День, когда мы встретились - Барбара Бреттон

Съемку перенесли. Клер знала, что ей придется объясняться со своим агентством и выплачивать кругленькую сумму, но не это беспокоило ее. Ее бесил сам факт, что ее карьера зависит от чьей-то милости. Она подхватила свои вещи и направилась к выходу, но Фредди остановил ее, положив руку на плечо:

— Извини, крошка, я не хотел. Просто мы с тобой старые друзья, а с друзьями я привык начистоту.

— Мог бы и помягче.

— Крошка, наш бизнес — штука жесткая. — Клер хотела идти, но Фредди еще не закончил. — Ты показывала фотографии своей племяннице? — спросил он.

Клер среагировала на перемену в его голосе. Если Фредди вообще завел об этом разговор, значит, неспроста. Фредди был слишком занятой человек, чтобы позволить себе возиться с провальными проектами.

«Значит, я была права, — подумала она. — Николь действительно восходящая звезда».

— Нет. — Она постаралась, чтобы ее голос звучал непринужденно. — Надо бы, да все руки не доходят…

— Поторопись, крошка. Чем раньше, тем лучше. Модели не долго остаются молодыми.

Клер самой казалось, что прошло не так уж много времени с тех пор, как Фредди увидел ее на школьном крыльце и предложил сотрудничество. С этого момента для Клер настала новая жизнь, с которой, похоже, ей скоро придется распрощаться.

— Надо поговорить с ее матерью.

— Матерью? — Фредди рассмеялся, обнажив два ряда безукоризненно белых зубов. — При чем здесь мать? Поговори с самой девочкой!

Клер снова посмотрела на Николь. Да, девочка была хороша, с этим нельзя было поспорить. Правильные черты, красиво очерченный подбородок, огромные синие, как у матери, глаза, густые шелковистые волосы, настоящий цвет которых был темно-каштановый. Уже не ребенок, но еще не женщина.

Фредди был прав. Карьера Клер не может продлиться вечно. Время летит быстрее, чем порой кажется ей самой. И если она когда-нибудь собирается показать фотографии Николь, то сейчас — самый момент.

— Николь, дорогая! — Клер поднялась, отодвинув стул. — Может быть, погуляем с собачками?

Конор посмотрел на часы. Было уже девять.

— Пора. — Мэгги лениво потянулась на кровати. — Ничего, я быстро к этому привыкну.

Она напомнила ему, как он добывал в Кейп-Мей пиццу.

— По крайней мере, — улыбнулась Мэгги, — теперь тебе нужно дойти всего лишь до кухни. Так что под дождь уж не попадешь.

Конор наклонился и поцеловал ее.

— Устала?

— Да, но это хорошая усталость. — Она погладила его по шее. — Ты очень темпераментный мужчина!

— Стараюсь, — улыбнулся он.

— Должна признать, у тебя неплохо получается!

— На кресле есть халат. — Конор показал ей на винтовое кресло, стоявшее рядом с книжными полками до потолка. — Кухня в конце коридора, если хочешь посмотреть, как я готовлю.

— Лучше я немножко пороюсь в твоих книгах. Ты не возражаешь?

— Ничуть. Только вряд ли ты найдешь что-нибудь интересное. В основном учебники, сохранившиеся еще со школьных времен.

— Я хочу все знать о тебе, — пояснила она. — Можно много узнать о человеке по тому, что он читает.

— Смотри не разочаруйся.

— Не разочаруюсь. Обещаю.

Конор снова поцеловал ее и удалился. Мэгги, блаженствуя, откинулась на подушки и слушала, как он хозяйничает на кухне. Он включил тихую музыку. Это были «Испанские зарисовки» — единственный альбом Майлза Дэвиса, который она знала и любила. Значит, ему нравится та же музыка, что и ей. Еще минуту назад она этого не знала.

Ее вдруг охватило сильное желание порыться в его вещах.

Мэгги поднялась, прошла в ванную, приняла душ и завернулась в халат Конора, который тот оставил на винтовом кресле. Мягкая фланель, истончившаяся от тысячи стирок, хранила форму его тела, его запах. Это так возбуждало Мэгги, что будь она в здравом уме, ее бы это испугало.

Она пробежала взглядом по книжным корешкам. Ничего особо интересного. Учебники права, уголовный кодекс, тактика ведения допроса… Она уже почти успела забыть, что Конор полицейский. Когда бы ни предлагала Мэгги встретиться, он был свободен в любое время. Это казалось Мэгги, которая всегда была чертовски занята, немного странным. Когда же он работает?

… Стоп! Что это? Фотографии. Как это она их пропустила? Две маленькие фотографии в аккуратных рамках. Это было даже интереснее, чем книги.

Мэгги взяла одну из них, в черной кожаной рамке. Симпатичный молодой человек в университетской шапочке с кисточкой и мантии, держа в руках диплом, улыбался во весь рот. Он был очень высоким и худым и был очень похож на Конора. Разумеется, это Шон, кто же еще это может быть? А привлекательная блондинка слева от Шона, должно быть, его мать. Бывшая жена Конора. По лицу ее было видно, что она безумно гордится сыном. Мэгги стала вглядываться в лицо блондинки, пытаясь представить ее рядом с Конором — и не смогла, такими разными они казались. Но ведь было же что-то, что когда-то их связывало?

Другая фотография, в темной деревянной рамке. Семейное фото — симпатичный темноволосый муж, не менее симпатичная темноволосая жена и две совершенно очаровательные маленькие девочки. Семейство позировало перед замком Золушки в Диснейленде. Все четверо широко улыбались в камеру. У девочек были большие оранжевые уши Микки-Мауса.

— Салат готов, и я собираюсь открыть шампанское, так что…

Мэгги обернулась. Конор стоял в дверях. Он выглядел немного смущенным.

— Ты сказал, что я могу порыться… — Она показала ему фотографию. — Какая симпатичная семья! Кто это?

Конор не сказал ни слова, и это насторожило Мэгги.

— Они выглядят такими радостными, — продолжила она. — Мне кажется, я его где-то видела.

— Это Бобби Ди Карло, — механически, словно робот, произнес Конор. — Он был моим напарником.

— Был? — Мэгги стало еще более не по себе.

«Что ты так испугалась, Мэгги? — попыталась успокоить она себя. — Может, этот Бобби просто уволился или переехал в другой город…»

И все-таки Мэгги казалось, что она уже слышала это имя — Бобби Ди Карло.

Трагедия! С этим именем связана какая-то ужасная трагедия. Она слышала об этом по телевизору…

— Бобби погиб в прошлом году, когда пытался задержать угонщика машины. — Конор назвал день, час, минуту, когда это случилось. Голос его звучал бесстрастно, и лишь глаза выдавали всю глубину потери. — Я задержал этого сукина сына, пока не подоспел наряд полиции. Суд начнется в следующем месяце. — Его голос сорвался, и с минуту он отрешенно смотрел в пространство. — Я должен был пристрелить этого придурка и избавить суд от хлопот, — пробормотал он.

В глазах Мэгги стояли слезы.

Вот почему фотография показалась ей такой знакомой. Она видела ее на экране, может быть, не один, а тысячу раз. Она плохо помнила саму историю. У нее было слишком много своих проблем, чтобы думать о чужой трагедии.