Дело медведя-оборотня - Персиков Георгий

– Ладно, пока все сходится, – сказал Роман. – Тогда вот еще что: откуда новые борти берутся?

– Так чего тут – сам бортник их и ставит. В новом дереве долбит на своей делянке. На чужие лучше не лезть, во-первых, далеко, а во-вторых, и по шее получить можно и бока намнут, у нас с этим строго. Потому всяк на своей земле работает!

Роман вздохнул и развел руками. Отец Глеб присел рядом с бортником и спросил:

– Ну, это у вас сейчас такие правила. Своя земля, делянки и по сто бортей у каждого. А вот если махнуть назад, скажем, лет на тридцать? Как тогда было?

Ероха почесал жидкую бородку, подумал и ответил:

– Я тогда еще совсем мальцом был, сам плохо помню. Но дед мой, царствие ему небесное, рассказывал, что и в борти люди чужие лазили, и мед воровали. Ведь делянок не было, обчество не следило, да и самих бортников не так много было. Потому со временем и порешили к порядку прийти, миром да согласием.

– А в то время как новые борти искали? Сами?

– Тут, барин, по-всякому бывало: кому везло, кто сноровкой брал. А еще… точно, чуть не забыл, а мне ведь дед рассказывал! Были люди особые, кто пчелу за сто верст почуять мог! Прозывали их медознатцы али медоведы! Так ведь их уже давно нет, с тех пор как все сообща работать стали.

Муромцев оживился, глаза его загорелись, и он быстро спросил:

– Как раньше медознатец борти с диким медом находил?

– Дело это весьма, барин, сложное. Попробуй-ка весь лес на сотни верст в округе обойди да облазь! Надо ведь дерево с бортью найти, а на каждое же не полезешь. Как они их находили – про то мне не ведомо. Баяли про них, что колдовство им помогало какое-то. Жили бирюками, ни кола ни двора. Так и бродили по лесам, сыщет борть – мед или саму борть продаст кому-то из наших. Мне пара бортей от деда так и досталась, ему медознатец продал лет двадцать назад. А уж потом от них и рост пошел. Дед покойный разбился, и отец тоже – веревки оборвались. Опасное дело у нас, барин. А все ради того, чтобы вы тут чаек с медком попивали.

Муромцев пропустил последние слова Ерохи мимо ушей и продолжил расспрашивать:

– А если надо найти такого медознатца? Где искать его?

– И-и-и, мил-человек, где ж их теперь найти? Может где и ходит такой бирюк, что сам найдет, то и съест. Нынче ведь услуги их без надобности! Правда, мед у них не чета нашему, шибко вкусный и душистый. Навроде коньяков французских али бальзамов лечебных. Тонкий как бы, значит, не всякий его распробует. Для гарманов, значит, – те готовы платить. Да только выход малый, собирают немного, и дохода почти нет с такого меда. Как говорят, живут в лесу, молятся колесу, что найдут – то и схарчат. Немудрено, что сами медведями стали!

Ероха рассмеялся, показав редкие желтые зубы. Нестору почему-то показалось, что мед, который он недавно ел, был именно такого цвета.

Глава 29

После разговора с Ерохой «Ловцы черных душ», не желая терять времени, поехали в гостиницу на казенном экипаже, за которым послали того же Микитку. Всю дорогу до гостиницы троица напряженно молчала, размышляя над словами старого бортника о так называемых медознатцах-одиночках. Необходимо было как можно быстрее нащупать нужную тропинку среди новых фактов.

Зайдя в свой номер, Муромцев скинул пиджак и, усевшись с ногами на кушетке, сказал:

– Господа, чтобы нам не путаться в версиях и отсечь все ложные выводы, предлагаю еще раз пройтись по забытому нами пути!

– Это по какому? – спросил Нестор, закуривая и открывая окно.

– Я про дворянское собрание. Ведь факт, что либо убийца сам присутствовал в дворянском собрании и услышал ту злополучную реплику Рафикова, либо кто-то рассказал ему о Кольбине. Иначе наш медведь ни за что бы не узнал о том, что помещик собирался помочь полиции, составив список подозреваемых, это раз! Кольбин наверняка знал его – это два. И три – Кольбин вписал его имя в список, стоивший ему жизни, ведь страницы были вырваны.

– И четыре, – вставил Барабанов, – наш медведь, возможно, не умеет читать!

– Может, и так. Из какого же источника он мог узнать о Кольбине?

– Помните, что сказал Ероха? – спросил отец Глеб. – Что дикий мед добывают в небольших количествах, на заказ для гурманов, из-за тонкого и особого вкуса.

Муромцев вдруг звонко хлопнул себя по лбу, оставив отпечаток пятерни, и воскликнул:

– Точно! Был такой гурман в собрании! Он даже про медовую настойку говорил тогда, мол, ваша хоть и хороша, а вкус все равно грубоват, а моя настойка на диком меду поизысканнее будет! Как же звали его? Дай бог памяти!

Роман забегал кругами по комнате, схватившись за голову. Отец Глеб с Нестором напряженно смотрели на него. Наконец Муромцев остановился и сказал, просияв:

– Вспомнил! Господин Сафаров! Надо срочно к нему ехать! Нестор, найди извозчика!

– А чего его искать? Казенный экипаж в наше подчинение передали, вон он, на улице ждет!

– Едем!

Муромцев с Нестором буквально вылетели из номера, а отец Глеб, еще слабый после сидения в пещере, заковылял за ними, охая. Подбежав к извозчику, Роман спросил его:

– Любезный, усадьбу Сафарова знаешь?

– А кто ж не знает? – усмехнулся бородач, попыхивая глиняной трубкой. – У него званые ужины каждый день! Много господ к нему ездить изволят! А он и про простых людей не забывает! К нему прикажете?

– Да, и поскорее! – сказал Роман, садясь в экипаж и подавая руку подоспевшему отцу Глебу.

Примерно через полчаса тряской езды экипаж остановился у ворот красивой усадьбы. Колонны на них были украшены купидонами в поварских колпаках, а вместо луков со стрелами они держали половники и ножи. На звук подъехавшего экипажа выбежали несколько псов, они весело лаяли и махали хвостами.

– Вы, Роман Мирославович, на собак не смотрите, – сказал извозчик, – они гостей не трогают!

Роман с Нестором и отцом Глебом вошли в калитку и в окружении собак двинулись по просеке в сторону самой усадьбы, в окнах которой горел свет. У большого каменного дома стояли несколько экипажей – видимо, гости собирались на очередной ужин у хозяина усадьбы. На пороге появился господин в костюме и белом высоком колпаке.

– Это сам Сафаров – прошептал своим Роман и двинулся ему навстречу. Он представился сам, затем представил Нестора и отца Глеба.

– Господа, – воскликнул хозяин, раскинув руки, – милости прошу! Это честь для меня – принимать таких высоких гостей! Прошу вас! Прямиком к столу! Я сейчас распоряжусь, чтобы вашего извозчика тоже накормили, у меня в людской специальный стол есть для прислуги! Добро пожаловать, проходите! Отказа я не приму, сначала трапеза, дела потом! У нас так принято, господа!

Сафаров рассыпался в любезностях, усаживая прибывших. Еще при входе им в носы ударил головокружительный аромат тушеного мяса, овощей и еще чего-то весьма аппетитного. Отец Глеб завороженно смотрел на стол, заставленный различными блюдами.

– Отец Глеб, – прошептал ему Нестор на ухо, – вам надо поосторожнее быть, в вашем состоянии организму будет трудно справиться с этими разносолами!

– Спасибо, Нестор, я учту твой диетический совет, – ехидно ответил отец Глеб, кладя себе в тарелку половину жареного цыпленка.

Тем временем Сафаров, сдвинув колпак набок, принялся сам обслуживать гостей, которых, кроме вновь прибывших, было человек пять. Хозяин порхал между ними, накладывал еду в тарелки и подливал разные напитки. О каждом блюде он непременно рассказывал, демонстрируя глубокие познания в кулинарии.

– Господа, – говорил он, ловко орудуя половником, – сегодня я имею честь представить на ваш утонченный и искушенный вкус блюда, так сказать, мировой классики! Но под соусом нашего традиционного колорита, разумеется! Такого вы ни в одном столичном ресторане не попробуете, ручаюсь! Вот в этой красивой супнице вашего суда ждет ароматнейшее консоме по моему личному рецепту: на конине с лапшой а ля лагман. Вы только попробуйте! К нему идут пирожки с рыбой и капустой. Запивать советую только хересом на меду! Только хересом, и ничем иным, господа!