Издалека - Константин Бояндин

Унэн почувствовал себя совсем хорошо.

— Что–то на меня нашло, — признался он и ещё раз оглянулся. Комната как комната. Никакие привидения не скалятся из тёмных углов, всё лежит на своих местах и ведёт себя, как полагается. — Я догадываюсь, что может это вызывать, но…

Он махнул рукой.

— Кстати, — прервал карлик затянувшееся молчание. — Что это была за история — я имею в виду слово, которое ничего не означало?

Пожав плечами, Унэн написал слово на листе бумаги и показал.

— Что будет, если перевести его при помощи заклинания?

— Ничего страшного, — монах провёл над листом ладонью, и буквы моментально испарились.

— Здорово! — глаза травника горели, словно у ребёнка, который наконец–то увидел вожделенную игрушку. — Представляю, какой поднимется шум. Да, Айзала права — у вас очень насыщенная жизнь!

Унэн не слушал его, поглощённый идеей, смутно пробивавшей себе дорогу. Он поднялся и прошёл мимо травника к противоположной стене: там находилась подробная карта Парка Времени — с чёткими указаниями, какой экспонат где находится.

— Вот это, — указал Унэн пальцем. — Плита Тан… Тан…

— Тангхро, — подсказал карлик, встав рядом. — А ведь это идея! Считается, что Плита в состоянии перевести какую угодно надпись — даже с мёртвых языков. Хотите попробовать?

— А что, можно?

— То, что могло бы быть опасным, не находится на открытом воздухе.

— Убедительно, — кивнул монах и выпил несколько капель, остававшихся в бутылочке.

— Вот он, — указал Норруан пальцем. Говорил он отчего–то шёпотом — словно громко произнесённые слова могли разрушить видение. Замок, действительно, производил впечатление. Долгие часы, которые они с Морни потратили, пересекая отвратительные болота, были щедро возмещены. Пока армия Иглы сражалась с целой ордой ужасных на вид, но совершенно безобидных фантомов в полусотне миль отсюда, здесь царили мир и тишина. Долина простиралась во все стороны и Норруан начал постепенно понимать, что происходит.

Вернее, начал видеть то, что никогда не пытался увидеть раньше. Что пришло в голову Науэра (о чём Владыка пока что не знал). И чего не могло существовать, с точки зрения Мондерела и его товарищей.

— Что ты знаешь об этом замке? — спросила его ворона. Сидеть на плече у Норруана было не особенно удобно, зато заведомо безопасно. Трудно было представить, что сказал бы Правитель, узнай он о том, что его злейший враг спокойно пересёк всё огромное пространство, разделяющее самый западный пост Зивира и Моррон — оставшись незамеченным!

Незамеченным никем, включая магов Иглы. Которые сейчас слишком заняты, чтобы думать о подобном. Им ведь до сих пор кажется, что на их земле Норруан бессилен.

— Но они заблуждаются, — произнесла ворона, словно прочитав мысли человека. — Они видят здесь болота, потому что привыкли их видеть.

— Так ты тоже поняла? — Норруан усмехнулся. — Похоже, что мы втроём, включая Гостя — единственные жители Зивира, которые видят мир таким, каков он на самом деле.

— Что будешь делать? — спросила Морни. — Отправишься в замок?

— Разумеется, — и Норруан щёлкнул пальцами, превращая сапоги в семимильные. — Туда и обратно. Сейчас, конечно, все маги всполошатся… но что они нам? Мондерел не позволит им уйти, оставив Иглу без охраны.

И сделал шаг. Ветер ударил в лицо, едва не сбросив ворону прочь, и та отчаянно вцепилась когтями в плечо спутника. Норруан не обратил на это никакого внимания. Замок вырос перед ними — сложенный из белого камня, ухоженный, знать ничего не знающий о призрачной войне, которая опустошала Зивир.

Норруан похлопал по голенищам сапог, превращая их в обычные, и приоткрыл дверцу в правой створке главных ворот. Она оказалась незапертой.

Науэр с изумлением смотрел на странную войну, бушующую вокруг Иглы. Прямо из воздуха на войско Правителя обрушивались невероятные чудовища — высотой с дом, со множеством крыльев, рук и голов, вооружённых оружием, от одного вида которого делалось дурно.

Чудовища оказались довольно слабыми: даже часть магов, успевших прибыть к Игле, прекрасно справлялись с обороной. Но равновесия было мало: всё новые и новые страшилища возникали из ничего и долго так продолжаться не могло. Если они привыкли отражать подобное, подумал Гость, размышляя, не стоит ли и ему вступить в бой, то я о них был незаслуженно низкого мнения.

— Оставайтесь в крепости, — сурово обратился к нему ближайший стражник, едва только Гость попытался выйти наружу — туда, где всё содрогалось от рассекавших воздух молний и полотен пламени. — Приказ Правителя. Не имею права вас выпускать.

Науэр мысленно сплюнул в сердцах и покорно вернулся в Иглу. Он смотрел на битву — точнее, на оборону — и едва не упустил тот момент, когда один из амулетов, которые на него нацепили, издал приятный музыкальный звук и замерцал.

Норруан рядом!

Мерцание, впрочем, ослабевало. Мурашки пробежали по коже Гостя. Что это — Владыка Моррон решил ударить первым, не дожидаясь, пока Гость отправится в поход? Науэр положил амулет на ладонь. Сейчас он являлся чем–то наподобие компаса: зыбкая красноватая стрела на его поверхности указывала в сторону, где находился Норруан.

Гость проследил взглядом за стрелой и оторопел.

В точности то место, куда он смог добраться недавно — там, где увидел белый замок.

Вихри мыслей пронеслись у него в голове.

«Но Владыка в состоянии постичь наши мысли, хотя ваши ему недоступны…»

«Никогда не было ничего, кроме болот…»

«Сможет ли он прорваться к Игле?..»

Науэр очнулся. Подбежал к другому окну, выглянул. Точно! Все призрачные чудовища появлялись со стороны, противоположной той, где находился — если верить амулету — Норруан. Значит…

Он лихорадочно искал объяснение происходящему.

— Там, внизу! — крикнул он, зная, что в грохоте и вспышках битвы никто не обратит внимания на его голос. — Это просто отвлечение! Норруан обманул нас!

Едва он вымолвил последние слова, как все до одного чудовища исчезли.

И не появлялись уже под выжженным молниями небом Зивира.

«Убитые» чудищами бойцы пробуждались от забытья, и в изумлении осматривали друг друга, не находя ран, что недавно казались смертельными.

А Науэр сел у окна и закрыл лицо ладонями. Он не сможет объяснить Мондерелу, что всё это может означать; он не сможет его ни в чём убедить.

Потому что сам Гость будет полностью уверен в правоте слов Правителя, когда окажется рядом с ним. Ощущение собственного бессилия было почти невыносимым. Завтра же отправляюсь, подумал Науэр холодно. Хватит. И будь, что будет.