Жизнь на двоих - Сергей Калашников

Внезапно бок одной из колонн в конце зала с громким скрежетом отъехал в сторону. Испуганно охнув и повинуясь внезапно проснувшимся инстинктам, я рванулась к алтарю. Надеюсь, Бог простит мне подобное святотатство! Правда сейчас меня больше волнует, чтобы два монаха, вышедшие из тайного хода не заметили притаившуюся «принцессу».

Кстати, а разве в церкви не запрещены подобные лазы? Или мне кажется? Наверное, все-таки кажется. Хотя, зная коварство Патрика…. Надо будет порыться в библиотеке!

Мимо моего укрытия прошли два монаха. Я даже смогла услышать обрывок их негромкого, но очень эмоционального разговора.

— … он, как ребенок малый! Сколько можно в эти игры играть? Уже и ежу понятно, что она не обращает на него нужного нам внимания! Так зачем мучиться?! — возмущался первый.

— Возможно, он так пытается самоутвердиться? — гнусавым, презрительным голосом отозвался второй.

Первый ничего не ответил, только дверью хлопнул. Я облегченно перевела дыхание. Кажется, ушли. Осторожно выглянула из-за алтаря: вроде, никого.

Едва встала на ноги, как тут же устремилась к колонне с тайным ходом. Хмыкнула: надо же, все еще открыт! Задумчиво провела ладонью по холодному камню: запрещено или нет? Вгляделась в темноту хода. Интересно, что там? Как будто где-то внизу виден маленький огонек. Подземелье?

Вдруг плита начала медленно вставать на место. Я мысленно заметалась между этим тайником и выходом из церкви. Было ужасно любопытно и одновременно очень страшно. Мало ли, что там внизу? Может, страшный монстр или тайное логово бандитов под руководством Патрика? А может, и что-нибудь хорошее и интересное? В конце концов, с громким вздохом и короткой молитвой я кинулась в еще не до конца закрывшийся проход. Что же будет?!

Вниз, где на самом деле горел свет, вела лестница. Прежде чем начать спускаться, я осторожно ощупала стены, ища кнопочку, открывающую дверь в церковный зал. Рука наткнулась на какую-то металлическую палку. Рычаг? Ага, прекрасно, справа от «двери», где-то на уровне моей головы, надо запомнить.

А потом осторожно начала спускаться по лестнице. Каблучки на праздничных туфлях предательски цокнули. Я испуганно замерла, вслушиваясь в тишину прохода. Кажется, никто не рвется меня ловить и наказывать за незаконное проникновение!

На всякий случай сняла туфли, мало ли. Сейчас не услышали, повезло, но во второй раз не факт, что удача будет на моей стороне! Холодный камень леденил голые ступни. Стало зябко. И зачем я вообще залезла сюда?

До факела внизу я добралась всего минут за десять. Ступени оказались гладкими, словно новыми, без всяких трещинок, обломов и валяющихся камней, так что идти было одно удовольствие. Видимо этой лестницей, да и ходом, пользовались довольно часто. Неужели, я все-таки забралась в «настоятельское» логово?

У факела было разветвление на три дороги, прикрываемые железными решетками. На мгновенье я почувствовала даже облегчение, что не надо никуда больше идти и можно возвращаться. Правда, уйти, не заглянув в эти проходы, было бы глупо. Поэтому, таясь, как только можно, я оглядела первый ход.

Это огромная комната, похожая на рабочий кабинет какого-нибудь министра. Только погрязнее, потемнее и побольше. На стене висела большая, подробная карта Ассара, утыканная в разных местах флажочками, много бумаг на столе, фолиантов на полках и полу. Напрягая зрение, я смогла разглядеть название одной из ближайших книг: «Восстание Лютера: тактика и стратегия». Насколько я помню, Лютер веков эдак пять назад восстал против официальной власти Ассара и даже смог на какие-то время стать королем. Месяца через два-три, не помню точно, его отравили. Или зарезали?

«Похоже, здесь хранятся важные для государства книги. Интересно, в дворцовой библиотеке это „Восстание…“ есть?» — думала я, подходя к следующей решетке.

И тут же удивленно отпрянула. Сокровищница?! Даже глаза протерла. Все время пребывания во дворце я была наверняка уверена, что она находится в подземелье северного крыла! Лично там была! По просьбе королевы! Может, это тоже какая-нибудь тайная сокровищница? Золота тут было почти столько же много, как и в «официальной». Еще разные украшения, драгоценные камни, оружие и много еще чего. Только в тусклом свете факела я не все смогла хорошенько разглядеть.

Но то, что было за третьей решеткой, повергло меня в шок. Из ослабевших рук со звонким цоканьем выпали босоножки.

Тюрьма. Как в страшилках: темная, грязная, жутко вонючая. Но самое ужасное — там были люди! Исхудавшие, ободранные, умирающие. Кажется, я слышала даже стоны. Вздрогнула. Могла поклясться, что по официальным данным в дворцовой тюрьме не было ни одного заключенного! Ник собирал информацию, чтобы контролировать ситуацию, пока нет сестры.

— Там. Кто? — вдруг раздался грубый затруднённый голос.

Как я могла не заметить, или хотя бы, не догадаться, что заключенных охраняют?! Какой-то здоровенный мужик в монашеской рясе, кряхтя, начал подходить к решетке, у которой стояла я.

«Кажется, он меня не успел разглядеть!» — думала я, прижимая к себе туфли и вбегая по лестнице. Внизу охранник гремел ключами. Не догонит.

Едва я ввалилась в свои покои, как сразу же, не раздеваясь, бухнулась на постель. Вокруг засуетилась обеспокоенная Соня.

— Если что, я пришла полчаса назад! — предупредила я девушку и, заметив кивок, попросила. — Принеси мне, пожалуйста, чая.

Соня убежала, оставив меня в гордом одиночестве. Я подошла к зеркалу. Надо же: ни грязи, ни паутины на платье, только ступни чуть запачкались. Не дожидаясь возвращения служанки, скинула с себя красивое бальное платье и метнулась в ванную скрывать следы «преступления» и переодеваться в простое домашнее платье.

Чай пила в одиночестве, пытаясь спокойно обдумать ситуацию. Куда же я попала? Похоже, туда, куда не следовало. А именно в какую-то тайную королевскую комнату. Там и кабинет, и деньги на «черный» день и даже секретная тюрьма. Похоже, Патрик не имеет никакого отношения к этому месту. Да и вроде тайные ходы в церкви разрешены. С чего я взяла, что это не так?

Пожалуй, не стоит никому говорить о своей находке. Все-таки это совсем не мое дело, а это место нисколько не опасно ни для Нел, ни для королевы, ни для всего государства. Наверняка подобная комната есть в каждом королевском дворце! Не стоит паниковать. Лучше вообще забыть о том, что я видела.

Приняв такое решение и успокоившись, я легла спать. Вот только ночью мне снились заключенные из «тайной комнаты», которые плакали, тянули ко мне грязные, в гнойных ранах, исхудавшие руки и молили о помощи.

Утром Соня принесла мне письмо от Нел. Я облегченно вздохнула: с ними все в порядке. Писала она что-то и о разбойничных шайках и о моих знакомых оттуда. Я не обращала на это внимания. Главное, что все живы.

Вот только хорошее настроение продлилось недолго: взгляд упал на неубранные праздничные туфли.

Ночью я ворочалась и изводила себя сомнениями. Перечитала письмо от сестры и поняла, что она просит прогладить его утюгом. Но не среди ночи же это делать! А ещё люди, заключённые в подземную темницу, то и дело вставали перед внутренним взором. Я не находила себе места и с трудом дождалась утра, так и не сомкнув глаз.

Наконец подали завтрак в постель, но ничего не лезло в глотку и я, приказав приготовить к осмотру мои кружева и принести утюг, побежала желать доброго утра королеве. Этот визит измучил меня необходимостью иметь непринуждённый вид — я плохая притворщица. В этом мы с сестрой друг на друга похожи.

Наконец, разослав фрейлин кого за тряпицей, кого за крахмалом, я прогладила Неллкино письмо и прочитала то, что она на самом деле хотела мне сообщить.

Ох, неладные дела. Церковники-то, оказывается, совсем распоясались и творят что-то немыслимое. Что же делать? Растерянность сменилась решимостью и непониманием. Я строила планы и отказывалась от них, потому что не чувствовала в себе способности их осуществить. Кто я тут? Простая знахарка. Знахарка. Знахарка.

— Позовите грума, — произнесла я в сторону фрейлин. И разложила на столе изумительной красоты воротничок. — А это необходимо хорошенько накрахмалить и отутюжить на совесть. София, займись.

Про своего грума Нелка говорила, что человек он надёжный и немногословный. Я отправила его за Мотей. А сама занялась косметикой. Имею ввиду — фрейлины думали, что я смешиваю себе новый крем, но это было нечто иное. Боюсь, в этот день я утомила свой малый двор и запутала всех окончательно. Решительность и сомнения, обрывки мыслей и несформировавшиеся планы — я была взбалмошна, капризна и непредсказуема, и устроила ближнему окружению настоящий водоворот.

Потом явился Мотя. Я села рядом с ним на диван и расспросила о том, как он расстался с Орнеллой и Савкой. Выяснилось, что ему пришлось уводить погоню, и он потерял сестру и её спутника. Искать их после этого он не стал — только через пять дней утопил в болоте последнего рейтара и, вернувшись к месту, с которого всё началось, убедился по следам, что ребята давно отсюда ушли, но, судя по всему, плена избежали. А как только он добрался до дому после трёх недель отлучки — тут грум от меня за ним и пожаловал.