Чёрное сердце (СИ) - Джулия О Мани

Крупные дождевые капли падали все чаще, грозя вскорости превратиться в полноценный ливень. Мокрая блузка обнажила её прелести, давая им возможность рассмотреть ее грудь. Звенящая мысль, на манер раскаленного меча, пронзила сознание, как лед:

Разве мне одной ведом страх и боль? Эти болваны — просто слабаки, которые и по одиночке наверно не ходят, проучить их до дрожи в коленках труда не составит!

Все это пронеслось в ее голове за мгновение. В следующее она выпустила бритвенное заклятие, которое распороло кожу на локте, самому веселому заводиле — и холодно велела:

— Пошли вон! — казалось, зрачки ее стали темнее от переизбытка чувств, а рот кривился от сдерживаемых эмоций.

Странное чувство поселилось в ее груди, похожее на предвкушение.

— Чего? — не ожидавший такого поворота событий, расслабленный и самоуверенный пошляк рухнул, как подкошенный. Весь покраснел, надул щеки, подбирая в голове что-то крайне неприличное.

А вот зеленоглазый главарь, ослеплённый злостью, следует отдать ему должное, отреагировал мгновенно.

— Я разукрашу это смазливое личико, — своим кулачищем попытался ухватить Вэлори за волосы.

Перед глазами замелькали черные точки. Покалывание возникло где-то у нее в животе, поднялось по позвоночнику и хлынуло по рукам. Заклятия сами потекли из нее. Черный и необузданный поток огня вдруг сорвался с ее пальцев и впечатался в лицо наглецу, отбрасывая его. Во все стороны полетели брызги крови и ошметки горячей и склизкой кожи. Болезненный визг, заставил сердце Вэлори рухнуть куда-то в пятки. Далеко не сразу, когда последние черные звездочки потухли, и способность видеть и осознавать реальность вернулась к ней — разжав пальцы, она посмотрела на свои ладони. Ни ран, ни боли… Несколько мгновений она стояла, ничего не понимая, пока дуновение не принесло запах опаленной кожи.

Дьяго жалостно стонал от боли. Его компания суетилась вокруг безобразного лица.

Вэлори замутило. Внутри все перевернулось, словно, кто-то вдруг выдернул люк из-под ее ног, и теперь она падала в яму небытия. Все, что еще пару минут назад казалось фундаментом ее жизни, теперь рассыпалось прямо на глазах. В ее крови бурлил адреналин, она чувствовала, как он стучит в висках, дыхание было громким и тяжелым, казалось, грудная клетка вот-вот разорвется от напряжения, а в голове была одна, отчаянная мысль:

Мои силы сотворили это!

— Пожалуйста, прости меня! — всхлипнула она, отступая назад. — Я не хотела! Прости! Прости, если сможешь!

Тело повиновалось не сразу, нехотя. Слезы начали застилать ей глаза. Ее передернуло, едва она вновь проиграла в голове все, что произошло. Сломя голову, она бросилась прочь. В замок.

Воздух словно затвердел, сжав Вэлори так, что стены коридора от скорости рябили в глазах. Угол поворота изогнулся как живой, вильнул в сторону и выбросил ее в глухой тупик теплых рук.

— Тонг… — молящим, мокрым взором она взглянула ему в лицо.

В его жгучем взоре пронеслись всевозможные чувства. Он тут же стиснул ее в объятиях, прижимая к себе крепко. Казалось, она даже перестала дышать, пытаясь впитать в себя его успокаивающее тепло.

— Все-все-все! Тихо, тихо! — он прижался к ее волосам носом, жадно вбирая в себя ее чарующий запах, баюкая в руках, словно что-то ценное, хрупкое. — Все позади! Я рядом!

— Я монстр…чудовище… урод, — позволяя себе немного забыться, она обвила его руками. — Меня над где-то запереть. Я опасна! — из ее горла вырвался всхлип, и она уткнулась в его шею.

Дышала, дышала, дышала…

Он отстранился разглядывая ее красивое лицо в своих ладонях:

— Тогда меня тоже…

Он не знал такой боли, такого сомнения, как теперь. Он чувствовал, как среди пустоты поднимался его демон. Демон его желаний, и он вожделел только ее. Жаждал страсти, крови, жизни. Он жаждал безумия. Он жаждал быть ничем, раствориться в ней, остаться зрителем тщеславия вещей. Это пламя зажгло его кровь, он чувствовал грех, порок, рвавшийся наружу и одновременно нежность к ней…

Глава 40. В душе у каждого есть тихий уголок, куда мы никого не допускаем. И вместе с тем, мы трепетно мечтаем, чтоб кто-нибудь переступил туда порог!

Тонг заложил руки за голову и принялся качать брюшной пресс, равномерно дыша, поднимая и опуская корпус с великолепными грудными мышцами. Его возбуждение выдавали фанатично горящие глаза. Под лоснящейся белой кожей, мокрой от выступившего пота, перекатывались валики мышц. Мысленно он постоянно возвращался к событиям, оказавшим на него необыкновенно возбуждающее действие. Это было не воспоминание. Каждая его клетка подробно проживала все, от начала до конца. Всегда считавший себя лишенным всяческих эмоций, он вдруг понял, что в его душе, надежно спрятанной под внешней оболочкой холода и напускного спокойствия, живет романтик.

— Сколько уже? — Айзек смотрел то на Тонга, который методично двигался обнаженный до пояса, то на Кристиана, который фиксировал его ноги.

— Два с половиной часа. Может больше.

Тонг перешел на отжимания. Его отсутствующий взгляд, был направлен на интересную трещину в стене. Вдох — и широкая спина поднималась вверх, выдох — и она опускалась вниз.

— Слушай, сколько у тебя не было девчонки? — Айзек присел на корточки над его головой. — Нельзя же без этого самого… Короче: без этого… Ты понимаешь…

— Айзек прав. Человек не может быть вечно напряжен. Быстро сгоришь, — Кристиан поддержал мысль.

— Если Тонгу приспичит романтическое увлечение, попросту говоря, женщина, он преспокойно может купить любую на столько ночей, сколько ему понадобится, чтобы удовлетворить свою похоть. Дело в этой?.. — Гиван нетерпеливо поморщился от недовольства, что никак не мог вспомнить, даже ладонью раскрытой потряс, помогая себе. — Как ее, черт! Училка Дженис?

Тонг не обращал на них никакого внимания. Сердце, как мотор, билось у него груди.

— Я всегда говорил, что радость от женщины — короткая: ну, час, полтора, а страданий достаточно.

Кристиан перевел хитрые глаза на Мерсиса.

— Час, полтора? Ну-ну! Сказочник! — взлохматил ему волосы и дружески пихнул в плечо.

— А ты не хоти, не верь! — посоветовал Мерсис. — Я тебе точно говорю! Спроси у Гивана.

— О-хо-хо! Я вовсе не приветствую то, что Гиван держит тебе свечку, всякий раз, когда ты уединяешься с дамой.

— Ничего ты не понимаешь в женщинах, Крис. Они грешницы, с богатым воображением. Каждая!

— Тонг, хочешь я подберу тебе список самых отборных девочек Баракуса, просто картинки? — не отступался Айзек.

— Зачем рассусоливать, словно кашу по столу размазывать! Отравимся сегодня в тот клуб “Черное Сердце”, и превратим животы красавиц в ложе для своего отдыха!

Тонг упал на жесткий мат. Растер ладонями сырое лиц и решительно встал.

— Я тут некоторым образом занят на ближайшее время, — уведомил он,