Колдун. Чужое сердце - Кирилл Клеванский

— Вот этот, — ткнул он пальцем в молодчика, которого вырубил я, — носит полковничьи лычки, как и эти двое. — Он показал на еще двоих неудачников, носивших дорогие камзолы. Стало понятно, почему я его не убил, — рефлексы, мать их. Не зря меня муштровал Добряк, да удачно он переродится. — А вот у Тиста добыча покрупнее.

Молчун, сохраняя присущее ему хладнокровие, скинул с плеча пожилого коренастого мужчину в вышитом золотом камзоле и с такой же позолоченной сверкающей броней.

— Наш не очень разговорчивый друг захомутал генерала!

Все выдохнули, а Щуплого понесло.

— Раз колдуньи в руки не идут, надо хоть с генералами баловаться, — глубокомысленно произнес он, а через секунду отправился в свободный полет. Н-да… подзатыльник от северянина — это страшно.

И мы опять засмеялись. Наверное, картина еще та: стоят четверо израненных окровавленных воинов и ржут, как кони, а один валяется на земле и, держась за голову, постанывает, попутно хихикая. Рядом валяются высшие офицеры. Они к общему веселью не присоединились: будучи без сознания, они выступают в роли безмолвных зрителей. Не в силах стоять на ногах, я рухнул на землю и вздохнул. Демоны с остальными, а для меня эта битва закончена.

Глава 8. Харпудов гребень

Сегодня выдался воистину ужасный день. Прибыли десятки послов, считавших своим долгом поздравить с победой. Потом пришла делегация гномов. Эти коротышки вконец оборзели и подняли цены на свои изделия, пришлось напомнить про древние договоры. Полурослики пошумели, но потом извинились и пообещали поумерить пыл. Следующей каплей, упавшей в переполненную чашу терпения, стал Совет магов. Вот уж кто реально зажрался. Каждый раз, когда Майкл Третий видел эти туши, неизвестно каким образом проходившие в двери, то хотел казнить каждого. Но, увы, маги были силой, с которой приходилось считаться. Однако в этот раз советники превзошли самих себя. Они, подумать только, заявили, что в будущем отказываются отправлять своих подчиненных на войну. Конечно, это был лишь тонкий намек на то обстоятельство, что пришло время пересмотреть стоимость их услуг. Император позволил себе опуститься до торгов, а потом напомнил этим магикам, что они вроде как подданные империи и должны подчиняться законам. И раз уж маги, приравненные в своих правах к дворянам, не хотят воевать, то пусть выплачивают соответствующую сумму. На этом торги были закончены.

После такого начала дня Самбер отобедал, успев перекинуться всего парой слов со своей ненаглядной женушкой, да подерут ее демоны. И вот теперь он должен лицезреть в своем кабинете младшего сына. Но не стоит думать, что если Майкл ненавидит жену, то так же относится и к детям. О нет, детей он любил, даже обожал, хотя иногда и они доставляли немало хлопот.

— Отец, — продолжал свой затянувшийся монолог принц Константин дель Самбер, — ты должен меня понять. Я не Осиф, который души не чает в балах и званых ужинах, и не Стивен, мечтающий задрать подол каждой охочей до развлечений дворянке. И уж тем более не Дарий, который, если ты не знаешь, уже буквально поселился в библиотеке.

— Тогда бери пример с сестер. — Император сделал неопределенный жест рукой, показывая, как ему «дорог» этот разговор.

— С этих-то? — Константин никогда не умел держать себя в руках. Вот и сейчас вместо того, чтобы спокойно продолжать дискуссию, он ударил кулаком по столу (отчего тот жалобно заскрипел) и стал вышагивать по ковру. — Может, с Астии? Извини, отец, но у меня никакого желания сутками пропадать в театрах и на выставках. А насчет Инги… — Принц отмахнулся и щелкнул по эфесу клинка. Так он всегда делал, когда был раздражен.

— И что же насчет Инги?

— А то ты не знаешь, — усмехнулся младший сын.

— Знаю, — кивнул император. — Но от меня-то ты что хочешь?

— Отпусти меня, отец, — в который раз попросил Константин. — Отпусти — и, клянусь кровью и перерождением, ты об этом не пожалеешь!

Майкл вздохнул и спрятал лицо в ладонях. Боги, как он устал. Устал от интриг дворян, от грызни аристократов, от войн, от магов, от жены, да подерут ее демоны! Устал от всего.

— Мы это уже сто раз обсуждали, — сказал он. — Я не могу отпустить тебя. Ты просто не представляешь, что это такое. Да и кто о тебе позаботится?

— Я сам могу позаботиться о себе! — с вызовом в голосе ответил принц. — Мне уже не десять лет, отец, и ты видел, на что я способен.

— О да, никто и не говорит, что ты плох в искусстве меча. Но кто тебе сказал, что там с тобой будут сражаться по правилам или дуэльным кодексам?

— Но я готов к этому! — Глаза Константина горели огнем, и от этого пламени слабым личностям становилось не по себе. По правде сказать, Майкл глубоко внутри гордился своим отпрыском. — И ты прекрасно это знаешь.

И Майкл не мог не согласиться, он действительно это знал, что уж тут лукавить. Он ведь лично нанял десятки наставников для непоседливого принца. Его обучали наукам, военному делу, тактике, стратегии, истории, фехтованию, стрельбе, языкам, верховой езде, географии, даже основам магии. Но при всем при этом принц оставался наивным девятнадцатилетним юнцом, мечтающим о славе и битвах.

— Нет! — отрезал император. — И это мое последнее слово. Больше я не желаю разговаривать на подобные темы. А если заикнешься, заставлю присутствовать на всех ближайших торжествах!

Константин скрипнул зубами, но, опомнившись, ударил кулаком по сердцу, подражая солдатам, и щелкнул каблуками, после чего вышел прочь.

Майкл отложил перо и потер виски. Из настольного зеркала на него смотрел седеющий старик с синяками под глазами и чуть подрагивающими губами.

— Дорогой друг, ты уверен, что мы поступаем правильно? — спросил он в пустоту.

Тут в кабинете раздался характерный хлопок, и в углу возникло удобное кресло, обитое дорогой кожей. Сидевший там разумный сложил пальцы домиком, пряча усмешку в пышных усах. «Типичный волшебник», — сказал бы любой обыватель и ошибся бы. Впрочем, на принадлежность визитера к воинам мог указать лишь простенький военный камзол.

— Кто знает, кто знает, — ответил маг. — Но я уверен, это будет по крайней мере интересно.

— Интересно наблюдать за тем, как мой сын рискует жизнью?

— Ага.

— Я никогда не понимал, шутишь ты или мне нужно тебя казнить.

— А я никогда не понимал, что забыл в компании зарвавшегося дворянина, — вернул колкость незнакомец. Он сделал легкий взмах рукой, и перед ним появился столик на высокой ножке. Еще один взмах — и вот на столике стоят два бокала и бутылка вина.