Эльфийские войны - Дуглас Найлз

Кит-Канан сидел, прислонившись к стенке ниши, и наблюдал за тем, как Ситас собирается в дорогу. Приближался рассвет.

– Возьми у меня несколько стрел, – предложил он, но Ситас покачал головой.

– Я оставлю их тебе, на случай если…

– На случай чего? Думаешь, баран придет, чтобы отомстить мне?

Почувствовав внезапную тревогу, Ситас отвел взгляд. Оба понимали, что, если вернутся горные великаны, беспомощный Кит-Канан сможет лишь выпустить пару стрел, прежде чем его убьют.

– Кит…

Он хотел сказать брату, что не может бросить его, что останется с ним, пока не заживут его раны.

– Нет! – Раненый поднял руку, предчувствуя возражения Ситаса. – Мы оба понимаем – знаем, – что это единственная возможность!

– Я… хотел бы верить, что ты прав.

– Ты знаешь, что я прав, – почти грубо ответил Кит.

– Я вернусь так скоро, как только смогу.

– Ситас, будь осторожен.

Звездный Пророк молча кивнул. Покидая брата в таком состоянии, он чувствовал себя чуть ли не предателем.

– Удачи, брат, – донесся до него мягкий голос Кита, и он обернулся.

Они пожали друг другу руки, затем Ситас наклонился и обнял брата.

– Не сбеги от меня, – сказал он Киту с кривой усмешкой.

Часом позже он миновал ручей, где остановился, чтобы набрать воды. Теперь перевал возвышался перед ним, словно ледяная стена, словно замок или жилище какого-то невиданно огромного великана. Еще не достигнув склона, он тщательно выбрал себе путь. Ситас останавливался несколько раз, чтобы отдохнуть, но еще до наступления полудня он начал свое нелегкое восхождение.

Все это время он чувствовал, что Кит-Канан смотрит на него. Иногда он оглядывался на брата, пока тот не превратился в едва заметную точку на темном склоне горы. Прежде чем начать путь наверх, он помахал ему и заметил движение на уступе – это Кит махал ему в ответ.

Перевал поднимался вверх, словно отвесная стена замка; вблизи склон оказался круче, чем они думали, глядя на него из своего далекого лагеря. У основания его лежала огромная куча осыпавшихся камней – гигантских валунов, которые за многие века под действием мороза или воды откололись от скалы и скатились вниз. Теперь они лежали, образуя шаткую пирамиду, и пространство между ними было засыпанэ снегом.

Ситас привязал лук за спиной, рядом с мечом, снял плащ и обмотал его вокруг талии, надеясь таким образом сохранить полную свободу движений.

Он начал взбираться по склону, усыпанному булыжниками, переступая с одного на другой, предварительно пробуя, устойчиво ли стоит камень. Один раз камни покатились у него из-под ног, и он едва успел отпрыгнуть в сторону. Ситас продолжал карабкаться вверх, подтягиваясь по отвесной скале руками, затянутыми в кожаные перчатки. Пот капал ему на глаза, и на какое-то мгновение он поразился: как среди скованных холодом гор умудрился он так чертовски сильно разгорячиться? Затем эльфа хлестнул порыв ледяного ветра; проникнув сквозь влажную тунику, он заставил его задрожать.

Вскоре Ситас оказался на вершине. Здесь ему попались несколько больших осыпей – полей маленьких камешков, которые скользили и катились из-под ног после каждого шага, относя его на четыре фута назад за каждые пройденные пять.

Конечно, Кит-Канан был прав. Он всегда прав! Брат знает, как найти дорогу в таком месте, как это, знает, как выжить, как передвигаться и исследовать местность, как охотиться и найти убежище.

Почему именно он, а не Ситас получил удар, сделавший его калекой? Будь Кит-Канан здоров, он сумел бы позаботиться о них обоих, думал Ситас. А вот он почти поддался отчаянию и безнадежности, когда их лагерь еще не скрылся из виду!

Отбросив прочь жалость к себе, Ситас начал пробираться в сторону более крутого, но надежного склона из основной породы. Один раз он поскользнулся, съехал на двадцать или тридцать футов вниз и удержался, лишь вцепившись руками и ногами в неверную почву. Проклиная все, он проверил оружие и с облегчением убедился, что оно на месте. Наконец он достиг твердой скалы – небольшой выемки, напоминавшей кресло, и в изнеможении рухнул на камень.

Взглянув вверх, Ситас сразу понял, что преодолел едва ли четверть пути к перевалу. С такой скоростью он останется здесь дотемна и заблудится – и это испугало его.

Он решительно продолжил путь, на сей раз среди грубых выходов породы. Скоро он понял, что идти здесь гораздо легче, и воспрял духом.

Поднимаясь вверх широкими шагами, Пророк испытал новое чувство восторга. Далеко внизу виднелось дно долины; сверху на него глядели небеса – и еще горы. Он больше не нуждался в отдыхе. Напротив, подъем, казалось, взбодрил его. Прошло полдня; Ситас приблизился к вершине перевала, и здесь проход сильно сузился. На склоне неустойчиво стояли два огромных валуна, между которыми просачивалась узкая полоска дневного света. Любой из них мог легко соскользнуть вниз и увлечь эльфа за собой обратно в долину – если сначала не придавит его.

Но иного пути не было. По обеим сторонам от гигантских камней уходили вверх отвесные склоны горы. Единственный путь на перевал лежал между двумя шаткими валунами.

Ситас не стал медлить. Приблизившись к камням, он увидел, что просвет достаточно широк, чтобы пройти – или, вернее, протиснуться. Он вступил на узкую тропу, взбираясь вверх по осыпающимся вниз камешкам.

Внезапно земля ушла у него из-под ног, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Эльф почувствовал, что один из валунов сдвинулся с угрожающим грохотом. Каменные стены, окружавшие его, сблизились, и проход сузился примерно на дюйм. Затем скала, казалось, встала на место, и все стихло.

Ситас бросился вперед и вверх так быстро, как только мог, стремясь выкарабкаться из ущелья, прежде чем камни снова зашевелятся. Одним рывком он преодолел последние несколько десятков ярдов крутого подъема и наконец очутился на вершине перевала.

Деревья! Он увидел среди заснеженных пространств далеко-далеко внизу пятна зелени. Деревья – это означало дрова, это означало огонь! Склон, уходивший вниз, было гораздо легче преодолеть, чем тот, по которому он только что поднимался. Он оглянулся на солнце – до заката оставалось два часа.

Этого достаточно. Сегодня у него будет огонь, поклялся себе Ситас.

Он стремглав кинулся вниз, иногда съезжая по небольшим заснеженным участкам, иногда перепрыгивая через большие сугробы, приземляясь в десяти-пятнадцати футах ниже. Усталый, взмокший от пота, с болью во всем теле, он наконец, добрался до группы сучковатых кедров далеко внизу, в долине. И теперь, после долгого пути, он воспрял духом. Пользуясь последними лучами дневного света, он собрал все сухие ветки, какие только смог найти, и сложил их в кучу перед рощицей необыкновенно толстых деревьев, у подножия которых он решил разбить лагерь.