Война на личном фронте - Я Алия

Ами лежала на кровати, где я ее и оставила, вся перевязанная. На простынях все еще была кровь. Рядом с девушкой пристроилась Миу. Они разговаривали. Такая картина кого угодно заставит усомниться в здравости рассудка.

Вцепившись в меня, как утопающий за соломинку, Тина спросила страшным шепотом:

- Кошка и правда разговаривает, или мне настолько плохо?

Мягко положив руки ей на плечи, я проговорила:

- Все, что ты видишь, реально. Чуть позже я тебе все объясню, но сейчас мне нужно позаботиться о нашей гостье.

С этими словами я вошла в спальню. Ами тотчас замолчала и посмотрела на меня, даже попыталась улыбнуться. Коснувшись ее лба, я спросила:

- Как ты?

- Мне уже лучше. Спасибо, - она прикрыла глаза и потерлась щекой о мою ладонь, будто купаясь в моем запахе.

- Но я думала, ты будешь крепко спать.

- Я не могла заснуть... без тебя, - а в глазах была такая преданность, что страшно становилось.

Покачав головой, я сказала:

- Тебе нужно спать, чтобы поправиться. Давай я тебе сменю повязки, и ложись.

- Хорошо, - безропотно согласилась Ами.

Тина, наконец, справилась с чувствами и тоже вошла в комнату, но стоило ей увидеть нашу гостью, как ее глаза снова полезли на лоб. Сестра ошалело переводила взгляд с девушки на ее раны, на кровь на простынях и обратно. Потом, икнув, пролепетала:

- Амарис?

- Да, - мы с ней ответили почти одновременно.

- Но... но почему она здесь? А это? Это что, кровь?! - она смотрела на кровать почти с ужасом.

- Это долгая история, а Ами нужна помощь немедленно. Если не трудно, достань из шкафа чистое постельное белье. Нужно перестелить.

Лишь со второй попытки она кивнула и направилась к шкафу, я же сосредоточилась на Ами. Проблемы нужно решать по мере поступления, иначе я сегодня свихнусь. Убрав одеяло, я спросила:

- Сможешь встать?

- Думаю, да.

- Я тебе помогу. Садись сюда.

Я усадила ее на стул, лицом к спинке. Так я могла ее спокойно перевязать, не опасаясь, что она брякнется на пол. Ами сидела, неестественно выпрямившись - раны на спине давали о себе знать. Из одежды на ней были только повязки, но это если и беспокоило ее, то она не подавала виду.

Обложившись бинтами, антисептиками и вообще всем, что могло понадобиться, я приступила к делу. Осторожно разрезав бинты, я стала снимать старую повязку. Местами, пропитанная кровью, она присохла к телу, и это не могло не быть больно, но Ами молча терпела. Охнула лишь тогда, когда я сняла последние бинты.

На самом деле раны выглядели уже лучше. Они зарубцевались и не кровоточили, обратившись в шрамы, неровные и довольно устрашающие. Но через два-три дня от них не останется и следа. Организм возьмет свое.

Тина как завороженная следила за моими действиями. Когда же увидела спину Ами, то побелела, как полотно, проговорив:

- Как можно ходить с такими травмами? Ей нужно в больницу и немедленно! Вызвать скорую помощь?

- Нет. Больница ей не поможет, будет лишь хуже, - возразила я, смазывая спину девушки антисептиком.

Как я ни старалась быть осторожной, одна из ран все же открылась. Ами как-то резко вздохнула, и тоненькая алая струйка крови потекла по ее спине. Тина ойкнула и убежала на кухню.

Кровь удалось остановить без особого труда. Потом я приступила непосредственно к перевязке. Получилось неожиданно хорошо, хотя опыта в этом у меня не было никакого. Закончив, я спросила у девушки:

- Ну, как ты?

- Спасибо, хорошо. Я тебе так благодарна!

- Да ладно. Ой, да ведь тебе нужна хоть какая-то одежда. На, держи, я достала ей свою последнюю пижаму. В последнее время на них резко повысился спрос.

- Давай, одевайся и ложись в постель. Спи.

- А ты?

- Не беспокойся, мы с Тиной удобно расположимся на диване.

Ами пыталась еще что-то сказать, но быстро провалилась в сон, от которого ее сейчас вряд ли бы что могло пробудить. Сон оборотня. Это хорошо. Он исцелит если не ее душу, то тело.

Я вышла на кухню. Пришло время поговорить с сестрой. Разговор обещал быть не из легких. Мне предстояло многое объяснить.

Тина сидела за столом, обхватив голову руками. Лицо ошеломленное и какое-то застывшее. Подняв на меня глаза, она глухо спросила:

- Я случайно не попала в параллельную реальность?

- Нет, - мягко ответила я, присаживаясь рядом.

- А очень похоже, - вздохнула она, запустив руку в волосы.

- Кристина, думаю, нам нужно серьезно поговорить обо всем, что сегодня произошло.

- Да уж! Сначала ты раскидываешь парней, словно женское воплощение Джеки Чана. Я знаю, что ты занималась борьбой, но такая сила! Никогда не видела тебя такой! Потом говорящая кошка. Еще Амарис у нас дома. Да еще в таком состоянии! Ей нужно в больницу, чтобы там хотя бы обработали ее раны!

- Я уже говорила, ей нельзя в больницу, это может привести к куда более трагическим последствиям. А ее раны дня через два полностью заживут.

- Но чем может быть опасна больница?

- Врачи могут понять, кто она такая, а этого нельзя допустить.

- Да что с того, если они узнают, что она известная певица? непонимающе вопрошала Тина.

- Дело вовсе не в этом, а в том, что Ами... оборотень. Как и я, сказано было так, будто я призналась в ужасном преступлении. Да что уж теперь? Все слова произнесены, и уже неважно как.

- Чего? - переспросила Тина. - Ты меня разыгрываешь, да?

- Нет, я никогда не была так серьезна.

- Но... такого просто не может быть!

- Может, и не только это, - вздохнула я.

- Но почему тогда никто не знает об этом? - она все еще отказывалась верить.

- Потому что мы тщательно избегаем огласки. Ну, как мне еще заставить тебя поверить? - в смятенье проговорила я. У меня остался только один аргумент - дать ей все увидеть своими глазами. Положив руки на стол, я сказала, - Смотри на меня, уж это должно тебя убедить.

Я позвала своего зверя, и он с любопытством выглянул из моих глаз, заставив зрачки сузиться, в них замерцал серебристый свет. Но это еще не все. Мышцы на руках пришли в движение, ногти подались вперед, обращаясь в черные когти пантеры, а губы чуть оттопырили внушительные звериные клыки. На этом я остановилась. Ей богу, не собиралась я полностью перекидываться.

Но и этого, как я поняла, оказалось более чем достаточно. Глаза сестры увеличивались прямо пропорционально моим изменениям. Под конец она не выдержала, вскочила со стула, но при этом не сводила с меня расширенных глаз. Шумно сглотнув, Тина тихо проговорила:

- Ни фига себе! Никогда не видела ничего более удивительного!

Я лишь усмехнулась.

Сестра осторожно протянула ко мне руку, но застыла в нерешительности над моей ладонью. Страх боролся с любопытством и явно проигрывал. Я сказала: