Перемещенное лицо. Триада - Тамара Воронина

Эльф тоже побрел к чану, а Гай нехотя ему помог, двигаться Алю было больно. Дан бы в его положении предпочел бы походить грязным, но не бередить сломанные кости и кровавые рубцы, да и был эльф почище, чем они. Во всяком случае, серебристые волосы не болтались жирными прядями, как у Дана и Руда.

Они расселись на половиках у камина голые, потому что сменного белья уже не было. Руд нашел в кладовой кувшин с вином и вежливо спросил разрешения. Аль только рукой махнул: все, что там есть, можно. Так что они ели какие-то консервы, разогретые над паром галеты превратились в хлеб, вино отдавало замечательной горечью, и это было очень вкусно. Аль подсунул под спину подушку – или черт знает что это было, великовато и жестковато для того, чтоб класть голову. Эльф все больше молчал, глядя на огонь, а Гай, Руд и Дан разговаривали о… ну о чем могут разговаривать молодые мужчины за крепким вином? О смысле жизни, о женщинах, о дружбе и о политике. О политике – меньше всего. Дома еще говорили о футболе, но тут, похоже, футбола не изобрели. И хорошо, потому что Дан не любил командных игр.

Траития была, естественно, монархией, слова «конституция» в здешнем лексиконе не имелось, и власть самодержца была абсолютной. Когда он желал ее проявить. В целом картина была уже знакомая: благородные жили, как хотели, остальные – по внятным и действенным законам, и эти линии шли параллельно, пересекаясь крайне редко. Конечно, выходя из внутреннего города, благородный мог безнаказанно (с точки зрения официальных властей) сотворить что угодно, например, продырявить мечом вампира или человека, но и сам рисковал быть продырявленным стрелой из-за угла. И этот контраст между благородными и остальными был посильнее контраста между людьми и прочими расами.

Эльфы жили компактно, но небольшими поселениями. Резервации, причем из серии «больше трех не собираться». Самый огромный эльфийский город насчитывал аж восемь тысяч населения. И это было, пожалуй все, что знали об эльфах Гай и Руд. Что-то такое они сказали типа «ну, ясно, что эльфы…», и Аль вдруг озлился:

– Ясно, что эльфы? – взвился он. – Почитали хорошо отредактированные учебники истории? Тщательно переписанные хроники? Наслушались сказок и страшилок? Сколько эльфов ты видел за свою короткую жизнь, человек? Хотя бы издали? Со сколькими эльфами говорил ты, вампир? До чего охотно вы все верите всякой чуши! Пройдет еще сто лет, и из нас сделают чудовищ. На моей памяти одна только история Альрика изменилась до неузнаваемости…

– Безумного мага Альрика? – оживился Руд, подзабывший «дыкать» и «чавокать». Аль только выразительно посмотрел на Дана: вот, мол, тебе и пример. Эх, ребята, подумал Дан, оказывается не одна есть в мире стране с непредсказуемым прошлым, и начал рассказывать о России. Чтобы утешить эльфа? Забавно.

* * *

Они проторчали в «убежище» десять дней, ошалели от безделья и всяких игр «на интерес». Предусмотрительный и осторожный Дан не любил играть на деньги и, даже сопровождая Олигарха в казино, больше смотрел, чем ставил.

На пятый день с лица эльфа сошли синяки, на седьмой пропали рубцы на торсе, а вот пробитая гвоздем ладонь заживать не желала. Даже ключица беспокоила его меньше. Гай злился на себя, но доставалось и окружающим. Кода Руд с хохотком посоветовал ему поплевать на руку эльфа – говорят же, что слюна вампира способствует заживлению ран, – Гай оскалился так, что неробкого детину прямо отмело к стене.

– Брось, – утешающе сказал Аль, разглядывая кровоточащую и опухшую ладонь, словно она и не ему принадлежала. – Дело не в твоем мастерстве. Ты, несмотря на молодость, очень хороший лекарь. Но разве ты учился лечить эльфов? На вас плохо действует серебро, на нас – железо. Может, гвоздь был из чистого железа. Я не умру от этого и даже калекой не останусь. Рано или поздно заживет.

– Нешто не больно? – спросил Руд. Эльф подал плечами.

– Больно. Сильнее болит, чем сломанные кости. Покричать, чтобы ты поверил?

– Ну как-то совсем уж, – смущенно пробормотал Руд, – будто и не твоя рука.

– Будто и не моя. Один из способов бороться с болью – отделить от себя больной орган. Становится намного легче.

Решил проблему Шарик: просунулся, обнюхал руку эльфа, чихнул и взялся зализывать совсем по-собачьи. И ведь кровь идти перестала, а к следующей перевязке рука выглядела уже прилично, прошла гангренозная чернота, спал отек. За это Руд насыпал дракону овса (тот с аппетитом умял), а Дан долго чесал ему все подставляемые места, приговаривая всякую чушь, как Тяпе, когда она млела, оказавшись у него на коленях. Шарик тоже млел, складывая башку куда придется, лишь бы на Дана, жмурился и клекотал.

Эльф отличался от Дана меньше, чем Руд. Гай даже пошутил, что Дан при желании мог бы сойти за эльфа. Аль улыбнулся.

– Нет. Мы разные. Я имею в виду – мы, эльфы. А отличают нас от людей не только уши или зубы. Например, цвет глаз. У нас не бывает, как у вас, красновато-коричневых или серо-голубых. Чистые и яркие: зеленые, синие, голубые. Без примесей. Хотя, конечно, Дан больше похож на эльфа, чем Руд.

Они тронулись в путь свежим солнечным утром. Розоватый снег, которого не коснулся никакой технический прогресс, слепил глаза. Гай нахлобучил шляпу поглубже, закрепил под подбородком шнурок, обмотался шарфом и стал очень похож на мультяшного персонажа, весь в черном, на темной лошади, лица не видно. Дан натянул купленную в Изумрудном городе вязаную шапочку, чувствуя себя идиотом из-за того, что из-под шапочки по-детски вились локоны. Куртка папы-вампира оказалась весьма теплой, особенно в сочетании с плащом. Руд тоже украсился шапочкой и выглядел довольно забавно с этой кудлатой бородищей и рыжими лохмами. Эльф же был в легкой куртке, плащ свисал за спиной, грея, скорее лошадиный круп, чем его самого. Холода он словно не ощущал. Часа через два они выехали на дорогу, еще через час оказались на перекрестке, на обочине стоял столб с целой кучей прибитых сикось-накось табличек. Некоторые указывали вообще в чисто поле. Аль собрался было дальше топать пешком, и они насилу уговорили его доехать до постоялого двора или городка, чтоб хоть лошадь купить, долг, если уж такой принципиальный, вернуть просто: в вампирском банке на имя Дана Лазарцева – запомнил?

Постоялый двор, до которого они доехали еще засветло, был убог, предлагавшаяся к продаже лошадь была ненамного моложе Дана, зато стоила всего три сотки, и утром Аль уехал на ней по левому ответвлению дороги, попрощавшись очень холодно и высокомерно. Ну и фиг с ним, подумал Дан. Встретились – разошлись. Зато на костре он не сгорел, и то приятно.