Серебряное прикосновение - Розалинда Лейкер

Сначала Джон сильно огорчался из-за того, что не может поставить свою личную пробу на изготовленные им изделия, но со временем он перестал воспринимать это близко к сердцу, и Эстер решила, что Джон уже больше не вспоминает о своей поломанной карьере.

Немного времени спустя Джосс, который был сообразительным ребенком, понял, что на него одевают «вожжи» для того, чтобы он не болтался под ногами и не мешал отцу, и сам стал сидеть спокойно возле матери. Необходимость в «упряжи» отпала.

Маленький Джосс к трем годам научился точно копировать движения отца и матери, за работой в мастерской. Когда Эстер шлифовала края серебряных дисков, Джосс проделывал то же самое с игрушечными деревянными кольцами; когда она с помощью молотка придавала выгнутую форму металлическим пластинам, Джосс также пытался своим крошечным молоточком сделать тарелку или блюдце. Ему очень нравилось помогать матери просеивать пыль и доставать «лемель». Джосс быстро, как и Эстер, замечал сверкание крупинок золота и серебра в куче пыли и мусора, и он ловкими пальчиками выхватывал их из сита.

Когда Джоссу исполнилось четыре года и прошло три года с тех пор, как они въехали в новый дом, Эстер родила второго ребенка — девочку.

Летисия (так окрестили малышку в честь ее бабушки по отцу) полностью разрушила уже устоявшийся быт Эстер, размеренное течение ее жизни, которую она заполняла работой в мастерской, ведением домашнего хозяйства. Эстер полностью посвятила себя дочери. Джон, который прекрасно помнил период младенчества своего сына, смирился с тем, что некоторое время будет получать лишь малую часть внимания Эстер. Разговаривая с ним, она всегда слушала вполуха, напряженно ожидая, когда проснется и заплачет Летисия.

Как-то раз Эстер складывала чистое белье ребенка, и, как обычно, рассеянно слушала Джона. Когда он упомянул мастера Харвуда и сказал, что его опять поразил удар, рассеянность Эстер как рукой сняло.

— Кто же теперь следит за делами? — быстро спросила она.

— Миссис Харвуд.

— Ты думаешь, она справится?

— Ну, во всяком случае, до сих пор справлялась. И в прошлый раз, когда у Харвуда был удар. Потом, Каролина всегда сможет помочь ей.

— Кстати, Каролина до сих пор не вышла замуж? — настороженно спросила Эстер.

— Я слышал, она помолвлена с морским офицером.

— Неужели?

Джон заметил, как Эстер всеми силами пытается угадать, что испытывает в душе ее муж, узнав о потере своей первой любви. Однако это было слишком личное, интимное переживание, и Джон не стал открывать ей свои чувства.

— Думаю, что болезнь отца — большое горе для Каролины. Она всегда была очень внимательна и заботлива с ним, очень предана ему. Мне кажется, что помолвка может в какой-то мере ее утешить.

— Если этот человек, конечно, сейчас не в плавании.

— Разумеется.

Джон пожал плечами, давая понять Эстер, что он ничего не знает об этом.

— Надеюсь, что сейчас он рядом с Каролиной. — Эстер было неприятно вновь слышать имя этой девушки и вдвойне неприятно, что Джон опять стал узнавать все новости о семье Харвудов, причем иногда даже не делился ими с нею. И если бы Эстер не была полностью поглощена дочкой, возможно, она и обдумала бы более серьезно этот разговор. Но вскоре из-за ребенка забыла о нем.

Когда Эстер смогла вновь появиться в мастерской и помогать Джону, она обнаружила, что он работает над необычной и чрезвычайно сложной вещью. Таких заказов они еще не получали.

— Это для кого? — спросила Эстер, разглядывая приколотый к стене эскиз. На нем был изображен большой сосуд для вина с двумя ручками и богатейшим декором. Сосуд был явно предназначен для какой-нибудь огромной роскошной столовой в богатом доме. Эстер никогда не нравились такие вещи. Ее привлекала простота, чистота форм и элегантность, а не количество и вычурность декора. Часто все эти головы животных, херувимов, завитушки, раковины, лиственный орнамент перегружали изделия. Стиль рококо, который требовал излишней вычурности украшений, сам по себе был довольно симпатичный, но Эстер он совершено не нравился, так как не соответствовал ее вкусу.

— Это для Фелайна, — ответил Джон, не отрываясь от работы.

Эстер критически стала водить пальцем по эскизу.

— Мне кажется, эти виноградные листья здесь совершенно не нужны.

— Согласен. Скорее всего, Фелайну этот заказ достался от одного из «денежных мешков», у которого золота в десять раз больше, чем вкуса.

— К тому же, его, видимо, постоянно мучает жажда.

Джон усмехнулся и посмотрел на нее.

— Ты хочешь снова начать работу?

— Да, хотя бы на час в день.

— Прекрасно. А то я без тебя скучаю здесь, в мастерской.

Эстер обрадовалась, что он признал ее место рядом с ним, за работой, и признал, что может рассчитывать на нее.

За четыре года супружеской жизни их брак, основанный на взаимопонимании и терпимости друг к другу, укрепился за счет возникновения деловых партнерских отношений. Их страсть и пылкая влюбленность не угасли и даже, наоборот, усилились с годами. И Эстер никак не могла понять, почему мысли о Каролине все еще не дают ей покоя, почему она до сих пор считает ее угрозой их счастью. Иногда Эстер казалось, что Каролина каким-то непостижимым образом все еще влияет на их жизни. И как ни старалась Эстер подавить в себе эти сомнения и предчувствия, ничего у нее не получалось. Точно так же ее долгое время преследовали кошмары и предчувствия несчастья незадолго до того, как Эстер с маленьким Джоссом оказалась погребенной под обломками рухнувшего дома и они чудом избежали смерти.

Чтобы не ограничивать время своего пребывания и работы в мастерской, Эстер пригласила Абигайль Берлей, старшую дочь своей бывшей соседки, к себе в дом исполнять обязанности няни. Старая миссис Берлей была очень и очень рада, что ее дочь оказалась в добропорядочном семействе. Абигайль было шестнадцать лет, она умела сносно готовить и выполнять работу по хозяйству. Она, как и ее мать, была просто счастлива покинуть тот трущобный район, где она выросла, и в один прекрасный день появилась на пороге дома Эстер и Джона с маленьким узелком пожитков. Она напоминала Эстер, когда та много лет назад отправилась со своим сводным братом из деревни в Лондон.

— Надеюсь, тебе будет у нас хорошо, Абигайль, — приветливо сказала ей Эстер.

— Да, мадам, конечно! — с радостью воскликнула девушка.

Абигайль была высокой, стройной, сильной, с приятными чертами лица. Брови ее были слегка приподняты, что придавало ей вид, будто она чему-то удивлена, а крупный рот расплывался в широкой миловидной улыбке. Джосс, который очень хорошо помнил Абигайль, с радостью пошел к ней на руки и беспрекословно признал ее своей няней.