Ангел гибели - Евгений Сыч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неожиданно скелет уронил ручку и скорчился. Попытался подняться, но бес цапнул его за коленку, и он рухнул, треснувшись черепом о край металлического стола.
— Сейчас, сейчас, — умиротворенно приговаривал бос и, присев, запустил когти в глазницы. — Поставь того гада в угол, — почти скомандовал он Юрке.
Юрка заинтересованно подчинился.
Когда начальственный скелет приподнялся и обрел зрение, в углу в максимально жалобной позе стоял убийца. Убийца был хорош: глаза белые, подкатаны вверх — одни белки. На трикотажной майке на груди — выходные отверстия: оскорбленный муж палил в спину из служебного «Макарова», так что отверстия выглядели весьма впечатляюще. Одиннадцатый, или как бы его ни звали, повел в угол взглядом и застыл. Бес ковырнул у него в ушной раковине. Скелет взвыл. Как он воет, к сожалению, слышно не было: Юрка воспринимал человеческую речь только в электромагнитном диапазоне или уж на телепатическом уровне, в прямом диалоге. Вопля он не слышал, но и вида хватало: скелет встал на четвереньки, запрокинул череп, разинул пасть, блестя металлическими зубами, и зашелся в крике. «Хорошо, — удовлетворенно произнес бес. — Достало».
— Иди к нему! — скомандовал Юрка убийце. Убийца шагнул к своему бывшему начальнику шаг, другой. Не закрывая пасти, тот перебежал в дальний угол кабинета и влип в стенку, дальше бежать было некуда.
— Ближе, — подтвердил Юрка.
— Ближе, ближе, — поддержал его бес.
Убийца медленно шел на начальника. Похоже, ситуация его устраивала. Наверное, не в первый раз он вот так приближался, внушая страх, к затравленному и испуганному. Ухмыльнувшись, он протянул руки к шейным позвонкам одиннадцатого. Скелет дернулся и упал.
— Душу вынимать будешь? — деловито спросил бес.
— А я могу?
— Кто же может? Ты — ангел смерти. Ты что, не знал этого?
— Нет, — искренне ответил Юрка. — Я ведь совсем недавно умер. Меня, кажется, тоже убили. Как же я — ангел? И зачем мне чужая душа?
— Ну, его душу можешь мне отдать, заодно, — деловито присоветовал бес. — Так-то он мне не по чину, сам прав таких не имею. Только подкараулить, если концы отдаст, или подстроить совпадение. А просто душу отнять — нет. Ты можешь. Твоя воля.
— Да бери себе, конечно, эту мразь, — сказал Юрка небрежно. — А скажи мне, бес, кто меня убил, не знаешь?
Бес не ответил «Ангел смерти!» — прогремело в кабинете. Юрка ошеломленно оглянулся. В широком проеме окна стоял огромного роста крылатый ангел, самый натуральный, не то, что он, Юрка, — в белоснежном оперении и с пылающим мечом в протянутой длани. А может, это был вовсе архангел, Юрка помнил схожее изображение, виденное в детстве, когда на пасху ходил с богомольной отцовой теткой в церковь святить куличи. Окно за спиной архангела слепило голубизною. Бес и убийца одинаковым движением попятились от лежащего на полу тела. «Ангел смерти!» — перекатывалось громом под сводами кабинета.
Тут, как назло, распахнулась тяжелая, утыканная шляпками гвоздиков дверь, и в нее заглянул чей-то бодрый скелет. Заглянул, увидел недвижимого начальника, дернулся, оглянулся на окно и сразу же глазницы рукой прикрыл, словно ударили его по зрачкам или ослепило. Но, вероятно, не поверив собственным глазам, скелет склонился над лежачим.
— Ангел смерти! — в третий раз воззвал к Юрке высокий глас. — Знаешь ли ты долг свой? Как смеешь ты вручать человеческую душу дьяволу? Велика вина твоя.
— Ладно, ладно, — пробормотал Юрка, опасливо косясь на меч. — Долги мои пока еще здесь все, на земле. Да и это ли человеческая душа?
Архангел шагнул вперед. Юрка растерялся — драться в данном случае было совершенно нереально. Ростом и то архангел был против него вдвое — как только поместился в кабинете? Но и сдаваться тоже не хотелось, поэтому, секунду помыслив, Юрка нырнул под протянутую длань и вылетел в окно. Удирая, увидел, как взлетел меч — не в него целя, в беса, — полыхнуло пламя, и искры посыпались, но бес выскочил уже в другое окно и, влача законную жертву, сквозанул понизу куда-то — Юрка за ним не следил. Сам он спланировал совсем в другую сторону, с облегчением признал станцию метро Дзержинского и нырнул под землю. «Пускай ищет, — думал Юрка, невидимкой пристраиваясь за массивной люстрой. — Тоже мне, слуга божий. Не зря, оказывается, архангелами полицейских звали. Ничего себе, порядки завели, один с копьем, другой с мечом. Был бы автомат у меня — другой разговор».
* * *Каждому человеку дается предназначение, но не каждый об этом знает. Поэтому очень часто выступает человек не в своей, а в чужой роли и чувствует себя в ней неуютно. Одному в карты везет, другому — в любви, а они, может, наоборот хотели бы. Смотреть бывает странно и жалко, как человек мыкается. Так куклы-марионетки, которые хоть и послушны ниткам, все-таки вольничают, сколько возможно: то ноги завихляются, то руки распадутся, а то и вовсе голова с эксцентрикой. И все потому, что их назначение им неведомо.
Какая роль была уготована ему при жизни, Юрка тоже не знал. Не успел — короткая жизнь выпала.
«А почему я, собственно, должен быть именно ангелом смерти? — раздумывал он, давая кругаля по подземным переходам в поисках выхода наружу. — Значит, и другие ангелы есть? Я ведь вовсе в ангелы не рвался. И опыта у меня нет. Никакого опыта, ни ангельского, ни людского. Сейчас бы со своим курсом как раз на картошку ехал — опыта набираться. Интересно, почему студентов всегда на картошку отправляют для начала?..»
Сгоряча он пролетел пару лишних остановок по тоннелям, пока сориентировался. Посидел еще на неудобной, в несколько деревянных брусков у гранитной стены, скамейке. Наверное, ангелы так себя не ведут, на скамейках пыльных не сидят, но к положению своему новому Юрка пока не привык, поэтому легче было придерживаться знакомого образа жизни, человеческого.
А чем, интересно, положено заниматься ангелу? Ангелу смерти?
Убивать?
Впервые Юрка убил человека, когда его и еще десяток салаг бросили на точку после учебки. Там из кишлака душманов вышибали и в общем-то вышибли еще до их приезда, прибыли на готовенькое. Деды, усталые, но взвинченные, словно бы под кайфом, устроили новоприбывшим проверочку. Позвали Юрку, подвели, показали: «Вон — дух, давай, зарежь». — «Да ну!» — замотал головой Юрка. «Еще кочевряжится, — оскорбились деды. — Всю работу за него сделали: поймали, привязали, режь — не хочу, салажня небитая». Ругались они лениво и побили Юрку лениво, но жестоко, чтобы не было охоты пререкаться дальше. Поставили на ноги, Юрка поплевал кровью, ему всунули в руку нож — местный обоюдоострый кинжал. Подтолкнули: «Иди». Дух стоял привязанный. Юрка приблизился, стараясь не смотреть в лицо, видя только редкую клочковатую бороду и ощущая горько-сладкий привкус крови во рту. Он хотел убить его скорее, чтоб не мучился, и ткнул ножом слева, но нож непослушно скользнул по ребрам и распорол живот. Живот как-то разом распался, и, прежде чем хлынула кровь, Юрка увидел переплетения внутренностей, и его затошнило. Он стал бить ножом в грудь, в горло, заливаясь чужой кровью и собственной блевотиной, ничего не слыша, будто уши заложило, будто по уши уже в крови. Казалось, человек, которого он должен был убить, не умрет никогда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});