Неформальная экономика. Курс лекций - Светлана Барсукова

Меняется и природа принуждения, лежащая в основе домашней активности. Дефицит товаров и услуг, равно как и дефицит денег, выводит на авансцену принуждение экономическое. Напротив, домашнее производство товаров и услуг в развитой рыночной экономике держится преимущественно на принуждении социальном. В первом случае домашняя экономика обусловлена тем, что люди не могут себе позволить не заниматься ею, тогда как во втором случае домашний труд демонстрирует, что люди успешны настолько, что могут себе позволить роскошь внимания к собственным желаниям [67] . Социальное принуждение проявляется в навязывании образа жизни, акцентирующего внимание на обустроенности быта, на утонченности потребительских запросов. Показательна в этом смысле эволюция рецептов, предлагаемых на страницах женских журналов. В советский период ценность рецепта определялась доступностью его ингредиентов в условиях продуктового дефицита. В переходной экономике реклама рецепта строится на его относительно невысокой цене. Рецепты, предлагаемые обеспеченным гражданам рыночной экономики, не стеснены выбором ингредиентов и их ценой и делают акцент на возможность в домашних условиях создать необычную атмосферу и порадовать близких.

Необходимо заметить, что выделенные три модели экономики – абстракция. Реально существуют только их гибриды, что определяет сосуществование разнонаправленных функциональных доминант домашней экономики. В реальности домохозяйства различных социальных слоев демонстрируют разные целеполагания домашней экономики. Скажем, советский дефицит товаров был ослаблен для номенклатуры, а постсоветский дефицит денег – для предпринимателей и определенных групп высокооплачиваемых работников, что определило специфику их домашней активности. В рыночной экономике тоже далеко не все поднимаются до уровня потребительских запросов среднего класса с соответствующей спецификой быта. Можно высказать предположение, что дифференциация моделей домашней экономики выступает одним из наиболее зримых признаков стратификации общества. Вышесказанное можно представить в виде табл. 1.

Таблица 1

Сравнение домашней экономики при рыночных, плановых и транзитных формальных условиях хозяйствования

Таким образом, домашняя экономика, подобно теневой, является своего рода отражением формального экономического порядка. Разница состоит в том, что теневая экономика реагирует на некомфортность институциональной среды путем ее отрицания и подмены неформальными практиками, тогда как домашняя экономика далека от протестного игнорирования, – реакцией являются не противоправные действия, а характер выполняемых домашней экономикой функций. Теневая экономика создает внелегальную систему правил, а домашняя, будучи дистанцированной и, казалось бы, независимой от формальных экономических институтов, вырабатывает способы защиты домочадцев от порождаемых этими правилами дисфункций. Характер деятельности и целеполагание домашней экономики гибко реагируют на изменения макросреды.

Лекция 11 ТЕНЕВАЯ ЭКОНОМИКА: ЭКОНОМИЧЕСКИЙ И СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОДЫ К ИССЛЕДОВАНИЮ КОРРУПЦИИ

Самым распространенным сюжетом в рамках изучения теневой экономики является коррупция. В наиболее общем виде коррупцию (от латинского глагола rumpere , означающего «нарушить что-либо») можно определить как использование должностным лицом своего положения в целях получения личной выгоды. Проявлений коррупции – великое множество. Это и неформальные платежи в отношениях власти и бизнеса («деловая» коррупция), и межфирменные подкупы работников коммерческих фирм («корпоративная» коррупция), и бесконечные подарки и подношения населения обслуживающим инстанциям («бытовая» коррупция), и отстаивание интересов бизнеса через теневое финансирование партийных боссов («партийная» коррупция). Но во всех этих случаях мы имеем дело с единым в сущности явлением. В общем виде потенциал коррупции прямо зависит от монополии определенных субъектов на выполнение некоторых видов деятельности, от их бесконтрольности, но обратно зависит от вероятности и тяжести наказаний за злоупотребления. Реализация же потенциала – результат сложного сочетания факторов, далеко выходящих за пределы калькулируемых оснований деятельности.

Представители различных наук пытаются «раскодировать» феномен коррупции. Между разными науками идет соревновательная рефлексия механизма коррупции, мотивов ее участников, последствий для общества, целесообразности и пределов борьбы с нею. Представим поле возможных подходов к изучению коррупции, дав слово представителям экономического (в его неоклассическом варианте) и экономико-социологического направления.

Неоклассический подход: коррупционные отношения как выбор рациональных агентов

Экономисты внесли заметный вклад в изучение сущности коррупции. Очевидно, что различные школы внутри лагеря экономистов сильно продвинулись в дифференциации своих воззрений. Скажем, экономисты институционального направления довольно близко подошли к выводам социологов и антропологов. Однако если рассматривать методологическое ядро экономического анализа, то в наиболее концентрированном виде его выражает неоклассическая традиция экономического анализа. По этой причине дадим слово экономистам-неоклассикам.

Экономический анализ коррупции начал активно развиваться в 1970-е годы, когда методологическое лидерство захватила неоклассическая (неолиберальная) доктрина, делающая ставку на индивидуализм и утилитаризм. Экономические исследования коррупции встраивают это явление в общий логический ряд неолиберальной методологии: субъекты пытаются найти оптимальный способ реализации своих интересов в условиях ограниченности ресурсов (Г. Беккер, Р. Вишни, Ф. Луи, С. Роуз-Аккерман, В. Танци, А. Шляйфе и др.). То есть коррупция – рациональный способ оптимизации издержек. В таком случае поведение политика, чиновника, бизнесмена не имеет сущностных отличий – все они пытаются использовать имеющиеся ресурсные ограничения с наибольшей выгодой для себя, что отразилось в понятии «политический бизнесмен» (термин Д. дела Порта). Одни оперируют капиталом политическим, другие – административным, третьи – экономическим. При этом цели участников коррупционных сделок не ограничиваются материальными траншами, включая в круг притязаний переизбрание на выборах, сохранение должности в административной иерархии, новые деловые возможности.

Экономические теории, при всех методологических различиях между собой, изучают коррупцию, следуя предпосылке о рациональном поведении ее участников. Впрочем, экономическое моделирование коррупции довольно разнообразно. Одни авторы разрабатывают тему коррупции в рамках стандартной неолиберальной теории (совершенная конкуренция, рациональность индивидов и отсутствие вмешательства государства), другие допускают несовершенство рынков и ограниченную рациональность поведения. Но в любом случае решение дать (взять) взятку опирается на ту же калькуляцию затрат и выгод, что и любое другое экономическое решение.

Для объяснения причин и сущности коррупционных отношений экономисты обычно используют модель «поручитель (принципал) – исполнитель (агент) – опекаемый (клиент)». В этой модели центральное правительство действует как принципал: оно устанавливает правила и назначает агентам, чиновникам среднего и низшего звена конкретные задачи. Чиновники выступают при этом как посредники между центральным правительством и клиентами, отдельными гражданами или фирмами. То есть чиновник (агент) реализует волю властного субъекта (принципала), взаимодействуя с частным лицом или фирмой (клиентом). Принципал задает рамочные условия, опираясь на которые, агент осуществляет оперативное управление. Например, в рамках налоговой системы принципалом выступает государство, определяющее налоговую политику, агенты – это сотрудники налоговых инспекций, а в качестве клиентов выступают все налогоплательщики.

Понятно, что интересы агента и принципала не тождественны. Коррупция – это процесс, когда агент за соответствующее вознаграждение действует в интересах клиента , оставаясь в рамках отведенных принципалом управленческих возможностей. Принципал не способен поставить заслон коррупции по трем причинам: во-первых, сложные решения не подлежат стандартизации, а значит, нет критериев их оценивания. Во-вторых, информационная асимметрия ограничивает эффективность контроля. В-третьих, коррупция агента отнюдь не обязательно означает блокирование целей принципала, они могут реализовываться одновременно. Более того, дорожа местом, приносящим коррупционный доход, агент оперативно и эффективно выполняет все распоряжения принципала.