к народному комиссару просвещения Советской России, который, поздоровавшись с Камо, поглаживал свою коротко подстриженную бородку, — этот храбрый молодой человек, отложив свои дела, пишет мне письма. Так, так. Товарищ Камо, ты смотрел пьесу Анатолия Васильевича?