Ханкерман. История татарского царства - Юрий Манов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сотни огромных деревянных колес крутятся на площадях Нового Сарая днем и ночью, подавая в каменные бассейны свежую воду. В центре города около огромной соборной мечети с минаретами – ханский дворец, где веками решались судьбы сотен народов. Батыев юрт, вотчина прямых потомков и наследников великого Чингисхана.
Но нынче в каменном дворце, окруженном райскими садами, нет хозяина, некому ласкать сотню жен и наложниц. Стоит хан Ахмат с верными карачами и огромным войском на реке Угре, ждет литовского князя и морозов. А дома совсем мало мужчин осталось, только старики да отроки. Даже от дворцовой охраны едва наберется четверть. Ведь не ждут в Новом Сарае внешней опасности, куда опасней десятки тысяч рабов, пригнанных из русских земель. Смирные они, когда вокруг много воинов с саблями и плетками. Но когда мало надсмотрщиков, работают плохо и даже осмеливаются дерзить. А кто без рабов привезет дрова и кизяк для обогрева жилищ? Кто приготовит и подаст еду? Кто накормит и почистит лошадей? Вот и берутся за плети отроки, в жестокости не уступают взрослым, даже превосходят. Бьют и приговаривают: «Работай, грязный урус, работай, в том твоя судьба».
Вдруг гулко грохнуло с северной стороны города, потом еще и еще. Раздались крики, потянуло дымом. И увидели татарские отроки то, чего еще никогда не видели. Бородатые урусы с пищалями и пиками заполняют улицы Нового Сарая. И не знают жалости эти воины, бьют и грабят всех подряд, крича по-своему: «Не щадить!»
Нет времени выяснять, откуда появились урусы. Собираются уцелевшие татары у ханского дворца, уж там, с дворцовой охраной покажут они наглым урусам… Нет, не покажут. Опережая русскую пехоту, несется на дворцовых улан татарская лава, под синим флагом с крымской тамгой.
Крымцы?! Здесь?! Откуда?!
Сшибаются всадники, ржут лошади, падают защитники Сарай-Берке под острые копыта. Лязг оружия, крики, стоны гибнущих… В небе парит огромный ворон, и кажется, это смерть простирает крылья над столичными воинами.
Бежит дворцовая охрана, разбегаются, спасаясь, жители Нового Сарая. Все стремятся к реке, но к берегу причаливают челны с урусами. Прямо с лодок палят они из своих пищалей. Татары спешат спастись в степи, но догоняет и бьет их дикое воинство хана Нурдовлата. И не только оно! Тысячи вчерашних рабов теперь припоминают своим хозяевам и хозяйкам их «милости». Сабанчи хватаются за топоры и вилы, и нигде нет спасения их хозяевам.
Ворон летит над горящим городом. Улицы и площади усеяны мертвыми телами, а побоищу и грабежам не видно конца.
1480 год. Сокровища
С богатой добычей возвращаются домой касимовцы, у каждого по две переметных сумы и по два куля с добром на сменной лошади, а то и более. Великий хан Нурдовлат отдал Сарай своим воинам на целый день, бери что хочешь – с рассвета до заката ты в городе хозяин! Грабили дома и юрты, взламывали лавки, склады и амбары. Все улицы города усеяны рваными кулями и обломками сундуков. Богат Сарай-Берке, всем хватило!
Звенит в сумах казаков звонкое серебро: чеканная монета и посуда, женские украшения и изящные кинжалы в ножнах. А в мешках богатые ткани и одежды, о которых простой казак может только мечтать.
В первый вечер встало утомленное войско Нурдовлата возле небольшого леска, росшего на берегу реки. Рано затих татарский стан, устали казаки от долгой езды так, что едва объявил остановку хан Нурдовлат, быстро развели костры, помолились, наскоро поели, да и повалились спать кто где, даже юрт не ставили.
Ходит ворон Хасан меж усталых воинов, вздрагивает, когда кто-то всхрапнет или вскрикнет во сне. У одного костра набрел на большой котел с еще теплой жирной кашей. Наелся. Взлетел на старую ель и сам уже приготовился задремать, как вдруг увидел старого знакомца. В отдалении, на опушке сидит у небольшого костра одноглазый казак. Чего не спит, как другие? Заинтересовался ворон, перелетел поближе. Посмотрел, и аж клюв раскрыл от удивления.
Перед костром расстелен драгоценный армянский ковер, а на ковре – блестящие вещички. Чего здесь только нет! Блюда и кувшины серебряные, кубок желтого металла и еще кубки из драгоценного хрусталя. А еще кольца и перстни с самоцветными камнями, золотые чулпы, бесценное монисто с персидскими монетами. Любит ворон Хасан эти блестящие вещички, особенно золотые монетки и перстни с алыми рубинами. Не зря ведь кое-какие самоцветные камни называются вороньим глазом.
Казак Ибрагим перебирает эти вещи и сам с собой разговаривает. Наградил его, наконец, Аллах всемогущий за преданность. Свершил справедливость! Богат теперь казак Ибрагим! На эту добычу начнет новую жизнь без забот и лишений. Все долги отдаст караче Хасану и улану Иссе, и еще много чего останется. Новую юрту купит, лошадей и баранов. И не будет больше его пилить Фатима за бедность, наоборот, пуще прежнего станет любить и ласкать! А как не любить, когда он такие подарки ей везет? Три свертка драгоценных тканей, бархат да шелк из страны Персии. Пуховые платки из шерсти персидских коз. Плат можно спрятать в кулаке, а греет, как шуба. Перстни, серьги и накосники тонкой чеканки, золотое монисто, драгоценные наряды – все из сундуков гарема знатного бия. Фряжское зеркало, в которое смотрелись его жены. Мыло греческое, пахучее – три куска! Все любимой Фатиме! А вот на серебро в этом большом золоченом ковше Ибрагим построит дом, и не в селе, а в самом Ханкермане, недалеко от двора самого карачи Хасана Кыпчака.
Хитрее других оказался десятник Ибрагим. Когда русская рать с казаками Нурдовлата в Сарай-Берке ворвалась, не стал он, как остальные, в лавках на базаре шарить, да мелочь по улановым юртам собирать. Нашептал он улану Иссе, что надо пробиваться к ханскому дворцу, там богатство! И ведь сразу понял Исса: дело говорит одноглазый. Свистнул, призывая свой десяток, мигом на лошадей и во весь опор к ханскому дворцу.
В сам дворец забраться не получилось, хан Нурдовлат со своими карачами там быстрее оказался, зато попался им на пути двор богатого мурзы. Сам мурза в войске с Ахмат-ханом на Угре стоял – морозов ждал, и его двор остался совсем без охраны. Хороший двор, богатый, с каменным домом, фруктовым садом и мраморной купальней в гареме. Едва увидев касимовцев с обнаженными саблями, евнухи и рабы разбежались, а жены с детьми попрятались
