50 знаменитых загадок истории Украины - Валентина Скляренко

Интересно, что имя Святополка в перечнях сыновей Владимира Святославича стоит рядом с именем Ярослава (которого впоследствии историки назовут «Мудрым»). В одних списках первым упоминается Ярослав, в других — Святополк. Не исключено, что они были одногодками. Историки после сложных сопоставлений пришли к выводу, что родились они приблизительно в 978 или 979 годах. Исходя из этого известный историк, археолог и нумизмат В. Янин сделал вывод, что в 988 или 989 году Святополк был крещен под именем Петр. Однако известны монеты и печати, на которых имя Святополка соседствует с именем Михаил. После записи о первом распределении княжений со страниц летописи на четверть века исчезают даже малейшие упоминания о нем.

Правивший в Турове Святополк «всплыл» из летописного небытия только после внезапной кончины Владимира в 1015 году, и сразу со скандалом. За год до этого непокорный сын Ярослав, прокняжив в Новгороде около года, внезапно отказался платить ежегодную дань в Клев. Владимир Святославич даже нанял варягов для усмирения бунтаря, но отряд не успел приступить к действию — князь умер. Его любимый сын Борис находился недалеко от Клева, на берегу реки Альбы. По приказу отца он во главе киевской дружины шел против печенегов. Но не встретив противника, Борис собрался было назад, когда из столицы до него дошли вести о тревожных событиях. Смерть великого князя была почему-то скрыта от киевлян. Власть в Клеве захватил неизвестно как оказавшийся там Святополк. Киевские дружинники стали уговаривать Бориса вернуть себе отцовский престол, однако он отказался. Ведь Святополк был старше его и, следовательно, имел право занять место покойного отца. После чего дружинники покинули Бориса.

Об этом, а также о том, что произошло дальше, нам известно по, так сказать, «официальной» версии, изложенной в «Повести временных лет». Итак, в ночь на 24 июля 1015 года в опустевший лагерь пробрались убийцы, якобы посланные Святополком, и пронзили Бориса копьями. Бездыханное, как казалось, тело повезли в Клев. Но по дороге неожиданно оказалось, что князь еще жив. Тогда Святополк, неизвестно как прознавший об этом, послал из Клева двух варягов, и один из них пронзил сердце князя мечом. Похоронили Бориса тайно в Вышгороде, у церкви Святого Василия. Как говорит летопись, Святополк по горячим следам решил избавиться еще от двух братьев — Глеба и Ярослава. Глеба он выманил из Мурома сообщением о болезни отца. С небольшой дружиной Глеб отправился в Клев, но когда его корабль уже миновал Смоленск, он получил послание из Новгорода от Ярослава. Тот предупреждал Глеба о кончине отца и убийстве Святополком Бориса. Не успел князь осмыслить смерть двух близких людей, как его корабли захватили подосланные убийцы. Князь, по приказу некоего Горясера, был зарезан собственным поваром.

Злая участь была уготована и другим братьям Свято-полка, который по «высокоумию своему» решил перебить их всех и принять «власть русьскую един». Но Ярослав положил конец его бесчинствам. Он якобы не только попытался спасти Глеба, но и решил отомстить братоубийце. Новгородско-варяжское войско Ярослава встретилось с киевско-печенежскими полками Святополка недалеко от города Любеча. Противников разделял Днепр. Три месяца простояли они на противоположных берегах реки, не решаясь напасть друг на друга. И лишь когда уже начались заморозки, Ярослав отважился на бой, одержал победу и занял княжеский престол в Клеве, «на столе отьни и дедни». Святополк же укрылся в Польше и вернулся на Русь только летом 1018 года в сопровождении войск польского короля Болеслава Храброго. Поначалу Ярослав бежал в Новгород и только в следующем году во главе войска встретился с неприятелем на Альте, в том самом месте, где нашел свою смерть Борис. Победу одержал Ярослав, а Святополк бежал куда-то «в пустыню межю Ляхы и Чехы». Там его одолела странная хворь. Он так ослаб, что слуги были вынуждены нести его на носилках, к тому же князя одолевал страх, что вот-вот настигнут враги. Святополк умер, и, как утверждал автор «Повести временных лет», даже от могилы его исходило страшное зловоние…

Но все ли рассказанное в летописи соответствовало действительным событиям? Уж очень много «белых пятен» в этой истории. Летописи почему-то умалчивают, куда подевался Святополк во время перераспределения княжений между Владимировичами после смерти старшего из них, Вышеслава? А по обычаям того времени после смерти самого старшего брата все те, кто был младше, должны были подняться на одну «ступеньку» выше к киевскому престолу. Неясно и то, как Святополк, княживший в Турове, в момент кончины Владимира Святославича «перенесся» в Клев. Ведь эти города разделяют свыше 900 км. Даже мчась во весь опор со сменой лошадей, туровский князь мог добраться в стольный град никак не ранее 8–10 августа 1015 года. А Борис, если верить летописи, был убит еще 24 июля!

Выдающегося исследователя летописей А. Шахматова заинтересовал и другой вопрос: почему вышегородские бояре поддержали Святополка? Он даже высказал предположение, что Святополк был вышегородским князем. Но ведь Вышгород никогда не был центром княжества, а являлся загородной резиденцией киевского князя. С учетом вышесказанного еще загадочнее выглядят заявления летописца и автора жития Бориса и Глеба, что киевляне, хотя бы те самые, которые уговаривали Бориса захватить Клев, отказались принять его тело, и несчастного князя пришлось похоронить в том же Вышгороде.

А дальше вопросы посыпались, как из рога изобилия. Откуда летописцу известно, что обезглавленный труп, найденный на месте убийства Бориса, принадлежит юному оруженосцу князя Георгию по прозвищу Угрин? Ведь, по его же словам, тело не было опознано. И зачем Свято-полку потребовалось дважды посылать убийц к Борису? От кого он узнал о том, что «убитый» князь еще жив? И почему сами убийцы, везшие его тело, не заметили этого? Кстати, зачем Глебу понадобилось выбирать кружной путь из Мурома в Клев через Смоленск? Ведь он, как отмечают авторы летописей, очень торопился, чтобы застать отца в живых. И как при этом Ярослав, будучи в Новгороде, не только успел получить весть из Клева, но и предупредил Глеба о грозящей опасности? Ведь путь-то от Клева до Новгорода, а оттуда до Смоленска составлял более 2200 верст и должен был занять не менее полутора месяцев.

А как посланцы Ярослава узнали, какой дорогой отправился Глеб в Клев? И куда они делись, когда практически одновременно с ними здесь же оказались убийцы, посланные Святополком? Кстати, те должны были преодолеть расстояние чуть ли не в пять раз меньше — всего лишь около 460 верст.

Или, скажем, почему митрополит Георгий, присутствовавший в 1072 году при перенесении мощей Бориса и Глеба в новую церковь, засомневался в их святости? Да и вообще, зачем Святополку понадобилось убивать братьев? Ведь Борис и Глеб добровольно признали его старшинство и право на киевский престол. Вопросы, вопросы, вопросы… Существует еще один, и он, безусловно, очень важен. По обычаю русичей имена невинно убиенных или рано ушедших из жизни близких обычно давали вновь появившимся на свет. Да вот только Ярослав никого из своих сыновей не назвал Борисом или Глебом, либо Романом или Давидом (их полученными при крещении именами). А вот внука Ярослава от сына Изяслава назвали Святополком. И это еще при жизни Ярослава Мудрого. Значит, тогда, в 1050 году, имя туровского князя еще не считалось запятнанным братоубийством? Но кого же тогда считали убийцей? И почему киевляне поддержали Святополка, а не Ярослава? Или, например, чем объясняется разительное совпадение описаний обеих битв братьев в 1015 и 1018 году?

Ни летопись, ни другие отечественные источники ответов на эти вопросы не дают. А вот в зарубежных публикациях кое-какие ответы найти можно. Например, почему Святополк бежал в Польшу и польский король поддержал его и помогал изгнаннику вернуть киевский престол. Современник распри между Владимировичами епископ Титмар (Дитмар) сообщает о том, что третья дочь польского короля Болеслава I Храброго вышла замуж за Святополка Владимировича. Брак, заключенный не позднее 1012 года, обернулся трагедией. По словам Титмара, Владимир обвинил Святополка в том, что тот, поддавшись на тайные увещевания Болеслава, готовился захватить киевский престол. По этому обвинению Святополк вместе с женой и ее духовником, епископом колобжегским Рейнберном, были брошены в темницу.

По свидетельству того же Титмара, Святополку удалось вырваться из темницы лишь спустя какое-то время после смерти Владимира, когда владения скончавшегося князя уже были поделены между двумя старшими наследниками. Оставив в темнице на произвол нового киевского правителя свою жену, он бежал к тестю, очевидно рассчитывая на его помощь. Из этого явно вытекает, почему имя Святополка отсутствует в рассказе русского летописца о перераспределении княжений между Владимировичами: в момент смерти Владимира он находился в заточении по обвинению в государственной измене и, естественно, не мог претендовать на новгородское княжение, положенное ему по праву.