Все его милые девочки - Чарли Кокс

– Извините, – сказал он и прошаркал к дверям, чтобы впустить питомцев. Судя по тому, как уныло и медленно они вошли, собаки тоже тосковали по Калли.

– Когда я смогу забрать Ка… ее тело, чтобы назначить… – Не в силах закончить вопрос, Рейф зарылся лицом в ладони, как будто ему на спину навалили груду кирпичей.

Пекинес – кажется, ее звали Сасси – подбежала к Алиссе, встала на задние лапки, а передними поскребла ее ногу. Алисса наклонилась и погладила собачку по голове.

– Наверное, вы напоминаете ей Калли, – прошептал Рейф. – Вы чем-то с ней похожи, если не считать волос. – Со слезами на глазах, он добавил: – А еще Калли… Она была мягче… чем вы. По характеру, я имею в виду.

Алисса поймала взгляд напарника, но тут колени у Рейфа подогнулись, и он рухнул в ближайшее кресло. Его рыдания эхом отдавались от стен. Рейнджер ткнулся хозяину в руку своей мордой, пытаясь успокоить его, и Рейф зарылся лицом в мохнатый загривок. Несколько секунд спустя Сасси тоже отошла от Алиссы и запрыгнула на колени к Рейфу.

– Она так мечтала о ребенке, а я отказывался даже обсуждать такую возможность… – Он произнес это еле слышно, и Алиссе пришлось напрячься, чтобы разобрать его слова.

Рейф снова выпрямился и сел, обхватив себя руками. С опухшими глазами, сдавленным голосом он сказал:

– Я боялся, что она бросит меня, если родит ребенка… Моя мать бросила отца сразу после моего рождения, а бабушка ушла от деда, когда родился мой отец. Поэтому я каждый раз обрывал ее, если она заводила такой разговор. Хоть это и не было правдой, я позволял ей считать, что дело в моем страхе – как будто я боюсь, что она растолстеет после беременности… – Он всхлипнул, голос его стал еще тише. – Терри рассказала, что Калли хотела бросить противозачаточные, не сообщив мне. Наверное, в конце концов она так и поступила.

Он наконец поднял голову и посмотрел на их свадебное фото на стене.

– Я думал, что она бросит меня, когда забеременеет. Но такого ни разу себе не представлял…

У Алиссы стеснило грудь, и единственный ответ, который пришел ей в голову, был:

– Знаю, сейчас это не кажется вам особенно важным, но я обещаю, что мы поймаем человека, который это сделал.

Она проигнорировала предупреждающий взгляд, который метнул в нее Корд. Алисса знала, что не должна давать обещаний, которые, возможно, не сумеет сдержать, но слова сами слетели у нее с губ. К тому же она и себе поклялась, что не подведет Калли Маккормик во второй раз.

– Мы сообщим вам, когда судмедэксперт закончит с…

– С Калли, – вмешался Корд, и Алисса поняла, что он побоялся произнести слово «тело». Она ответила ему взглядом, который можно было счесть как раздраженным, так и благодарным, ибо сама не могла точно сказать, что он означал.

– А ее машина? Я получу ее назад?

– Ею занимаются криминалисты. – Алисса не стала упоминать о том, что они приступили в пятницу, после того как дело Калли было переквалифицировано в убийство и спешно переместилось на первую строку в списке приоритетов. Рейфу не обязательно было это знать – пусть только помнит, что они не успокоятся, пока не найдут убийцу его жены. Алисса точно не успокоится.

Несколько минут спустя Рейф проводил их до дверей, спотыкаясь и пошатываясь на ходу. Прежде чем выйти, Корд положил руку ему на плечо и легонько сжал.

– Если вы не против, мы хотели бы знать, когда состоятся похороны Калли. Вы не будете возражать, если мы тоже придем?

Алисса знала, что за этими словами кроется двойной смысл: полицейские приходят на похороны не только из вежливости и чувства долга, но также потому, что преступники часто присутствуют на похоронах и поминальных службах по своим жертвам.

Рейф уронил голову, и они приняли это за согласие.

* * *

В участке, в переговорной, Алисса щелкнула резинкой по запястью, потом собрала волосы в хвост и закрепила этой же резинкой. Сняла ее и снова надела на запястье, погруженная в раздумья. В пятый раз за несколько минут посмотрела на часы: 13:42. Она сидела над документами уже почти три часа, передвигая с места на место газетные заголовки, фотографии и протоколы, пытаясь найти связь с делом Калли Маккормик. Ни одна фамилия в этих протоколах не повторялась – по разным делам допрашивали разных людей. «Потому что тогда нам было бы слишком легко найти убийцу», – саркастически подумала она. Если они действительно искали серийного преступника, связь должна была присутствовать – что-то еще, кроме цвета волос и относительной молодости жертв. Калли в свои тридцать три была старше их всех, причем лет на восемь.

Дверь ударила о стену, заставив Алиссу подскочить на месте и схватиться за пистолет.

– Похоже, у нас подвижка, – выпалил Корд, переводя дух.

– Иисус, Мария и Иосиф, ты до чертиков меня перепугал!

– Ты слышала, что я сказал? У нас кое-что наметилось. – У Корда зазвонил телефон, и он выхватил его из кармана, чтобы посмотреть, кто это. Потом нетерпеливо вздохнул. – Я перезвоню, – отрезал он, даже не поздоровавшись с человеком на другом конце.

Такая внезапная резкость привлекла ее внимание сильнее слов; Алисса даже перестала щелкать резинкой в тканевой оплетке по запястью.

– Так что у нас есть? – спросила она, сцепляя пальцы, чтобы прервать суетливые движения.

– Криминалисты сняли с машины Маккормиков четкий отпечаток. Сейчас его обрабатывают. Хедж вот-вот нам позвонит.

Воздушный шарик надежды в ее груди сдулся.

– Отпечаток может быть чей угодно, включая Мануэля Гомеса или его кузена. Или любого из тех, кто прикасался к «Джипу», пока его не нашли. Он может быть даже самой Калли или Рейфа. – Она снова стала щелкать по запястью резинкой.

– Я знал, что ты так скажешь, потому что сам так подумал. Но, называй это интуицией, или инстинктом, или еще как, но мне кажется, у нас появилась первая зацепка.

Алисса бросила на него взгляд, выражавший нечто среднее между раздражением и любопытством.

– Не смотри на меня так. Я прекрасно тебя понимаю. Но, по словам криминалистов, за исключением отпечатков Гомеса, машина была такой чистой, что с ковриков под ногами можно было есть. Сомневайся сколько твоей душе угодно, но, я думаю, мы близки к прорыву.

– Так или иначе, мы скоро это выясним, верно?

Она взяла пустую кружку и вылила в нее остатки кофе из кувшина, после чего с глухим стуком поставила его обратно на стол.

– Не понимаю, зачем ты вообще пользуешься кружкой, –