Песнь Кобальта (СИ) - Дюжева Маргарита

Поднялась по пандусу на самый верхний ярус, туда, где вход в храм провалами темными в скале синел.

Облокотилась на парапет мраморный и взгляд тоскующий в долину устремила, что отсюда видна была, как на ладони. Мыслями вдаль улетела, к местам родным, к Бренне, что одна осталась на всем белом свете. Все те же вопросы мучили девушку. Как она там, тетушка ее чудная? Пережила ли исчезновение племянницы единственной? Не обозлились ли жители деревни на нее за то, что Дэниэль кобальт услышала, накликав беду на деревню? Сейчас глупой казалась самой себе. Зачем в деревне осталась в день смотрин? Почему не ушла с Бренной за травами? Зачем согласилась на работу в корчму выйти? Пропустила бы церемонию, и не случилось бы ничего. Почему решение такое простое и очевидное упустила из виду? Переиграла саму себя.

— О чем мечтаешь? — раздалось за спиной.

Голос этот, как всегда, мурашками по спине отозвался, и в животе под самым сердцем тепло так стало, что растерялась от ощущений своих.

— Я не заметила, как ты пришел, — смущенно улыбнувшись, обернулась к Вэллу.

Сегодня рубаха простая бежевая с широким воротом на нем была, брюки темные.

Просто выглядел, совсем не как правитель целого города. А у нее дыхание перехватывало, потому что красивее мужчины в жизни не встречала. И дело не только в том, что хорош собой и силен, словно зверь дикий. А в том, что изнутри шло. Уверенность спокойная, стержень в нем жесткий, правильный, сила, которую на расстоянии чувствуешь, и тянет оказаться ближе, прикоснуться осторожно.

От своих мыслей еще сильнее смутилась, и поспешила снова взгляд на долину перевести, молясь о том, чтобы щеки алые не выдали состояния ее. Слишком странно все, непонятно. Не должно так быть!

Вэлл тем временем подошел к ней, встал рядом, тоже облокотившись на перила гладкие.

— Как успехи?

— Я — бездарь, — просто ответила она, пожав плечами. — Не повезло вам с той, что Песнь слышит. Санмэй, похоже, считает меня непроходимой бестолочью.

Вэллиан рассмеялся на слова ее горькие.

— Не драматизируй. Верховный гейер все равно добьется своего.

— Мне кажется, он уже подошел к той черте, когда кажется, что проще меня убить, чем научить, — украдкой взгляд на него бросила. На профиль мужественный, на руки сильные. Отвернулась тотчас, побоявшись, что за занятием этим ее застанет. Почувствует, как рассматривает заинтересованно.

— Что будет, если у него… у меня не получится? Если, несмотря на все старания, ему не удастся пробудить во мне силу эту, способную Ильфид оживить.

Вэлл не торопился успокаивать ее, лишь шею потер устало:

— Я не знаю, Дэни.

Проклятье! Когда от него слышала имя свое, не по себе становилось. Воздух переставал в легкие поступать.

Странно было вот так с ним стоять бок о бок. Спокойно и одновременно волнительно. Неловкость чувствовала от тишины, что между ними искрила.

— Вэлл, — произнесла, чуть ли не шепотом.

Он, вопросительно подняв бровь, посмотрел в ее сторону. Какие же у него глаза синие! Наверное, никогда не перестанет этому удивляться!

— Если я задам вопросы про Вар'шаану, ты ответишь мне?

— Что за вопросы? — выпрямился, глядя на нее сверху вниз.

— Как же вам все-таки удалось границу обойти, раз она не только вокруг Вар'шааны, но и дальше простирается? Как тъердов в долину заслать сумели?

Боги! Она, наверное, никогда не остановится! Столько вопросов, изнутри разрывало от желания узнать обо всем, о каждой мелочи. Все к сердцу близко принимала, вникнуть хотела. Почему-то дела Вар'шааны острый отклик в душе находили, будто родное все, будто она часть это города древнего.

— Гейеры нашли способ. Не так давно, всего несколько десятилетий назад. Обряд создали, благодаря которому Вар'шаану покинуть можно было, не привлекая внимания.

— Так надо всем его пройти, и все, не страшна граница будет.

— Нет, Дэни, не все так просто. Обряд этот связь рвет между человеком и душой его. На самом деле страшно это. Страшнее, чем граница. Когда разрывается все важное, когда одна оболочка остается. Пустая, на цель направленная. Ни одного из тех, кто в долину ушел, мы не заставляли. Все добровольцами были, которые знали, что обратной дороги нет. Переход через границу в обратном направлении верная смерть. Они уходили с единственной целью, найти тех, кто слышит кобальт. Кроме этого у них ничего не оставалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я помню, тъерды говорили, что только на твоей воле держатся. Это как?

Вэллиан замялся, пытаясь слова правильные подобрать.

— Каждый, из уходящих в долину, был завязан на кого-то из драконов. Это последняя ниточка держащая их на плаву. Единственное средство общения. Те четверо на мне были. Когда на тебя наткнулись, Раш раздавил медальон сигнальный, оповещая, что нашли слышащую кобальт. С тех пор я каждый день у границы дежурил, поджидая когда вернутся. Потом одного из воинов перестал чувствовать.

— Джера, — печально выдохнула она, — он меня защищал. Я… я ведь сбежала, когда через Видару переправлялись. Надеялась скрыться и от них, и от имперцев. Жить хотела, чтоб никто не трогал. Джер меня первым нашел, а потом мы с ним на отряд большой нарвались. Там и остальные подоспели. Меня-то спасли, а его нет.

— Потом еще одного потерял, хотя уже чувствовал, что близко совсем. И двое оставшихся при смерти были. Если честно, в тот момент по-настоящему перепугался. Что не доведут, что, почти добравшись до границы, потеряют тебя, и все пойдет псу под хвост.

Через связь нашу силы драконьи в них вливал, боль забирая. Раны насильно затягивал, сердце биться заставлял. Еле сдержался, чтоб на встречу не выскочить, когда из ущелья показались.

— Из-за меня не успели Семистрельный проскочить, и поэтому пришлось через Паучью Расщелину идти. Из-за этого и в засаду попали. Там их и потрепали всех. Из-за меня, — призналась в том, что камнем тяжелым на сердце лежало.

— Они делали то, что должны были. To, ради чего в долину отправились. Твоей вины нет в этом. Они все равно не жильцы были, и знали об этом прекрасно. Так что, не придумывай себе вину, там, где нет ее, — он говорил так спокойно, уверенно, без тени упрека, что Дэниэль почувствовала, как тиски, что сдавливали сердце, ослабевают.

— Я еще кое-чего не могу понять, — задумчиво произнесла Дэниэль, оглядываясь по сторонам, — как столько людей живут и благоденствуют в городе, который оторван от всей остальной долины. У вас нет полей возделанных, нет скота. Торговлю с вами никто не ведет. За счет чего же вы живете? Где пищу берете? Товары различные? Оружие?

Вэлл улыбнувшись, прислонился боком к парапету резному и с интересом посмотрел на девушку. Она умненькая. Смотрит в самую глубь, суть ищет скрытую.

— Наши кузнецы всегда были лучшими в долине, поэтому в оружии недостатка нет. А руда, — кивнув в сторону хладнокровно тянущейся к небу горы, — Ойра богата ей. И запасов на много веков вперед хватит.

— Это понятно, — согласилась, закусывая губу сосредоточенно, — но еда? Где вы еду берете? Она в недрах скалы не спрятана.

— Тебе так интересно это? — чуть склонив голову, наблюдал за ней. За тем, как забавно хмурится, морщит носик, пытаясь решить загадку хитрую.

— Интересно, — кивнула, — я об этом долго думала.

— Идем, — взял ее за руку порывисто и потянул ее внутрь храма пустынного, удивляясь тому, как внутри дракон довольно заворчал. От ладошки маленькой тепло шло. Такое нежное, приятное, что на мысли себя поймал странной. Отпускать ее не хотелось совсем. Будто так и должно быть. Будто ничего правильнее этих прикосновений не существует. Дэни же смутилась, когда сердечко в груди дрогнуло предательски, ускоряясь восторженно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

***

Гейеры совершив ритуалы, ушли в обитель свою, и зал гигантский опустел. Они вдвоем шли вперед, к исполинской статуе каменного дракона, грозным взором встречающего посетителей.

Каждый раз, как видела его, трепет в груди ощущала неистовый, словно к тайне прикасалась великой.