Сосны. Город в Нигде - Блейк Крауч

– В первые три раза я смалодушничала. Но на четвертый собралась с духом и сделала это. Днем всегда держала чип при себе. Носила, как все остальные. И странное дело, порой мне это казалось чуть ли не нормальным. Скажем, обедаю у кого-нибудь в гостях или на соседской вечеринке и вдруг ловлю себя на ощущении, что, может статься, так оно всегда и было, что моя предыдущая жизнь была сном. Начала постигать, как люди смиряются с жизнью в Заплутавших Соснах.

А ночью, закончив смену в пабе, шла домой, оставляла чип в своей постели, где должна была находиться, и направлялась прочь. Каждую ночь в новом направлении. И все время попадала в тупики. На севере, востоке и западе эти отвесные скальные стены, и я могла вскарабкаться на них футов на сто или около того, но карнизы неизменно становились все у́же, и в конце концов мне уже не за что было уцепиться, или я доходила до места, карабкаться выше которого у меня кишка была тонка. У подножия этих скал мне встретился отнюдь не один скелет – старые, сломанные кости. Человеческие. Люди, пытавшиеся совершить восхождение и упавшие.

Во время четвертой вылазки я направилась на юг по главной дороге – той самой, по которой приехала в Заплутавшие Сосны. Выяснила то же, что и вы, – она просто сворачивает обратно в город, бесконечной петлей замыкаясь на себя. Но я продолжила движение на юг через лес. Прошла с полмили, пока в конце концов не наткнулась на ограду.

– Ограду?

Пульсация в ноге Итана стала несносной, хуже боли от разреза, сделанного Беверли. Он ослабил скотч.

– Двадцать футов высотой, идущую через лес в обе стороны, сколько хватает глаз. По верху идет колючая проволока, гудящая, как будто под током. И один и тот же знак, прикрепленный к ограде через каждые пятьдесят футов. Он гласит: «Возвращайтесь в Заплутавшие Сосны. Дальше вам угрожает смерть».

Итан снова замотал ногу.

Пульсация утихла, а боль, хоть еще и не прошла, но притупилась.

– Вы нашли проход?

– Нет. Близился рассвет, и я подумала, что лучше вернуться в город. Но когда повернулась, чтобы уйти, передо мной стоял человек. Я перепугалась до смерти, пока не поняла, кто это.

– Парень, сказавший вам о чипе?

– Именно. Сказал, что следовал за мной. Каждую ночь, когда я совершала вылазку.

– И кто же это был? – поинтересовался Итан, и хотя в полумраке судить было трудно, ему показалось, что на лицо Беверли набежала тень.

– Билл.

Тело Итана прошило покалывание, будто слабый электрический ток.

– Как фамилия Билла? – спросил он.

– Эванс.

– Господи!

– Что?

– Эванс и был покойником в доме. В том, куда вы меня направили.

– Верно. Я хотела, чтобы вы с ходу поняли, насколько опасно это место.

– Сообщение получено. Эванс был одним из агентов Секретной службы, искать которых меня отправили в Заплутавшие Сосны.

– Я не знала, что Билл из Секретной службы. Он не говорил мне ничего о том, что мы называли «нашими прежними жизнями».

– Как он погиб?

Беверли подняла фонарик с пола – яркость свечения лампочки начала снижаться.

Выключила его.

Непроглядная тьма.

Шелест дождя, и больше ничего.

– Это произошло в ночь, когда мы пытались бежать. По-прежнему не понимаю, как они узнали, потому что мы оставили свои микрочипы в постелях, как множество раз до этого. Мы с Биллом встретились в назначенном месте с припасами и снаряжением… но у нас не было ни шанса.

Итан расслышал горечь, надломившую ей голос.

– Нам пришлось разойтись, – поведала она. – Я добралась до своего дома, но его они настигли. И порвали на куски.

– Кто порвал его на куски?

– Все.

– Кто это «все»?

– Весь город, Итан. Я из своего дома слышала… его крики, но поделать ничего не могла. И наконец поняла. Поняла, что удерживает всех здесь.

Долгое-долгое время никто из них не проронил ни слова.

Наконец Итан проговорил:

– Я так и не добрался до ограды, но забрел на какое-то расстояние в лес за этим разворотом на дороге к югу от города. Только вчера ночью. Готов поклясться, я что-то слышал.

– Что?

– Вопль. Или клич. Может, нечто среднее. И самое дикое, что впечатление было такое, будто я его уже слышал прежде. Во сне. Или в другой жизни. Он наполнил меня ужасом на самом первобытном уровне, словно волчий вой. Что-то гнездящееся очень глубоко. Моей единственной реакцией было бежать. И вот теперь, услышав то, что вы говорите об этой ограде под током, я начинаю гадать, зачем она там? Чтобы не выпускать нас? Или не впускать кого-то оттуда?

Поначалу Итан думал, что звук возник у него в голове – какое-нибудь побочное действие наркотика, которым накачала его медсестра Пэм, или последствия травмы от побоев Поупа и всего, что пришлось перенести после.

Но шум быстро нарастал.

Какой-то звон.

Нет.

Множество звонков.

Сотни и сотни.

– Что это? – спросил Итан, не без труда поднимаясь на ноги.

Беверли уже сражалась с дверью, открывая ее под скрежет петель, а затем в склеп ворвалась волна холодного воздуха, и шум внезапно стал громче.

Итан понял, что это.

Голоса пяти сотен дисковых телефонов, сработавших одновременно, наполняя долину заливистым, зловещим звоном.

– О боже! – выдохнула Беверли.

– Что происходит?

– Вот так и началось в ту ночь, когда погиб Билл.

– Не понимаю.

– В эту секунду звонит каждый телефон в каждом доме Заплутавших Сосен. Людям приказывают найти и убить вас.

Итан собрался с духом, чтобы принять обрушившуюся информацию, но лишь смутно осознавал, что должен обосраться с перепугу, понимал это умом, но страха не чувствовал; его рассудок уже отгородился, соскальзывая в адреналиновое онемение режима выживания, испытанного несколько раз в жизни, когда невезение заставило его заглянуть смерти в глаза. Для посторонних, тщетных мыслей или эмоций попросту нет места. Вся энергия собрана и направлена на усиление единственной вещи, способной сохранить ему жизнь, – сенсорного восприятия.

– Выброшу чип и спрячусь здесь, – сказал он. – Пережду.

– В Заплутавших Соснах живет чуточку больше пятисот человек, и все они до единого будут вас искать. По-моему, рано или поздно один из них войдет в эту дверь, и когда это произойдет, вам лучше быть отсюда подальше.

Выхватив фонарик у нее из рук, Итан включил его и захромал к дорожной сумке.

– Что здесь? – спросил, опускаясь рядом с ней на корточки.

– Одежда для вас. Обувь. Размер пришлось прикидывать на глазок.

– Оружие?

– Увы. Не смогла нарыть.