Не стреляйте в партизан… - Эдуард Нордман

Ему на смену пришел бывший комиссар партизанской бригады имени Рокоссовского Герой Советского Союза, а затем и Герой Социалистического Труда Петр Миронович Машеров, авторитет которого доныне не смогли поколебать никакие перестроечные и послеперестроечные веяния.

Сразу после освобождения командиры партизанских бригад и отрядов назначались руководителями райисполкомов, становились во главе управлений, хозяйств.

Командир нашей бригады имени Молотова Михаил Иванович Герасимов стал председателем Ивановского райисполкома, потом трудился в одном из министерств. Командир Пинской партизанской бригады Иван Георгиевич Шубитыдзе был на ответственной работе в Пинской и Витебской областях.

Серьезные должности в исполкомах различного уровня занимали наши комбриги Федор Иванович Лисович, Андрей Петрович Савицкий, Федор Игнатьевич Ширин, Василий Алексеевич Васильев.

Бывший наш партизан Владимир Антонович Ралько возглавил в Пинском районе колхоз «Оснежицкий», сделал его известным на весь Советский Союз, стал дважды Героем Социалистического Труда.

По-другому и не могло быть. Эти люди уже проявили свои великолепные организаторские способности в ходе войны и должны были проявить их на мирном фронте. Они справились с новыми задачами.

Еще один подвиг в своей жизни совершил любимый нами командир Василий Захарович Корж. В начале пятидесятых он оставил свою «непыльную» столичную должность заместителя министра лесного хозяйства республики и вернулся в те места, где партизанил, чтобы возглавить бедствующий колхоз в Солигорском районе. После укрупнения его назвали «Партизанским краем». Вывел его в передовые и ушел на пенсию. Но сельчане, после того как дела в колхозе стали ухудшаться, снова позвали его «на хозяйство», где он оставался председателем почти до своей смерти в 1967 году.

Этими своими суждениями я никоим образом не хочу противопоставить партизан фронтовикам, тем более что многие попробовали и того, и другого хлеба. Республику восстанавливали и строили заново все. Но так случилось, что во главе этой работы стали бывшие партизаны. Возможно, потому, что они лучше знали местные условия, особенности, людей, которыми довелось руководить. И не посрамили себя на новом поприще.

Белорусское «партизанское руководство», его слаженную и эффективную работу в СССР уважали, многие ему по-доброму завидовали. Но кое-кто относился к нему и с определенной долей настороженности. Не скрою, мне самому хотелось работать в Белоруссии. И когда Петр Миронович Машеров, первый секретарь ЦК КПБ, однажды спросил меня, не подумываю ли я о том, чтобы вернуться в Минск, я ответил сразу же: «Пешком пришел бы». И такое предложение в ЦК КПСС было внесено. Но Брежнев отреагировал по-своему: «Петро (Машеров. – Э.Н.) вокруг себя своих партизан собирает. Мы в таком случае никогда не узнаем, что происходит в республике». Мое возвращение в Минск не состоялось, пришлось отправляться в Ташкент.

Меня нередко спрашивали, особенно журналисты: «Как партизанские качества пригодились во время работы в Комитете государственной безопасности?» Во многом пригодились. Но для начала расскажу, как я попал в КГБ.

После 1945 года отношения между людьми были проще, честнее. Это были открытые отношения. Особенно в провинции, где я жил. Потом убедился, чем ближе к столицам, тем сложнее отношения между людьми. Быт, конечно, в большом городе лучше, чем в глубинке, жилье комфортнее, за водой не надо ходить к колодцу, удобства не во дворе. А вот отношения между людьми, чиновниками…

Провинциальная простота, открытость здесь наталкиваются на карьеризм, интриганство, лицемерие, хитросплетение связей. Всегда ненавидел зависть – отвратительное качество. В столицах она изощреннее. В Минске сложнее, чем в Пинске, в Москве сложнее, чем в Минске, а в Ташкенте – чем в Ставрополе. Как-то А.В.Суворов в присущей ему манере сказал, что был ранен десять раз: пять раз в боях и пять раз в высших кругах при дворе. Все пять последних ранений – смертельные. За свою долгую жизнь я убедился в обоснованности этих слов.

В 1958 году за три месяца до государственных экзаменов в Московскую ВПШ, куда я поступил с должности первого секретаря Телеханского райкома партии, меня пригласил секретарь ЦК КПБ Т.Я. Киселев в номер гостиницы «Москва» на беседу. Сообщил без долгих вступлений:

– Собирайся, поедешь в Пинск первым секретарем горкома партии. Есть возражения?

– Есть. Первое – дайте закончить учебу, сдать госэкзамены. Второе – я на Пинщине 19 лет. Только что ликвидировали Логишинский, Жабчицкий, Пинский районы и саму Пинскую область. Многие работники аппарата лишились работы. Вопрос трудоустройства – самый больной для них. Не надо меня посылать в Пинск. Будут обиды.

Киселев позвонил на второй день:

– Продолжай учебу.

После завершения учебы я прибыл в Минск, в ЦК. Предложили ехать в Лунинецкий район. Подключился к уговорам тогдашний первый секретарь Брестского обкома П.М. Машеров:

– Ты мелиорацию знаешь. У тебя в Телеханах неплохо получалось. Перспективный район. А пока езжай в отпуск.

Провел три недели в Друскениках в Литве. После отпуска зашел в ЦК партии к заведующему орготделом А.А. Смирнову. А тот сообщил:

– Вчера на секретариате ЦК решили: пойдешь работать к Александру Ивановичу.

– Кто такой Александр Иванович?

– Председатель КГБ республики Перепелицин.

– А что я там буду делать?

–Это тебе объяснят в Комитете.

В считанные минуты приехал заместитель председателя КГБ по кадрам Малин, и вот я уже в кабинете Перепелицина. Тот курит беспрерывно, расхаживая по большому кабинету:

– ЦК рекомендует тебя членом коллегии Комитета госбезопасности и начальником управления.

–Я ведь не знаю работы. Чем я буду заниматься? Провалю дело.

– Когда зачислим в кадры, тогда и объясним суть дела. Тебя давно и хорошо знают в республике. Участок предстоящей работы по тебе.

После бессонной ночи звоню в ЦК А.А. Смирнову:

– Может, не надо в КГБ?

– Не надо тех, кто просится, рвется туда.

Да, задачка! За всю жизнь не было такого, чтобы отказывался от назначения. Шел работать туда, где надо было. Вспомнил, что еще в 1950 году меня «сватали» в областное управление МГБ начальником отдела по борьбе с бандитизмом. Когда я спросил совета у Мазурова (в ту пору секретаря Минского обкома), как быть, он ответил: «Ты уже взрослый, решай сам. Но знаешь, у меня на днях был полковник госбезопасности и слезно просил: помогите уйти из органов, не могу».

А первый секретарь Пинского обкома партии Петр Алексеевич Тетюшев был категоричен:

– Я слышал, что тебя «сватают» в МГБ. Не даю согласия. Уцелел в войну, а теперь подставлять голову под пули бандитов? Не пущу.

Теперь, как выяснилось, на работу в КГБ меня рекомендовал тот самый Кирилл Трофимович Мазуров. Для меня его рекомендация значила весьма много. И не только потому, что он первый секретарь ЦК. Просто я всегда глубоко уважал его мнение.

В КГБ, как и в любой спецслужбе, важен всякий опыт, касающийся знания людей, знания жизни. У меня была возможность убедиться, что пригодилось все накопленное в моем жизненном багаже до прихода в госбезопасность. А набирался я жизненного опыта, работая на различных должностях в партийных органах Пинщины.

В первую очередь, многое взял у Петра Алексеевича Тетюшева. Мудрый был человек. Основательно обучал молодые кадры. Поручил мне осенью 1948 года подготовить на рассмотрение бюро вопрос «О руководстве Ивановского райкома партии комсомольскими организациями».

Обошел я пешком и объездил (не на автомашине, конечно, как в более позднее время) десятки деревень. Побывал за Днепровско-Бугским каналом, в зоне существенного влияния бандеровцев. Встретился со многими людьми, знакомыми по партизанской борьбе. Подготовил проект постановления бюро обкома и обстоятельную справку.

Вскоре пригласил на беседу П.А.Тетюшев и давай расспрашивать:

– Расскажите, в каких сельсоветах района побывали? С кем ездили в зону за Днепровско-Бугским каналом?

– Один.

– Как один? Туда чекисты ездят в сопровождении бронеавтомобиля.

– Петр Алексеевич, за каналом я – хозяин. Знаю там людей, каждую стежку-дорожку. Поужинаю на одном хуторе, скажу, что иду ночевать на другой, а ухожу к надежному человеку на третий и сплю на сеновале.

– В сельских магазинах были?

– Был. Купил десяток яиц на яичницу.

– А кирзовые сапоги есть?

– Да.

– А каких размеров? Небольшие женские и детские размеры есть?

– Не знаю. Лежит на прилавках много.

– А фуфайки?

Спросил секретарь обкома и о том, сколько стоит на рынке килограмм муки, мяса, свежей рыбы.

– Не знаю, не интересовался.

– Плохо. Надо интересоваться. Мы с вами получаем хлеб, другие продукты по продовольственным карточкам. А люди живут с рынка. Там формируются их настроения, если хотите, политика. Эти настроения и надо знать. Вы же политический работник – инструктор обкома партии.