Дочь моего врага - Кира Фарди

И вот теперь она, хромая на обе ноги, тащилась за ним следом, думая о том, что пора сменить тактику. Если этот мужик кинулся на ее защиту, значит, она ему зачем-то нужна.

«Черт! Надо его протестировать, — прикидывала Лиля и тут же сомневалась: — Страшно! А вдруг он поведет себя как последний мудак? Я его хорошо приложила по черепушке, может, он теперь меня ненавидит, и его терпение сразу закончится. Хотя… Что он мне сделает? Не убьет же! — убеждала она себя. — Интересно, как он поведет себя, если я…»

Не успев додумать мысль, Лиля тихонько опустилась на пенек, выбрала самую выигрышную позу и приготовилась ждать реакцию Петра. Волновалась, конечно. Сердце так и трепетало птичкой, загнанной в клетку.

То, что она не идет следом, он сообразил быстро. Не дурак. Уже через минуту она услышала его шаги и специально завесила лицо волосами, чтобы сделать несчастный вид. Этот прием неожиданно сработал: похититель не стал кричать на нее и даже не рассердился. Просто устало приказал идти в машину, и даже ее сопротивление его не рассердило.

«Терпеливый мужик, однако», — с невольным уважением подумала она. — Папка давно уже кричать бы на нее начал, а этот ничего, молчит».

Выглядел он болезненно. Волосы на затылке стояли колом от засохшей крови, на лбу багровело пятно, взгляд рассеянно блуждал по окрестностям, но Лиля сомневалась, что он что-то видит. Больше рисковать она не стала (зачем будить в уставшем мужчине зверя?), но и сдаваться не собиралась. Вот выведет ее из леса, там видно будет, что делать дальше.

Носить сумки она отказалась. Еще чего! Зачем женщине таскать тяжести, когда рядом мужик есть? Похититель сновал туда-сюда, кидал приказы, которые она не собиралась выполнять. Она просто сидела на стуле в кухне и наблюдала за ним.

Вот потому внезапное изменение его поведения стало для девушки полной неожиданностью.

Он вдруг кинулся к ней, пряча что-то за спину. Лиля испугалась, отскочила в сторону, метнулась к двери, но не успела. Он схватил ее за талию, бросил на топчан (сволочь! Сообразил, что на кровати она опять может воспользоваться оставшимися шарами!), зажал так, что она дышать не могла, и связал снова ноги.

— Урод в жопе ноги! — кричала Лиля. — Козел недоделанный!

Он вышел из дома, и ее вопли утонули в утреннем воздухе.

«Нет, так дело не пойдет!» — решила она и стала оглядываться. Главное, она не понимала, почему он ее снова связал. Вроде бы была послушной девочкой, а тут такое.

Лиля села, потом встала и чуть не упала на пол: связанные ноги с трудом держали равновесие. Она подергала связку руками: не поддается. Стала искать какой-нибудь острый предмет, чтобы ее разрезать, но ничего в поле зрения не было.

Осознание собственной беспомощности накатило волной. Опять захотелось плакать. Она даже всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. Отчаяние сменилось приступом злости.

— Ну, козел, держись! — стиснула зубы она и попрыгала к кухне.

Дважды чуть не растянулась на дурацких половиках, которые собирались в складки от каждого прыжка. До места добралась на чистом упрямстве, тяжело пыхтя от душившей ее ярости.

Лиля заметила на столе разбросанные пакеты с едой и почувствовала голодные спазмы в желудке. Мысль о мести сразу ушла на второй план. Есть хотелось нестерпимо, а пакеты с примитивным «Ролтоном» соблазнительно дразнили ее. Опираясь бедрами на стол, она полезла в шкафчики в поисках ножа, но наткнулась на пластиковую посуду.

Руки сами схватили миску, распечатали пачку лапши. Пальцы подрагивали от нетерпения, желудок напоминал о себе громкими руладами. Радовало и то, что на столе исходил паром закипевший чайник.

Вдруг Лиля услышала на крыльце шаги и мгновенно забыла о еде. Взгляд заметался по кухне. Тарелка, железная кружка, спички, ложки — вещи, которыми нельзя причинить большого вреда. Тогда она схватила табуретку и замерла.

Дверь открылась. Лиля бросила свое орудие мести в появившегося Петра. Он увернулся и захлопнул створку. Размышлять больше было некогда. Она схватила спички и пачку «Ролтона» и закричала:

— Я подожгу дом!

Мысль совершенно идиотская в ее положении, но девушка не думала о последствиях. Она чиркнула спичкой и поднесла огонек к кончику пачки. Наблюдала, как он разгорается, источая едкий запах горевшей лапши, и напряженно прислушивалась.

Вот дверь заскрипела, показался похититель. Лиля бросила пачку в него и сделала огромную глупость: сильный мужик кинулся на нее и зажал в тисках.

Сопротивлялась она отчаянно: щипалась, царапалась, кричала, даже в отчаянии укусила его за нос, но только ухудшила ситуацию. Почувствовала, как он развернул ее, прижал животом к столу, а дальше…

Лиля в ужасе забилась, сообразив, что он хочет сделать, и закричала:

— Нет! Не смей!

Но похититель был в ярости. Он схватил ее за шею и пригвоздил голову к поверхности стола. Она даже успела почувствовать затхлый запах клеенки. Его твердая плоть уперлась прямо в промежность. Лиля закрутилась, понимая, что сейчас может случиться.

— Строптивых баб надо наказывать, — выдохнул он ей в шею.

— Нет! Не трогай меня! — В голосе дрожали слезы. — Пожалуйста…

Горячий воздух, наполненный ментолом, опалил щеку девушки, и она задрожала.

Однако связанные лодыжки не позволили Чуме широко развести ноги девушки. Лиля не видела, что он хочет сделать, и это просто сводило с ума.

— Ты хочешь, чтобы я сделал так? — заревел похититель.

Лиля чувствовала, как шершавая ладонь гладит внутреннюю сторону бедер и подбирается к промежности. Она завизжала и задергала ягодицами, не давая его пальцам проникнуть в самое святое.

— Нет! Пусти! Попробуй только тронуть меня, зверюга! Я тебе…

— О, нам так не нравится, — хрипло произнес он, — а так лучше?

Его пальцы уже вовсю исследовали уголки промежности, теребили клитор, больно нажимали на вход во влагалище. Лиля вздрагивала от каждого прикосновения, изгибалась дугой и молилась Богу, чтобы он спас ее от этого чудовища.

— Мамочка моя! Спаси меня!

— Здесь нет ни мамочки, ни папочки, детка, — гортанно засмеялся Петр. — Тут только страстный мужчина и сладенькая девочка. Иди ко мне!

Теперь его пальцы коснулись клитора, потеребили его. Лиля дрожала он страха и напряжения. А еще по телу разливалось томление. Оно зародилось между ног и наполнило жаром всю ее. Она застонала.

— Подонок! Мразь!

— Ого! Горячая штучка!

К ней сзади прижалось что-то твердое. Оно стало двигаться по кругу, вызывая во всем теле незнакомые ощущения.

— Делай скорее свое дело! — не выдержав напряжения, крикнула она.

— О, а кричать не надо. Я еще не наигрался, — хохотнул похититель.

Внезапно давление исчезло. Лиля тяжело дышала и не могла