Кто Я? - Елена Черкашина

чем приобрести

Народная мудрость

Сижу за решеткой в темнице сырой.Вскормленный в неволе орел молодой…

Почему-то вспоминалась только первая строчка. И сколько я не силилась, дальше дело не шло. Вот у меня так всегда. Забуду что-нибудь и не могу вспомнить. А кусочек все вертится и вертится в голове. Фу, надоел!

Говорят, что нет ничего хуже ожидания. Не знаю, может ли мне быть хуже, но пока было не очень здорово. От Правительницы огненных эльфов я ожидала кровавой расправы, медленной и явно мучительной смерти, но пока со мной ничего не происходило. Я просто смиренно ожидала своей участи в темнице. Вот тебе и Волшебный Мир. Мои приключения так здорово начинались и так печально закончились. Здесь, должно быть, еще столько всего удивительного, а я ничего этого не увижу. И маму с папой я тоже, наверное, больше никогда не увижу. И всех остальных друзей и знакомых. От этого делалось очень тоскливо. О смерти я старалась вообще не думать, а то становилось себя так жалко, что в носу начинало щипать.

Это же Волшебный Мир, что-нибудь обязательно случится, меня спасет прекрасный принц. Только вот мой прекрасный принц проткнут стрелой. Да и не прекрасный он вовсе. Вредна и зазнайка. Хоть и нельзя так, но мне тоже недолго осталось, так что мне можно.

А еще было ужасно скучно. Думать о смерти и о том, чего так и не успела сделать, конечно, весело, но не сутки же напролет. Чем там занимался Монте-Кристо? Уж он точно был специалистом по коротанию времени в темнице. Так, помышлял о самоубийстве — это не подходит, морил себя голодом — тоже не хочется. Вел бесконечные интеллектуальные беседы с Аббатом Фариа. Тот вроде даже учил его языкам. А что не плохая идейка. Нужно познакомиться с местными. Вдруг авторитетом стану, выучу гномчачий язык, для повышения собственной образованности. Или не успею?

Я подошла к решетке. Темновато. Факел на стене всего один и то больше коптит, чем светит. В соседних камерах если кто и был, то признаков своего существования не подавал. Тогда я, схватившись за прутья для уверенности, что есть мочи заорала: «Э-э-э-й, лю-ю-ди, есть кто живой?»

«Ой-ой-ой», — повторило эхо. Одновременно с ним где-то справа что-то упало. Громко так, я вам скажу, упало. Загремело чем-то металлическим об пол, затем завозилось и, судя по интонации, принялось громко ругаться. Наверное, на том самом гномчачьем, потому как я не поняла ни слова.

— Ты чего орешь? — это уже ко мне. И на понятном мне наречии.

Оказывается, в конце коридора вахту нес стражник. Задремал бедняга на посту, а тут я, налаживаю контакт с местными аборигенами. Осерчал, конечно, служивый, обиделся, что я так не вежливо прервала его сон, ну и высказал мне это все. Пожалуй, эту часть его речи я приводить здесь не стану.

— Извините, а на каком языке вы только что излагались? — вежливо так, чтоб не обидеть, поинтересовалась я.

Секунду он молчал, а потом все же начал объяснять, и что это за наречие было, и, некоторые правила использования слов, и методы построения предложений. Вот только делал он это все на нем же, так что я опять ничего не поняла. В общем, первый урок я провалила с треском.

Поток словоизвержений на непонятном мне языке прервал грохот сапог по каменной лестнице. Сюда будто мчалось стадо слонов, и они явно не пытались скрыть свое приближение. Караульный замолчал, и мне почему-то представилось, как он вытянулся по струнке. Наконец стража ворвалась в коридор и начала выстраиваться в две колонны по разные стороны от моей камеры. По мере того, как каждый из них занимал свое место, грохот немного затихал. Но даже когда последний замер по стойке смирно, в коридоре еще какое-то время гуляло эхо, намекая на бесконечность каменного туннеля.

Я подошла поближе к решетке. Такой парад неспроста устроили, видимо ко мне идут гости. И я не ошиблась. Я увидела, как в коридор входит Правительница Двора Огненной Саламандры. Странно, ее шагов я не услышала. Она словно плыла по воздуха, не производя ни малейшего шороха. В своем божественном убранстве здесь среди грубых каменных стен она выглядела совершенно не уместно. Подол волочился по пыльному полу и грозил бесповоротно испортить восхитительную ткань. Правительница всегда должна быть на высоте, даже спускаясь в пристанище воров и негодяев, она в первую очередь оставалась высокородной. Драгоценные камни полыхали крохотными искорками по всему платью, изредка отбрасывая отблески на суровое лицо. Такая игра света делала образ Правительницы призрачным и еще более загадочным.

Подойдя к решетке, она остановилась и стала пристально рассматривать меня. С ее лица не сходило презрительное выражение. Так обычно девушки смотрят на тараканов или сороконожек. Вроде маленькое безобидное существо, но мороз пробегает по коже от одного их вида. Понимаешь, что не укусят, и бояться тебя больше, чем ты их, но все равно вызывают чувство гадливости.

Я невольно поежилась под этим взглядом, чем вызвала еще большее презрение к своей скромной персоне.

— Не понимаю, — медленно, растягивая слова, проговорила она. — Как мой племянник мог связаться с… — от переполнявших ее эмоций она не могла подобрать слова. — Да еще пасть жертвой твоего коварства. Тебе нет прощения, но все же я должна спросить, кто послал тебя?

— Никто, — тихо прошептала я.

— Говори правду, — выкрикнула она, едва сдерживая ярость. Видимо она очень любила племянника. Ведь эльфы, тем более из правящих династий, никогда и никому не показывали свои чувства. Даже там, в степи, когда она увидела Кланки в луже крови, лицо ее оставалось абсолютно спокойным. Мне сперва даже показалось, что племянник ей абсолютно безразличен. А оказывается, она просто не показывала виду, все держала в себе.

— Я не убивала его, и поверьте, мне, как и вам очень…

— Как смеешь ты сравнивать себя со мной, — почти прошипела она, но через мгновение взяла себя в руки и холодным безразличным тоном продолжила. — Мои дознаватели кое-что выяснили. Стрела с зеленым оперением принадлежала тебе. Более того, это уникальная стрела. Она была изготовлена жителями лесных хранителей, а они очень неохотно делятся с кем-то своим оружием. Зеленокожий народ свято чтит свои традиции и охраняет их от посторонних глаз.

— Может ее кто-то украл у меня, — попыталась защититься я.

— Ты допускаешь, что такое могло случиться?

— Я не знаю…

— Последний раз спрашиваю, зачем ты это сделала? Ты же понимаешь, что в моем распоряжении такие пыточные агрегаты, о которых не слышал никто в это мире, и я могу их все по очереди испытать на тебе?

Мне стало так страшно, что я не могла и слова сказать, лишь беспомощно кивнула. И продолжала смотреть на Правительницу огненных эльфов взглядом затравленной овечки.