Время от времени - Джон Локк

— Я велел ей не кричать, буде вы решите пощупать ее. Однако во имя справедливости, буде вы надумаете снять пробу с ее товара более тщательным манером, родителям причитается возмещение за порчу ее нынешнего состояния невинности. Износ повлияет на ее будущую ценность.

— Могу вас уверить, — отрезал моряк, — что не намереваюсь снимать пробу с товаров этого дитяти в ближайшее время, хоть и поговорю с ней пару минут.

— Но вы все ж заинтересованы? — не могла угомониться Пейшенс.

— Да.

Хоули вложил по кроне в каждую из загребущих ладоней Брэдфордов и подождал, пока они зайдут в дом. Потом, взяв фонарь, прошел через двор к коновязи, развязал затянутый у ребенка на шее повод и спросил:

— Если я развяжу тебе руки и пообещаю больше никак тебя не касаться, пройдешь ли ты со мною пару шагов, дабы потолковать?

Джоанна неуверенно кивнула.

Развязав девочку, Джек повел ее к лавке рядом с корытом для поения лошадей. Они сели, и капитан принялся задавать ей простейшие вопросы о ее прошлом, слыша в ответ лишь «да» и «нет». Однако на его вопрос: «Как с тобой отец обходится дома?» Джоанна сказала:

— Я не смею отвечать на такие вопросы, за это я получу суровое наказание.

— Я никому не скажу, — пообещал ей пират.

— В вас есть нечто такое, что заставляет вам верить, — проронила девочка. — Что-то успокоительное, пробуждающее желание поведать вам то, что вы стремитесь знать. Но отец определенно захочет знать, о чем мы тут толковали, и выбьет из меня правду.

Повернувшись к Хоули спиной, Джоанна приспустила верх сорочки, чтобы он увидел шрамы от кнута.

— Кровь на этих отметинах еще не просохла, — заметил Джек.

— А как же еще они могли заставить меня прийти? — вздохнул ребенок.

— Обещаю, больше они тебя не тронут.

— Вы должны жениться на мне, чтобы сдержать это обещание.

Моряк вздохнул:

— Я был бы склонен так поступить хотя бы ради спасения тебя от зверств отца. Но обзаводиться женой мне непозволительно. Я всечасно в разъездах и частенько бываю в опасных местах.

— Вы можете жениться на мне и держать в любом пристанище. Был бы кров да стены, а я его приведу в порядок и буду там, когда вы вернетесь из своих странствий. Я не искушена в женском ремесле, но умею метать камни достаточно хорошо, чтобы убивать мелких животных, умею свежевать туши и кухарить. Могу мыть и шить, и буду делать, как велено, и буду благодарна, ежели вы не будете бить и лупцевать меня, буде я ненароком осержу вас.

Для существа, казавшегося поначалу совсем запуганным, девочка оказалась на диво говорлива.

— Ты довольно рослая, — сказал Джек, — но выглядишь совсем юной. Ты хотя бы близко подошла к брачному возрасту?

— Мне двенадцать, сэр, уже почти как девять месяцев. Есть свидетельство повивальной бабки, поелику роды мои были трудными.

— А эти двое — твои настоящие родители?

— Истинно.

Теперь, когда пирату удалось разговорить несчастную, слова так и полились из нее. Она рассказала, что отец ее — ничтожный пропойца, забивший ее старшую сестру до смерти и представивший все так, будто это был несчастный случай.

— Дважды он едва не убил и меня, — добавила девочка, — но это было уже давно. Сейчас я набираюсь сил, прежде чем снова попытаться убежать — больше всего меня бьют за это.

— И все же ты продолжаешь пытаться.

— Да, сэр.

— Какой напиток предпочитает твой отец? — осведомился Джек, и Джоанна странно на него посмотрела:

— «Убийца дьявола».

— Ей-ей, это подходит! — заключил Хоули. «Убийцей дьявола» назывался ром, сдобренный порохом; любимое пойло пирата по прозвищу Черная Борода. — Значит, твой отец регулярно пьет и избивает тебя?

— Довольно регулярно.

— А как же соседи? Неужели поблизости никто не может прийти на помощь?

— Мы живем в гуще леса, где никто не слышит криков. Днем он связывает меня канатом… это ведь очень удобно, потому что он может им же меня и побить, коли я буду слишком медлительна в трудах. Угрожает покалечить мне ноги, ежели я опять удеру, и уже покалечил бы, кабы не рассчитывал выручить за меня пристойную цену. Вестимо, я страшусь всечасно, думая, что он может пожелать моей кончины настолько, что решит снизить мою цену.

— Встречал я лесных детей и прежде, — заметил моряк. — Как ты выучилась столь изысканной манере речи?

— Родители не всегда такими были. Прежде чем попасть в тиски нужды и пьянства, они были приличными людьми. Мать получила образование в Лондоне и выучила мою сестру Лисбет и меня читать и писать. Она учила по большей части сестру, но Лисбет многому учила меня. Она же и начала первая убегать.

— А что папаша шептал тебе только что?

Девочка нервно огляделась.

— Всё в порядке, — успокоил ее Джек. — Мне ты можешь сказать.

— Сказал, что ежели вы меня отвергнете, он погубит меня для всех мужчин.

Подняв фонарь повыше, капитан увидел кровоподтеки, испещрившие руки и ноги Джоанны. На горле у нее виднелись следы удушения, а скулы покрывали разноцветные синяки на разных стадиях заживления. Правый глаз девочки наполовину заплыл от чудовищного ушиба, а губа распухла от недавней пощечины или удара кулаком. Подсохший ручеек крови спускался от уголка ее рта к подбородку, где расплылся пятном. Снова оглядевшись по сторонам, она зашептала:

— Хоть он и запросил с вас двенадцать, его потешит и половина того. Буде вы заинтересованы выгадать на мне, то бишь.

— Ты привлекательна. Приличный человек не станет фордыбачиться из-за цены, — заверил ее пират.

— А вы приличный человек, сэр?

— Мне нравится думать, что да.

— Я бы хотела когда-нибудь завести детей.

Джек кивнул, сочтя эти слова девочки за признак страха, что отец прибьет ее, если он, Хоули, ее отвергнет.

— В конце концов он меня убьет, — проронила Джоанна; тело ее затряслось, и капитан сообразил, что она плачет. — Умоляю, сэр, я могу разделывать вашу добычу и солить мясо!.. Я пригожусь в лесу… Я знаю кое-какие целебные травы и ловко отыскиваю клубни… Коли вы меня спасете, я уж не дам вам повода в том раскаяться!

Может, дело было в синяках и ушибах, может, в несправедливости всего происходящего, а может, это дрянной, но ядреный обеденный виски гудел в мозгах моряка, но Джек сам напросился выслушать ее горестную повесть, и теперь услышать еще хоть слово было свыше его сил. Он взял Джоанну за руку, и они вместе прошли через двор к передней двери дома Джорджа, а когда открыли ее, Хоули изумил самого себя, провозгласив, что женится на Джоанне Брэдфорд сегодня же вечером. Открыв свой ранец, он уплатил Ричарду и Пейшенс Брэдфорд двенадцать фунтов стерлингов за руку их дочери.

Единственным законным требованием для женитьбы в 1710 году было заполнение брачного контракта, именовавшегося «матримониальным», и обмен клятвами. Всю процедуру можно было завершить за считаные минуты, и свидетели для этого не требовались. По сей причине большинство юных влюбленных могли пожениться втайне. Но у Джека и Джоанны был целый ряд свидетелей. Джордж подготовил контракт, жених и невеста обменялись положенными словами, все выпили, а потом Джоанна пошла вместе с Мэри уложить маленького Стефана в кровать.

Хоули подумывал, не прикончить ли ему родителей Джоанны на месте, но из почтения к своей молодой жене он только выдворил их из дома, велев уходить и никогда не возвращаться. Покончив с этим трудным делом, Джек сел и прикинул размер платы Стаутам за то, что они предоставят Джоанне кров и стол и помогут ей стать достойной «компаньоншей», то есть женщиной, умеющей заниматься домашним хозяйством и учить детей.

— Она может спать в гостевой комнате, когда у нас не будет посетителей, — сказал Джордж.

Уплатив ему вперед за два месяца, пират сообщил:

— Отец утверждает, что в голове у нее не все ладно, но, по-моему, умалишенный как раз он. Однако если она окажется для вас в тягость, по возвращении я устрою все как-нибудь иначе.

Они обменялись рукопожатием, дабы скрепить договор, и Джек уделил немного времени, растолковывая это соглашение Джоанне. Потом он поцеловал ее в лоб, взял в лодку одеяло и бутылку рома, забрался в нее и переночевал там, а наутро проснулся, едва рассвело, оседлал одну из лошадей Джорджа и отправился к броду в надежде увидеть (но вовсе не намереваясь обрюхатить) свою подружку Эбби Уинтер.

Глава 18

Теперь Пим терпеливо ждал, пока Джек засвидетельствует всем собравшимся в лесу истинность утверждения своей юной супруги. Эбби обозвала его ублюдком, и Джоанна снова на нее набросилась.

— Цыц, вы обе! — осадил их капитан, встав между ними. — Что сделано, то сделано, и я поступлю с вами обеими по справедливости.

— Не вижу такой возможности, — вскинулась Эбби, — поскольку ты уже женат на этой егозе, а я ношу твое дитя!