Становление (СИ) - Зубкова Дарья Владимировна

— Не смей даже приближаться к Лив — я прорычал свои слова максимально злобно, а мои глаза вспыхнули огнём — Я не посмотрю на то, что ты главный цепной пёс Одина и близкий друг Тора. Я выжгу тебя до такого состояния, чтоб даже малейшего пепла не осталось.

— Валяй — Хеймдалль засмеялся — Вот только после этого друзья твоей возлюбленной пострадают. Их вроде не так и мало у неё. Те двое, с кем вы постоянно общаетесь. А ещё та странная компания, где один из них является местным представителем темной энергии Люцифера. Все они могут после этого пострадать.

— Ты не тронешь никого из них.

— Посмотрим. Убей меня и увидишь, что произойдет потом. Как жаль. Уничтожать разум одного из самых сильных потомков Всеотца. Она ведь достойна занять место рядом с ним, а не с тобой. Она слишком сильна и у неё великое будущее.

— Она сильнее Всеотца и мы это оба знаем. Вы ее боитесь, поэтому и пытаетесь расшатать ее разум и подорвать веру в себя.

— Но ты можешь всего этого избежать.

— Каким образом? Что тебе нужно?

— Мне? Всего лишь твоё отречение от планов Одина и уход из Мидгарда. Ты пойдёшь со мной, и будешь вести себя тихо и мирно. Взамен, я даю тебе свою клятву девяти миров, что никто из ваших с дочерью Тора знакомых не пострадает.

— Вот как? Ты дашь мне слово, что ни Лив, ни Тор и никто из Мидгарда не пострадает?

— Клянусь всеми своими силами и своей мощью, что никто из них никак не будет задет мною. Они будут дальше жить своей жизнью, и никак не будут участвовать в нашем противостоянии.

— Хорошо. Я согласен.

Я вновь обречённо вздохнул, испытывая сильное чувство дежавю. Подобное я пережил с Одином больше полугода назад. Он ставил точно такие же условия, на которые мне пришлось пойти. «Локи, ты вновь оплошал и повелся на такой детский развод. Ты размяк и стал слабее». Голос собственного разума ещё сильнее выводил меня из себя. В тоже время я понимал, что снова нахожусь в безвыходном положении. При любом раскладе я все ещё был Богом обмана и в любом случае я найду способ сбежать откуда угодно и куда угодно. Или я не Локи, Бог коварства и обмана и наследный Бог огня и ледяных просторов Йотунхейма.

Глава 12

Открыв свои глаза, я увидел перед собой бескрайние пустоши, которые протянулись далеко за линию горизонта. Я был удивлён столь странной картине, но где-то глубоко в разуме я предполагал подобный исход. Причины, по которым Хеймдалль мог переместить нас именно сюда, явно были не из приятных. По моим предположениям, мы оказались где-то на пустошах Нифльхейма, но я мог и ошибаться. Я не мог быть уверенным на все сто процентов в своих предварительных выводах, но подобное предположение первое возникло у меня в голове. Я окинул все окружающее пространство недовольным взглядом, после чего покосился на массивную фигуру Хэймдалля, стоявшую рядом со мной.

— И где это мы?

— Мастер побегов и перемещений между мирами не может определить свое местонахождение? Это забавно, но и убого одновременно.

— По первому взгляду сложно определить точное место нашего перемещения. По моим предположениям, мы находимся где-то на пустошах Нифльхейма, но это место может также оказаться равнинами Хельхейма. Но последний вариант маловероятен.

— Видеть твою неуверенность и сомнения лучшее, что я мог пережить за всю свою жизнь. Хотя, когда Один окончательно установит свою власть во всех мирах и даст мне возможность усмирить тебя окончательно, этот момент будет лучшим в моей жизни.

— И что же ты тогда будешь делать? — я постарался включить свой классический сарказм, желая лишний раз поиздеваться над Хеймдаллем — Неужели, уйдёшь на пенсию и займёшься фермерством?

— Я займусь тем, что не допущу больше появления подобных тебе типов и буду охранять покой во Вселенной.

— А ты думал о том, что вы с братцем будете делать с Мидгардом? Там сидит Тор, Сив, и их всесильная дочь. А также, там обитает довольно сильная сущность, с безграничной темной энергией в запасе. Я бы не советовал вступать с ним в открытый военный конфликт.

— Ты про своего дружка Люцифера? Он будет вторым, кого мы усмирим после твоего падения.

— Я в своей жизни упал лишь раз, когда попытался спасти свою семью от вас — мой голос стал грубее, а мои глаза вспыхнули огнём — А вы, без разборов и суда, убили невинных, а меня заковали на долгие столетия в подземелья Асгарда.

— В чем была наша самая большая оплошность. Надо было тебя убить сразу и на месте.

— Мы оба знаем, что это невозможно. Ни Один, ни уж тем более ты не сможете меня убить. Я для этого слишком силён.

— Ты прав. Но истощить тебя так, чтоб ты был на грани жизни и смерти возможно. Я хочу увидеть, как ты будешь безжизненно висеть на одной из стен дворца Одина, как главный охотничий трофей в его коллекции.

— Ха — я изобразил максимально ироничный смех — Я даже готов поддаться вам, чтоб посмотреть на ваши жалкие попытки все это устроить.

— Локи, ты же понимаешь, что ты обречён.

— Я бы так не сказал. К тому же, у меня теперь есть неплохая поддержка.

— Тебе не жалко использовать дочь Тора в своих планах? По факту, она невинное дитя, оказавшееся между двух огней.

— Я не собирался ее использовать, но не исключаю подобную участь для неё.

Я старался вновь изобразить полнейшее безразличие к подобной теме. Хэймдалль не должен был узнать о моих истинных чувствах к Лив, как и о моих планах на неё. Она была тем тайным орудием, которое должно было проявить себя в самый неожиданный момент. Она была той надеждой на мир во всей Вселенной, на которую я делал слишком большие ставки. За все месяцы, что я жил с Лив и пробыл в Мидгарде, я понял одну важную вещь. В прошлый раз нам с Тором и Сив не удалось довести дело до конца из-за отсутствия дополнительной помощи из вне. Но в этот раз нам следовало поступить умнее и учесть ошибки прошлого. Этот профессор, а точнее бывший Влад Дракула высказал довольно интересную мысль во время нашего совместного времяпровождения. Он как-то сказал мне «история дана нам для того, чтоб учесть ошибки прошлого и не допустить их повторения в будущем». Эта мысль показалась мне здравой и довольно мудрой, чтоб взять ее во внимание. В этот раз, когда встанет вопрос об усмирении Одина, нам придётся прибегнуть к помощи мидгарских обитателей. Оборотень, сын Люцифера, да и сам Люцифер могут быть тем необходимым элементом неожиданности, который обеспечит нам победу. Я не стал ещё больше углубляться в данную тематику и решил перевести разговор в иное русло.

— Так что мы все-таки забыли на пустошах Нифльхейма?

— А ты уверен, что это именно они? — я заметил, как тонкие губы Хэймдалля поползли вверх в издевательской ухмылке.

— Маловероятно, что ты привёл бы меня в Хельхейм. Хель не лучшая союзница для тебя и Одина.

— Хель умнее тебя. Это точно. И слава Всеотцу она не похожа на тебя.

— Да. Она копия своей матери, но ее характер явно больше похож на мой.

— В таком случае я предлагаю тебе проследовать за мной.

Хеймдалль, молча, развернулся и пошёл куда-то в противоположную сторону от нашего нынешнего места обитания. Я понял, что задавать какие-то вопросы еще нет никакого смысла и нужно просто постараться делать все так, как хотел этот недалекий амбал. Закатив свои глаза, я быстрыми шагами оказался около Хэймдалля и проследовал за его массивной фигурой. Мы шли довольно долго, и все это время мы не проронили ни слова. Желания общаться и как-то взаимодействовать с любимцем Одина у меня напрочь отсутствовало. У нас с Хэймдаллем всегда существовало негласное противостояние. Но после всего, что мы пережили, я относился к нему с максимальным презрением. Он был слепым рабом, беспрекословно подчиняющийся своему хозяину. Я не мог воспринимать подобное отношение с пониманием и никогда не признавал подобных личностей. Я презирал всех, кто слепо следовал существующим системам и правилам, и никогда не проявлял характер и своенравие. Из-за этого мы с Хэймдаллем и не выносили друг друга на протяжение всего времени моего пребывания в Асгарде. Для меня было загадкой, как Тор мог быть с ним в добрых отношениях и как они могли долгое время дружить. Тор был ближе ко мне по своему мировоззрению, но никак не к Хэймдаллю. Что могло их объединить, и на чем была основана их дружба, я так и не смог понять за свою долгую жизнь.