Дневник загадочных писем (ЛП) - Дэшнер Джеймс

Но это уже было в прошлом. Осталось три дня.

Он был настолько переполнен энергией, что едва сдерживал ее, и решил пробежаться к библиотеке и посидеть там, как будто ему нечем занять мозги. Может быть, он вознаградит себя какой-нибудь книгой. Может быть, он как раз успеет дочитать ее к великому событию. Он сказал маме, что вернется к ужину, и вышел.

На полпути к библиотеке, когда солнце наконец пробилось сквозь грозовые тучи, скрывавшие его целый день, он вспомнил, что так и оставил свой дневник на компьютерном столе и подумал, не вернуться ли ему, чтобы его убрать.

Нет, он не так уж и долго будет отсутствовать. Продолжая путь, он надеялся только, что не выглядел таким по-дурацки счастливым, каким он себя ощущал.

Кэйла заметила некрасивую старую тетрадь, лежащую на компьютерном столе, и стала гадать, откуда она взялась. Выглядела она так, как будто явилась из ее любимых Диснеевских мультиков. Может быть, это был сборник пиратских карт сокровищ! Кэйла была очень маленькой, но кое-что она знала точно: пиратские карты — это весело!

Она огляделась, чтобы убедиться, что рядом никого нет, схватила со стола книгу и села на пол, положив ее себе на колени. В маленький прямоугольник по центру обложки были вписаны какие-то слова, и кое-какие из них она сразу узнала: там стояло имя Тика.

«Что-то будет? — подумала она. — Он не любит, когда я трогаю его вещи».

Но одним-то глазком можно и заглянуть.

Она открыла тетрадь и принялась листать страницы, разглядывая огромное количество листков бумаги, приклеенных к страницам тетради. Но никаких пиратских карт.

Может быть, это было какое-то произведение искусства, над которым брат работал в тайне от нее, хотя очень красивым оно не выглядело. Все, что здесь было, — огромное количество странных слов.

Кэйла быстро заскучала, поняв, что с пиратами здесь нет ничего общего. Она последний раз пролистывала книгу, когда оттуда выпал один из листков бумаги, пролетел по воздуху, как будто им выстрелили из пушки, и приземлился на пол прямо перед ней. Она подняла его и увидела, что здесь было больше слов, чем на остальных бумажках. Гораздо больше.

Должно быть, бумажка отклеилась и выпала.

«Что ж, — подумала Кэйла, — теперь я в ловушке». Мама не разрешает ей пользоваться клеем, если рядом нет взрослых, а, если она попросит о помощи, мама рассердится на нее за то, что она повредила тетрадь Тика. И не то чтобы она помнила, с какой страницы было это письмо.

А вдруг Тик не заметит, что какой-то бумажки нет, раз уж там их так много? И если она ее куда-нибудь засунет или выбросит, он может найти ее и понять, что она лазала в его тетрадь.

Кэйла положила тетрадь обратно на стол и сжала в руках несчастную бумажку. Она с предвкушением уставилась на рычажок, включающий камин. Давненько она не играла с огнем…

Тик шел в направлении дома, держа в руках толстую книгу, взятую им в библиотеке. Солнце медленно заходило, и сквозь деревья просачивались первые капли сумерек. Завтра будет суббота, и после этих месяцев размышлений, загадок, волнений и беготни пара дней отдыха ему не помешает.

Он по привычке заглянул в почтовый ящик, хотя и знал, что мама уже это делала, а все двенадцать подсказок уже нашли адресата. Тик ловил себя на том, что надеется, что до вечера понедельника ничего такого не произойдет. Ему нужно было немного расслабиться.

«Легко говорить, когда ты все разгадал, — подумал он. — Не то чтобы трехмесячный перерыв после Рождества ему понравился».

Он направился ко входной двери.

Кэйла знала, что времени у нее немного. Языки огня лизали воздух с тихим потрескиванием, напоминая ей, почему она так любила что-нибудь сжигать. Теперь в доме было тепло, и камин они не зажигали. Если сейчас войдет мама, у нее точно на неделю отнимут любимую куклу. Надо спешить.

Она кинула дурацкую бумажку в огонь.

Волна уродливой черноты с огненной оранжевой линией впереди прокатилась по бумажке, сворачивая ее в шарик. В комнату вышла струйка дыма, но через несколько секунд исчезла и она, и осталась только горстка пепла.

— Кэйла, что ты делаешь?

Она чуть не подпрыгнула от звуков голоса своего брата и вскрикнула. Увидев его у себя за спиной. Ее взгляд невольно метнулся с лежащей на компьютерном столе тетради.

Тик проследил за ее взглядом и метнулся к столу. Он раскрыл тетрадь и принялся листать страницы, уже понимая, что произошло. Его лицо покраснело, а руки начали трястись так, что он чуть не уронил тетрадь. А потом из его правого глаза упала слеза. Кэйла не могла понять, почему этот большой тупой…

Яростный вопль Тика оборвал ее мысли:

— Плохая девочка! Кэйла, ты плохая, плохая, непослушная, глупая, непослушная девочка! — потом он выбежал из комнаты и вскоре уже захлопывал за собой входную дверь.

Кэйла всхлипнула.

Тик бежал, сжимая дневник обеими руками и не зная, куда он бежит и сколько еще будет бежать. Он был способен только бежать, и его шарф развевался на ветру. Его сердце выпрыгивало из груди, паника и злоба разрывали его на части, как будто ему в кровь вкололи целого слона. Было больно, и слезы стекали по его лицу, пока его неуклюжие ноги стучали по асфальту. Он дважды упал, поднялся и продолжил бежать.

Как Кэйла могла сделать такую глупость? И именно в тот момент, когда все встало на свои места! Но теперь послание уже было не вернуть. Тик не знал, как это работает, но был уверен, что все было именно так.

Сжечь письмо — остановить сумасшествие.

Тик выбыл из гонки. Он все разгадал и был готов через три дня в точности исполнить этот дурацкий ритуал, но теперь он выбыл из гонки. Мастер Джордж узнает, что он сжег письмо, и подумает, что Тик сдался.

И столько беспокойства, крови, пота и смертельных опасностей пойдут прахом.

Тик добежал до леса и продолжил путь, петляя между деревьями, спотыкаясь и снова поднимаясь на ноги, не обращая внимания на ссадины. Он с шумом втягивал в себя воздух, проталкивая его в легкие, чтобы заставить сердце продолжать работать.

Но наконец он выдохся, остановился, упер в колени и принялся восстанавливать дыхание. Солнце зашло, и в лесу было темно. Деревья стяли как памятники окружающим его теням. Наконец отдышавшись, он выпрямился и сжал руками «Дневник загадочных писем».

Должен быть способ все исправить. Должен быть.

Тик знал, что Мастер Джордж каким-то образом следил за всеми, кто получал его письма. Тик не знал, что за магическая штуковина или достижение технологического прогресса за это отвечали, но за ним определенно следили. Каким еще образом Нафталин и Рутгер всегда знали, где его найти? Даже в Аляске! Судя по тому, что говорил Пол, это они отправились туда, чтобы отдать ему подсказку, а не наоборот.

Понятное дело, для Мастера Джорджа была важнее воля Тика, а не ошибка Кэйлы. А воля Тика сейчас была сильнее, чем что-либо, испытанное им в жизни. Он хотел протии путь до конца и узнать, что за всем этим стоит.

Он очень, очень этого хотел.

Гадая, не поехала ли его крыша окончательно, Тик заорал во всю глотку, выкрикивая одну фразу так громко, как только выдерживало его тело:

— МАСТЕР ДЖОРДЖ, Я НЕ СЖИГАЛ ПИСЬМО!

В горле у него запершило, он закашлялся, но все равно прокричал это еще раз.

Глубоко вздохнув своим саднящим горлом, Тик сосредоточился. Он должен был что-то с этим сделать. Он давным-давно сделал свой выбор — не сжигать письмо. Выбор должен был что-то значить, не так ли? Если бы только он выбрал захватить дневник с собой. А не оставить его дома на растерзание Кэйле!

Он почувствовал странное щекотание в желудке, где просыпались какие-то неведомые ему доселе запасы энергии. Волна тепла прошла по его животу и груди. Воздух вокруг него звенел от напряжения, как будто весь мир ожидал его действий.

Тик стиснул зубы. Он окунулся в этот тихий омут энергии, направляя наполнившее его тело тепло в свой надорванный голосовой аппарат, в третий раз крича: