Не соблазняй меня - Джулия Ортолон

Эйдриан скосил глаза на кровать, прикрепленную к стене возле двери. Помятое парчовое покрывало, из-под которого выглядывали белоснежные простыни, наваленные поверх покрывала подушки.

Тело мгновенно напряглось, и Эйдриан отвел взгляд.

«Ну, ну, — уговаривал он себя, — ты ведь справишься с этим».

Вдруг стало невыносимо жарко, и Эйдриан, скинув куртку, повесил ее на крючок рядом с бушлатом Джеки. Стремясь держаться от кровати подальше, он обошел вокруг громоздкого стола, доминировавшего на всем остальном пространстве перед рядом иллюминаторов и старинным французским камином в стиле рококо. Похожий на трон стул, развернутый спинкой к иллюминаторам и столу, по-видимому, служил также и письменным столом. Эйдриан остановился и выглянул в иллюминатор, любуясь отражавшими звездное сияние водами бухты.

Через приоткрытую дверь ванной — или «гальюна», как называла ее Джеки, — было слышно, как она возится там, разыскивая аптечку.

— Замечательная каюта, — крикнул он ей.

— Спасибо. — Джеки засмеялась, точно не вполне поверила в искренность его слов. — Мой отец… как бы это выразиться… питал слабость к роскоши.

Эйдриан, который продолжал кружить по каюте, остановился перед стеной с книжными полками и разнообразными шкафчиками. Все они были деревянными и блестели лакированными поверхностями, вызывая ассоциации с библиотеками старой английской аристократии. Полки были заставлены многочисленными томами по судоходству, навигации и истории, но большая часть их буквально ломилась от любовных романов в бумажных обложках. Эйдриан поднял голову, всматриваясь в названия в надежде хоть как-то отвлечься от не дававших ему покоя опасных мыслей.

Однако то, что он прочел на обложках этих книг, ему в этом ничуть не поспособствовало. Заголовки сплошь пестрели такими словами, как «пленница любви», «любовник», «страсть», «объятия». Он взял с полки одну из книг.

— Прости, что заставила ждать, — извинилась Джеки, появляясь из ванной.

Эйдриан захлопнул книгу и, обернувшись, испытал еще одно потрясение: на Джеки больше не было лифчика. Она сняла пояс и, верно, решила, что под свободной широкой рубашкой Эйдриан вряд ли что-то заметит, но… Господи, помилуй!

Он все заметил. Когда она шла к нему, ее грудь соблазнительно покачивалась в такт шагам.

Эйдриан поспешно отвел взгляд и снова уткнулся в книжку.

— Ты что, читаешь любовные романы?

Джеки издала смешок, поставила аптечку на стол и подошла еще ближе.

— А что тут такого? Многие женщины ими увлекаются.

— Я знаю. — От охватившего его желания у Эйдриана перехватило горло, и ему пришлось откашляться. — Просто мне показалось занятным, что и ты принадлежишь к их числу. Вот, например, глядя на мою сестру Элли, можно подумать, что она любит сентиментальные любовные романы, а она, представь себе, предпочитает детективы. Ты же, я был уверен, поклонница приключенческой литературы, и — вот тебе на! — у тебя, оказывается, целая полка женских романов.

— Некоторые из них очень динамичны, и приключений там хватает. — Джеки открыла один из шкафчиков, в котором оказался целый склад разнообразного провианта, по большей части дешевых полуфабрикатов. — Любишь темный ром?

— Если он ни с чем не смешан и не напоминает поэтому на вкус детский напиток. — Эйдриан не сводил глаз с Джеки, а она нагнулась и открыла нижний шкафчик, оказавшийся на поверку мини-холодильником с морозильной камерой. Пока она наполняла льдом два высоких бокала, Эйдриан взглядом изучал ее тело — крепкий зад и стройные ноги, плотно обтянутые леггинсами. Он постарался обуздать свою фантазию и не воображать, будто скользит руками по внутренней стороне ее бедер. — Самое тяжелое похмелье у меня было после паленого пунша с ромом.

— Такое бывает, когда пьешь сильно подслащенную бурду. — Джеки захлопнула холодильник и подошла к столу. Мыском выдвинув похожий на трон стул с прямой спинкой, она села на него и разлила ром в граненые бокалы, один из которых протянула Эйдриану. — Это тебе в качестве обезболивающего.

— Что ты такое собираешься со мной делать? Руку, что ли, будешь ампутировать? — Эйдриан тоже взял себе стул и принял у нее бокал.

— Ничего страшного. — Джеки, посмеиваясь, раскрыла аптечку. В ее смехе проскользнули зловещие нотки. — Впрочем, комплиментов мне за мои медицинские навыки тоже никогда не делали.

— Спасибо, что предупредила. Джеки сделала большой глоток рома.

— Ну ладно, давай посмотрю твою руку.

Эйдриан осторожно пригубил из своего стакана. Маслянистый, с запахом дыма ром приятно растекся по горлу.

— Хороший ром.

— Еще бы! С Мартиники, пятнадцатилетней выдержки, из дубовой бочки. — Джеки сделала приглашающий жест. — А теперь прекрати морочить мне голову и сбивать с толку.

Собравшись с духом, Эйдриан протянул руку и, когда Джеки смазала ее антисептиком, зашипел:

— Ой-ой-ой! — Он попытался выдернуть руку, но Джеки стиснула ее еще крепче.

— Да не так уж и больно.

— Прости, но ту кожу, которая на моей руке еще осталась, я хотел бы сохранить. — Эйдриан снова потянул руку на себя и чуть не застонал, когда во время этого соревнования грудь Джеки колыхнулась.

— Вот. — Не выпуская его ладони из своей руки, она другой взяла бутылку. — Выпей еще и не хнычь, как маленький. — Наполнив его бокал, Джеки резко дернула к себе его ладонь и склонилась над ней.

Взгляд Эйдриана тут же проник в глубокий вырез ее рубашки, шнуровка которой была теперь ослаблена. «Интересно, — подумал Эйдриан, — каково это — взять в руки ее грудь».

— Господи! Ну что же ты за размазня такая! — Джеки рассмеялась, втирая мазь в его рану.

Возбуждение сконцентрировалось в паху, и Эйдриану страстно захотелось ощутить там прикосновение Джеки. Он уперся локтем свободной руки в стол и закрыл ладонью лицо.

— Поговори со мной.

— О чем? — Джеки подула на его ладонь.

— О чем хочешь! Отвлеки меня от… боли. Расскажи о Мартинике.

— А что о ней рассказывать?

— Ты там была когда-нибудь?

— Я была почти на всех островах.

— И какой тебе нравится больше всего?

— Бекия. По причинам личного характера, а не потому, что он более или, наоборот, менее красив, чем другие.

— Вот как?

— Там живет моя родня — бабушка Мерри и почти все мои тетки, дяди и двоюродные братья и сестры.

— Твоя мать мулатка? — Это объясняет экзотическую внешность Джеки. — Я никогда не слышал, чтобы ты о ней рассказывала.

— Отец моей матери был белым. Какой-то богатый турист, который явно не собирался тащить из своего путешествия домой такой значительный сувенир. — Джеки выпустила наконец руку Эйдриана и захлопнула аптечку.