Врата Победы - Влад Савин

Сторонники наступления в феврале-марте приводят главным аргументом то, что в этом случае Советская Армия имела возможность встретиться с тогда еще союзниками не за Рейном, а уже на французской территории. А наиболее горячие головы утверждают, что у нас был шанс взять и Париж! Заявляю, что задача наступления вглубь Франции даже не ставилась нашим войскам, и в более позднее время! В то же время факт нашей встречи с англо-американцами примерно у франко-германской границы показывает правильность расчетов Ставки, установившей именно такие сроки.

Следует также учесть, что к концу марта были перемолоты последние оставшиеся у немцев значительные силы люфтваффе, в боях над Зееловским плацдармом. Ряд танковых частей вермахта, еще в феврале снятых с Одера и направленных "пожарной командой" на Западный фронт, уже был "сточен" там до полной потери боеспособности. В то же время Первый Белорусский фронт успел получить большое число новой техники, как танки Т-54-100, и новейшие машины ИС, поступающие в тяжелые танковые полки взамен КВ-54, в тылах фронта удалось организовать полигон для эффективного обучения экипажей. Была значительно усилена артиллерия, особенно крупных калибров. Развернута аэродромная сеть, с искусственным покрытием (металл). Войска отдохнули и пополнились до штата.

Все было готово для наступления на Берлин. И никаких сомнений в успехе уже быть не могло.

Север Франции, под Амьеном. 26 марта 1944.

Михаель Виттман стоял на башне танка и обозревал в бинокль будущее поле боя.

Забавно, но танк был русский, Т-54. И получил его Виттман благодаря налету "рус фанер", на марше от Зеелова к Берлину. Две или три тени возникли над колонной, совсем низко и почти бесшумно, как летучие мыши, высыпали по нескольку десятков кумулятивных ПТАБов, и исчезли прежде, чем приданный батальону "фирлинг" начал беспорядочную пальбу. В итоге, сгорели три "штуга" и "пантера", потери положено было восстановить, и на ремонтном заводе в Берлине Виттман увидел этот русский танк. Подорвался на мине, но повреждения ходовой минимальные, сумели вытянуть и привести в боеспособное состояние.

И ведь он, Виттман, сначала не хотел брать этот трофей! После того, как посидел в Т-54 на местах командира, наводчика, мехвода. Эти русские, как спартанцы - все у них до предела аскетично и тесновато, а усилия на рычагах непривычно велики. Из плюсов же была мощная пушка, почти не уступающая 88/56 "тигра", к ней подходили бронебойные снаряды от русских зениток, трофеев сорок первого года - хотя конечно, нестандартный боеприпас доставлял проблемы. И конечно, необычно толстая броня, да еще под большим наклоном, так что снаряд легко шел на рикошет - защита лучше чем у "тигра", и это на среднем танке! По ходовым качествам надо было бы погонять на танкодроме - но Виттман не раз видел, как такие же Т-54 буквально танцуют на поле боя, с полного хода короткая остановка, выстрел, резкий поворот, сбивая противнику прицел и подставляя свою лобовую броню, или ныряя в облако дыма. Хотя у этой машины дымовые гранатометы отсутствовали, снятые за ненадобностью - боеприпасов к ним не было. Так же и рация была заменена на стандартную немецкую, а вот оптика осталась прежней, явно не цейсс, но заметно лучше, чем на ранних русских Т-34.

В общем - "тигренок". Повезло и с мехводом, унтер-офицер Финке был танкистом со стажем, застал еще Францию и самое начало русской кампании, был ранен и комиссован, а сейчас, по новым правилам, возвращен в строй. Воевал он на "тройке", что тоже было удачей - те, кто был знаком лишь с "тиграми" и поздними версиями "пантер", где передачи переключались буквально, двумя пальцами, причем не требовалось включать-выключать главный фрикцион, вряд ли сумели бы привыкнуть к более примитивному русскому управлению, требующему еще и немалой силы. Впрочем, усилие на рычагах было терпимым - не то что у Т-34 начала войны, когда водителю надо было напрягать спину и давить коленом, здесь физически здоровый человек вполне мог справиться одной рукой. (прим. - это так! На танках Т-34 с 4х ступенчатой коробкой передач, ставилась до декабря 1942, требуемое усилие на рычагах было 30 кг! Оцените способность при этом совершать быстрые маневры на поле боя? У Т-34-85 и, в альт-истории, Т-44/54 усилие было снижено вдвое. Немецкая же схема, позволяющая работать "двумя пальцами", требовала немецкой же компоновки, с коробкой передач впереди и карданным валом через корпус.У нас же традиционно и КП и ведущие колеса были сзади - В.С.). А маневренность у русского танка оказалась просто изумительной, как и проходимость, грязи, в которой вязли "тигры", он просто не замечал.

Весь февраль немецкий фронт у Гавра еще кое-как держался, упруго подаваясь назад, но часто огрызаясь контратаками, иногда даже успешными. Приходилось участвовать и 101му батальону, потери за все время составили восемь машин, за три десятка уничтоженных "шерманов" и "кромвелей". Американцы не умели взаимодействовать танками и пехотой настолько же хорошо, как немцы, и в последний год, русские - и потому внезапный огонь из засад оказывался против них эффективным. Но даже если удавалось нанести англосаксам урон, развить успех своей атакой удавалось очень редко. И постоянная усталость - поскольку днем передвигаться по дорогам, и вообще находиться на открытой местности, было невозможно по определению, проклятые "джабы", истребители-бомбардировщики, гонялись даже за одиночными повозками и мотоциклистами, то передислокации, пополнение топлива и боезапаса, происходили ночью, а затем наступал очередной боевой день - и если стоя в резерве в тылу можно было выспаться, то на передовой спать приходилось урывками, на закате и перед рассветом. Но храбрые дойче зольдатен держались, и потери янки и англичан были, пожалуй, не меньше, если не больше!

Оборона вокруг плацдарма рухнула первого марта. Никогда еще Виттман не видел такого количества самолетов в небе, и это был враг, а истребители люфтваффе не появлялись вообще! Немецкие позиции были буквально перепаханы, сровнены с землей градом снарядов и бомб - и лишь после этого американцы пошли вперед, неудержимой лавиной, почти не встречая сопротивления. Руан был взят четвертого марта, немцы беспорядочно отступали. Сильнейшей стороной германской армии до сего времени была логистика, когда все необходимое для боя всегда оказывалось в нужном месте в нужное время, теперь это было невозможно, преимущество здесь перешло к американцам. Спасало лишь то, что американская пехота, по меркам ветеранов Восточного фронта, была откровенно слаба, и что американские командиры низового звена, до полкового уровня, заметно уступали немцам. А еще изобилие живых изгородей, где так удобно прятать фаустпатронщиков, и минометы, бывшие на этом театре самым эффективным противопехотным оружием. Но авиация просто душила! Над Зееловскими высотами Виттман видел ожесточенные воздушные бои, люфтваффе отчаянно пыталось вырвать у русских победу. Возле Руана немецкие самолеты были замечены - счесть по пальцам одной руки. А "тайфунов" и "тандерболтов" становилось все больше, хорошо хоть не было ничего похожего на русские бипланы, бомбящие ночью прямо по огоньку зажженной сигареты - в темноте летали лишь бомбардировщики, на цели в тылу. В итоге, начались перебои со снабжением, чего раньше все ж не было, даже ночью не всегда удавалось полностью дозаправиться и пополнить боезапас, у тыловых объяснение было обычное - железнодорожную станцию разбомбили, перегружали на автомашины, едва проскочили в объезд, на шоссе разбит мост, все дороги в воронках.

Два дня назад пришел приказ, совместно с 17й танковой дивизией нанести контрудар. При выдвижении на исходный рубеж совершено неожиданно наткнулись на англичан - деревня, через которую был указан маршрут движения, оказалась занятой британскими танкистами. Это было удачей, что Виттман, в предрассветных сумерках, первым сумел различить угловатые коробки "кромвелей" стоящих вдоль улицы колонной. Чертова русская оптика - хотя в остальном "тигренок" оказался выше всяких похвал, наилучшим образом подходя именно для роли головного дозора или разведки - передвигаясь по любой местности, любым дорогам, или вовсе без них, гораздо быстрее батальонной колонны, и в состоянии уцелеть во внезапном боестолкновении, а не сгореть в первые же секунды, как легкие машины, неожиданно полезным было и то, что вид Т-54 сильно отличался от немецких танков, хорошо знакомых англичанам и американцам. Вот и тогда, британский часовой на въезде в деревню лишь махнул рукой с фонариком, место того, чтобы сразу поднять тревогу.

-Бронебойным заряжай! - скомандовал Виттман - удрать не успеем, расстреляют, придется драться. Вперед, и с нами бог!

Там было еще что-то на обочине, "виллис" или легкий броневик - оказалось под гусеницами раньше, чем Виттман успел рассмотреть. Не было слышно за ревом танкового дизеля, успел часовой кринуть или выстрелить, в следующую секунду ударила пушка. С ходу, с тряски - и снаряд угодил не в головной, а в следующий за ним танк, британцы стояли друг за другом, как на расстрел. Дистанция быстро сокращалась, выстрел, выстрел, выстрел - очередной "кромвель" вспыхнул от прямого попадания снаряда всего с двадцати метров! Почему они стоят, даже не пытаются сопротивляться? Да они же без экипажей - вот, британцы выскакивают из домой, перебегают улицу, пытаются заскочить в танки - из пулемета по ним, патронов не жалеть! Шевеление справа, за забором, летит граната, слава богу, не под гусеницу, мимо! Финке, вправо, дави их! Страшный удар в борт башни, но броня не пробита, рикошет! Финке, разворот на месте! Башню вправо! Один из "кромвелей" мимо которого мы проскочили, развернул башню, стреляет. Выстрелы одновременно, но английский снаряд пролетел мимо, может даже в каких-то сантиметрах, а мы не промахнулись, горит англичанин!