Мне тебя подарили - Александра Салиева

дёрнула на себя другую дверь, ведущую в спальню из коридора. Сучка, даже постучать не удосужилась. Потом и вовсе...

— Габриэль! — в очередной раз позвала по имени на повышенных тонах, словно я ей что-то должен.

В последнем лишь убедился, едва она продолжила:

 — Ну, и? Где она? — остановилась посреди спальни, озираясь по сторонам. — Где эта шлюха, которую ты притащил в нашу спальню? — совсем оборзела.

Ещё и руки на груди сложила, пялясь на меня с таким великим осуждением, как если на измене поймала.

Пришлось вдыхать и выдыхать несколько раз, чтобы не сорваться. Всё-таки вряд ли деревянная преграда между ванной и спальней давала настолько хорошую изоляцию, чтоб Виктория не расслышала каждое наше слово, пусть и на португальском, а выглядеть взбешённым мудаком в её глазах совершенно не хотелось.

— Если ты сейчас о моей гостье, то это не твоё дело, Амелия, — проговорил вкрадчиво. — А если ты реально какую-нибудь шлюху потеряла и ищешь, тогда в зеркало взгляни, там найдёшь, — посоветовал от всей души и сделал показательную паузу, грешным делом наслаждаясь тем, как  тонкие, до тошноты правильные черты женского лица искажает гримаса досады. — Какого хера ты припёрлась, вообще? — продолжил, шагнув к ней ближе. —  Понравилось летать через главные ворота? Мало в прошлый раз было? Ещё захотелось? Или забыла, что я запретил тебе появляться в моём доме? — напомнил и об этом обстоятельстве.

У самого руки уже чесались.

Не разговоры с ней болтать, заново вышвырнуть…

Слишком тошно её наблюдать и слушать. Особенно остро, когда досада на её лицемерной физиономии сменилась непонятно с какой радости взявшимся недовольством.

— Ты прав, в прошлом я допустила ошибку. Хорошо. Это я признаю, — вопреки всему отозвалась она мягким голосом, примирительно подняв ладони. — Но это не даёт тебе право приводить в наш дом кого попало. Весь город знает, Габриэль! Вас не видел только слепой! — повысила голос, правда, тут же поубавила тон, продолжив на порядок тише и спокойнее: — Все обсуждают. Все, понимаешь? — в карих глазах мелькнула обида. — Что это, такой способ отомстить мне? Отплатить той же монетой? — задалась вопросом, но ответа не ждала. — И чем ты тогда лучше меня? А если так, то уж точно не имеешь никакого права больше осуждать меня, и разговаривать в таком тоне. Соответственно… — перешла на поучительный тон.

Тут моё терпение начало подходить к концу.

— Соответственно, пошла ты на хер, Амелия, — перебил её. — И не наш дом. А мой дом. Дом, в котором тебе не рады. Так что, по-хорошему — пошла вон. Пока я сам тебя не выставил.

Обида в карих глазах заблестела с новой силой, а размалёванные красной помадой губы уязвлённо поджались.

— Нет, Габриэль. Это всё ещё наш дом, — вздёрнула подбородок, явно собираясь качать права, эту её привычку я прекрасно помнил. — По крайней мере, до тех пор, пока не произведён раздел имущества и не оформлен развод, — съехидничала. — Я всё ещё официально твоя жена. Твоя законная жена! — снова шагнула вглубь комнаты. — Эй, как тебя там?! — прокричала в никуда, и обращаясь уже не ко мне. — Выходи, покажись! Слышишь? Эй! Дай хоть посмотреть на тебя, шлюху русскую! Ты по-португальски хотя бы немного понимаешь? Или мне с тобой на английском общаться? Английский ты хотя бы знаешь?! — совсем понесло её.

Ну, что сказать…

— Merda! — выругался, в считанные мгновения оказался рядом с ней, схватил за локоть и поволок на выход.

Сперва из моей спальни, затем из самого дома. Игнорируя все её жалкие попытки протеста и негодования.

Тоже мне, жена…

Шлюха!

Шлюха, весь запал которой быстро стух…

— Руи, мать твою! — позвал того, кто первым получит по шее за испорченный вечер.

С учётом того, что зевак во дворе собралось уже немало, то составило некоторых усилий вычислить местонахождение своего помощника. Тот усиленно мимикрировал под ствол одного из деревьев, для дополнительной верности прячась за садовниками, которые именно в этот час внезапно устремились с особым рвением стричь кусты. Сразу все, ага. Оптом.

И где столько садовых инструментов раздобыли?

— Руи, мать твою! — повторил куда громче, ринувшись в его направлении, таща за собой Амелию.

Притихшую девицу ему и вручил.

— У тебя есть минута. На то, чтоб её, — кивнул на бывшую, — здесь не было, — без лишних распинаний развернулся обратно к главному входу виллы. — И целая ночь, чтобы подумать над тем, почему я не должен тебя вышвырнуть отсюда за ней следом… — проворчал в довершение, возобновляя шаг.

Да, дал ему время. До утра. Нет, не из-за своей доброты душевной и слабины. Сейчас я был зол, как никогда за последние дни и с превеликим удовольствием подправил бы ему бока и рожу. Обязательно спрошу с него. Сполна. Позже. Банально повезло сопляку, что мне самому требовалась фора и тупо не осталось свободного времени на возню с ним, точно не в ближайшие часы. В голове один за другим разворачивались картины предстоящего апокалипсиса. Который, так и чую, совсем скоро накроет не только меня, но и всю виллу, едва я вернусь к Виктории.

Глава 12.1

Виктория

Перед глазами — только-только захлопнувшаяся дверь ванной комнаты, куда меня подло и нагло запихнул Габриэль. В ушах — визгливый требовательный женский голос на португальском. А в голове — настоящий апокалипсис, наряду с предательски беспристрастным, всплывающим в памяти на бесконечном повторе: “Побудь тут, ладно? Я быстренько. Только выпровожу её и всё”.

Выпроводит…

Серьёзно?!

Сразу вот так, радикально…

Да кто ж она такая, чтоб последовала такая моментальная реакция?!

Ни черта не поняла из их разговора. Но тут и понимать особо ничего не пришлось! Если уж на то пошло, он же меня сюда не просто запихнул. Спрятал! Как какой-нибудь школьник, чтоб не спалили с поличным. В последнем уже ни разу не сомневалась. Если сперва опешила, то после, стоило немного призадуматься, вся неопределённость испарилась. Не сомневалась я и в том, что ни хрена не мамочка пришла его навестить. Слишком молодая. В последнем я убедилась, едва эти двое покинули спальню. Увидела парочку, когда те оказались на улице. И то, что вид хозяина виллы был самым далёким от дружелюбия, совершенно не спасало от тысячи вопросов, взорвавшихся в моей голове мириадами обжигающих рассудок