ПОЧЕМУ И НЕТ? - Александр Головчук

Об Андрее Андреевиче Клейнмихеле, директоре второго кадетского корпуса, было два абсолютно противоположных мнения. Мнение тех, кто находился в стенах кадетского корпуса, и тех, кто эти стены уже покинул. Особенно если сами уже хлебнули службы в роли обер-офицеров.

Все кадеты своего директора тихо ненавидели, а преподаватели просто боялись. Был генерал-лейтенант человеком старой, Гатчинской закалки, сторонник железной дисциплины и безукоризненной строевой выучки. У него на все два мнения - его и неправильное. Авторитетом ему служил лишь один человек - государь. Всех иных он просто посылал.

О том, как он гонял кадетов на плацу, ходили анекдоты. О его солдафонской тупости и тяжелом характере любили шутить в салонах. Но….

Приняв в 1799 году Шляхетский корпус, позже переименованный во второй

Кадетский, в не самом блестящем виде он в кратчайший срок навел там порядок и оставался его неизменным директором до самой смерти.

В 1807 году под непосредственным руководством Клейнмихеля при 2-м кадетском корпусе образовалось новое военно-учебное заведение - Волонтёрский корпус, принявший затем наименование Дворянского полка, давший армии дополнительный приток офицеров перед французской компанией. Смоленский кадетский тоже официально являлся филиалом второго кадетского, и сама возможность посещения этого учебного заведения отчаянным самодуром генерал-лейтенантом, держала его руководство в постоянном тонусе.

Качество обучения было довольно высоким и люди, закончившие второй кадетский, в армии пользовались повышенным спросом. Пройдя такую жесткую закалку, офицеры умели руководить железной рукой. И бывало на офицерских попойках не один из них поднимал бокал за 'чугунную башку', как они прозывали своего директора.

Ровно в десять часов одну секунду двери приемной распахнулась, и я строевым шагом вошел в кабинет Андрея Андреевича Клейнмихеля.

Тщательно отрепетированный подход к столу, отдача пакета, отступление от стола, строевая стойка выполнены были безукоризненно.

Первым делом генерал-лейтенант окинул взглядом меня, оценивая внешний вид, а только после посмотрел на пакет. Под его взором я понял, что если бы в моей воинской выправке и внешнем виде был обнаружен хоть малейший изъян, то вылетел бы я из кабинета быстрее собственного визга, невзирая на пакет.

Как-то я на охоте вышел на кабанье семейство. В стволах - утиная дробь, а напротив меня стоит секач и оценивает - потрошить, или отпустить. Вот этот взгляд был - один в один. Мне тогда повезло. Сейчас тоже. Взгляд с моей личности перекочевал на бумагу. Читал, близоруко щурясь и сопя. После недовольно швырнул бумагу на стол и красными налитыми кровью глазками уставился мне прямо в лицо.

Ну все …. По-моему, кранты. Но марку держу, взгляд - твердый. Надо было дурости подпустить во взор, да поздно. Стою, жду.

- С каким делом к князю Кочубею прибыл? Давно ли он тебя знает?

- Ваше превосходительство. - Стараюсь говорить четко и без интонаций. - Прибыл третьего дня. По приказу. До того князь меня не видел.

- Я, чай - не дурак, понимаю, что по приказу. Солдаты сами собой не ходят. Что за приказ? Отвечать! - Заорал, брызгая слюной директор. Ну и голосина. А ответить-то я не могу. Вот и внутренний голос ехидненько мне выдает: - Теперь точно, кранты.

- Виноват, Ваше превосходительство. Имею приказ об сем молчать. И рад бы сказать, да присяга не позволяет.

Еще несколько секунд, растянутых для меня в …., в долго, короче, кабаньи глаза меряют мою фигуру. После генерал-лейтенант грузно осел в кресло и проревел:

- Свободен! Пошел вон! - и абсолютно неожиданно - Зачислен будешь сегодняшним приказом. Вечером - в канцелярию штаба, за бумагами. По форме быть приказываю! А сейчас - ВОН!!!

Это чего? Сейчас так принято поздравлять с производством в офицеры? Ну и дядечка, я теперь понимаю кадетов. Он, видно, согласует свои решения со своей левой пяткой, а приказы отдает исключительно под настроение. Фух. Второй раз я в этот кабинет не хочу.

Хотя, вполне может быть, что это - искусная маска, весьма удобная на занимаемом посту и со временем ставшая частью его натуры. Да ну их, дурные мысли. Подальше от начальства - первое армейское правило, вот ему и последуем.

А ведь вечером мне по форме надо быть. Мама дорогая, это за что же и когда же…?

Так, тихо, без паники. У тебя в ладанке бумага на кучу денег лежит, забыл? Времени есть еще целый вагон, сейчас только пол-одиннадцатого. Все успеем. Бегом!

Подлетаю к конюшне в наспех накинутой шинели. Глеб как раз вернулся с прогулки, подъезжает к конюшне. Отлично, не нужно седлать. Достаю все свои рубли, оставив лишь парочку, и сую ему в руку.

- Юнкер Горяинов, слушай команду! Живо метнулся к фельдфебелю, отдашь ему рубль за хороший совет, где можно приобрести на вечер обер-офицерский мундир с полковыми знаками Иркутского драгунского полка. Мне быть по форме надобно к пяти на представление чина. Подпоручик я ныне. Опозориться без мундира - никак нельзя. Я попробую денег добыть, а ты уж озаботься…. Радоваться после будем. Давай Глеб, поторопись … - Это уже вскакивая в седло. Бахмат погнал в сторону Коммерческого банка.

В банке я потерял целый час. Десять тысяч серебром - это много, да мне столько и не надо. Беру четыре тысячи. Две тысячи ассигнациями, две тысячи монетой. Монеты пополам в золоте и серебре, остальные кладу на открытый личный счет. Сумма на руки не малая, но мне нужно на завтра иметь деньги при себе. Есть одна мысль….

Так, теперь галопом к корпусу. Горяинов уже пританцовывает у ворот. Мундира Иркутского полка взять негде, зато жена фельдфебеля, швея в гарнизонной швальне, пообещала за два часа на скорую руку соорудить мундир, подогнав и перешив готовый. Несемся в швальню.

Обещая золотые горы за срочность, вызываю прилив трудового энтузиазма у работников иглы и ножниц. За сапожником уже послали, офицерскую шинель тоже сейчас принесут. Лосины принесли две пары на выбор. Сам фельдфебель отправился добывать офицерскую драгунскую каску. Те работники кому халтуры не хватило, вздыхают у стены завистливо. Тоже хотят подзаработать. Непорядок.

Глеб вон до сих пор одет в поношенный кадетский мундирчик. Не дай Бог еще директору на глаза попадется, хорошо, если гауптвахтой отделается за нарушение формы одежды.

Кто еще заработать хочет? Отзовись!

Вот этого щегла одеть. А щеглу - не возражать. Сегодня - мой праздник, всем слушать меня.

Вот так в суматохе и пролетел день. Ровно в пять часов, в сопровождении Горяинова являюсь в канцелярию. О сюрприз, и генерал здесь. Ну, Серега, держись.

Шинель скинул на руки Глеба, который выполняет роль моего ординарца, жестом Чапая, скидывающего бурку. Из фильма запомнил сей картинный жест. Ему же отдаю каску.

Строевым шагом подхожу к Клейнмихелю, прошу разрешения обратиться к дежурному. Кивает и сопит. Сам глядит на мои плечи.

Да, я полностью в обер-офицерском мундире, но без эполет. Знаю я этот фокус, им Павел баловался в свое время. Пока приказа на руки не получил, отличительные знаки одевать не смей. Исключение только одно - государево слово. Сколько торопыг были разжалованы в солдаты за это дело….

Подхожу к столу, расписываюсь в приказе, получаю на руки все бумаги, уже уложенные в пакет. Читаю присягу, положив руку на Евангелие. Подошедший Глеб пристегивает эполеты. Вытягиваюсь во фрунт.

- Ваше превосходительство, подпоручик Горский. Представляюсь по случаю получения чина. Прошу вас и всех господ офицеров на скромный ужин по этому, радостному для меня поводу.

Андрей Андреевич засипел и закашлялся. Нет, это он смеется так. Звук премерзкий, и в этих стенах явно не слишком частый. Все офицеры угодливо посмеиваются вслед за начальством.

- Мне с каждым офицером, коего выпустил, пить - так и помереть можно…. Обойдешься. А вот господам офицерам дозволяю. Завтра воскресенье светлое, так сегодня и отдохнуть не грех. Пусть и за меня выпьют. Кхех, кхех, кхех…

И подмигнул мне незаметно. А непрост ты, дядя. По-моему, я только что сдал третий, заключительный экзамен.

Славная вышла гулянка. Вообще-то когда я сообразил что затеял, то сам слегка струхнул. Пригласил гостей, а куда - неизвестно. Оказалось - напрасно беспокоился.

В офицерский трактир был послан вестовой и через двадцать минут нас ждали сдвинутые в глубине зала и накрытые столы. Схема была уже давно отработана.

Напитки - в ассортименте, но я, выловив расторопного полового, через него предупредил хозяина об удвоении количества элитных вин. Так что офицеры и преподаватели угощались шампанским и бордо отменного качества. Конечно, все влетало мне в копеечку, но завязанные на гулянке знакомства того стоили.

Все присутствующие были мне незнакомы, но это мало кого смущало. Меня лично - нет. А офицерам выпить на халяву за счет провинциального простака - сам Бог велел. Моей же задачей было сделать так, чтобы присутствующие с удовольствием принимали меня в своем кругу и в будущем. Нужно было, чтобы они меня запомнили, причем, как своего парня.