Я дрался на Т-34. Третья книга - Артем Драбкин

В ленинской комнате политрук команды проводил беседы, некоторым предлагал поступать в военные училища. Я подумал, а не поступить ли мне в Свердловское пехотное училище? В конечном счете решил подать рапорт о зачислении меня курсантом в училище. Помню, политрук сказал: «Из вас получится хороший командир». Итак, в декабре 1939 года я стал курсантом Свердловского пехотного училища. Теперь я уже ходил не в ботинках с обмотками, а в яловых сапогах, да и шинель была получше.

Этот набор курсантов был необычный. В нем было много участников боев на Халхин-Голе. Даже орденоносцы были: Щитов был награжден орденом Красного Знамени, Абраменко – орденом Красной Звезды, а Федя Белорунов – медалью «За отвагу».

Учеба шла свои чередом. Командиры были отлично подготовленные. Все занятия по тактической подготовке, огневой и строевой проводились на плацу и в поле. С ранней весны мы выходили в летние лагеря. Плавали на реке Пышма в Елани, совершали марш-броски на 25 километров в полной боевой выкладке, со стрельбой, преодолением зараженного участка в противогазах, штурмовой полосы и водной преграды.

По окончании училища я был оставлен на должности командира курсантского взвода, но в мае месяце 1941 года меня направили в город Казань на курсы подготовки командиров танковых войск.

Пришлось осваивать танковую технику. Изучали в основном БТ, Т-26. Танк Т-34 в парке был всего один, и то все время под брезентом.

22 июня, в воскресенье, мы собрались в увольнение, когда услышали по радио выступление Молотова. Конечно, мы предполагали, что война будет, но это известие нас потрясло. В увольнение мы все же пошли, отметили начало войны в кафе. Тосты были только «За Победу!».

Переучивание пошло в ускоренном темпе. Тактическую подготовку осваивали «пешими по-танковому», а вождение только-только начали осваивать. Сводки с фронтов были ошеломляющие. Нам всегда говорили о силе и мощи Красной Армии. «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим» или «… от тайги до Британских морей Красная Армия всех сильней». Мы верили, что это так на самом деле, а выходило наоборот…

В начале 1942 года нас отправили в Горький для получения боевой техники. Получили мы не те танки, которые изучали на курсах в Казани, а английские «Матильды».

Расконсервировали. Я принял свой первый экипаж. Механиком-водителем был Вася Артамонов, заряжающим – татарин Ринат Хазбиулин, очень сообразительный и трудолюбивый, наводчиком орудия был младший сержант Золотухин.

Экипаж начал осваивать танк. В основном отрабатывались навыки вождения на танкодроме. Сколачивание роты заняло недели две. А потом пришел приказ: четыре танка в Москву. Командир роты отобрал четыре лучших экипажа, в том числе и мой, и поехали мы в Москву. В столице нас встретили командир 172-го батальона 202-й танковой бригады и его заместитель по технической части. Оказалось, что в одной из рот этого батальона недоставало именно четырех «Матильд».

В апреле эшелоном прибыли на станцию Верховье Орловской области. Танковая бригада была подчинена войскам 48-й армии Брянского фронта. Только приступили к разгрузке, как налетели «Юнкерсы». В бригаде была зенитная батарея. Ее четыре орудия и 20 зенитных станковых пулеметов открыли огонь и сбили один самолет. Остальные разгрузились мимо станции. Разумеется, все попытались записать сбитый самолет на свой счет, но кому его в итоге приписали, я не знаю.

Закончив разгрузку, батальон пошел в район сосредоточения, «заметая следы»: к последнему танку в колонне было привязано срубленное большое дерево. Замаскировали танки, отрыли щели для экипажей. На следующий день старший лейтенант Максимов, проверяя маскировку, не сразу обнаружил танки своей роты. Помню, подошел ко мне, спросил:

– Ну как первое знакомство с фронтовой обстановкой?

– Страшновато, когда надо разгружаться, а тут бомбы сверху…

– Это только начало.

За время марша выяснилось, что гусеницы «Матильд» скользят на склонах. Техникам пришлось наваривать через трак «шпоры», которые улучшили сцепление гусениц с грунтом.

В течение 1942 года активных боевых действий бригада не вела. В основном приходилось готовить позиции на танкоопасных направлениях. А это значит, за ночь нужно вырыть окоп для танка и к утру его замаскировать. Таких рубежей обороны на участке 48-й армии было оборудовано более восьми! Ладони превратились в сплошную мозоль. Помимо этого, сделали полигон и отрабатывали на нем вождение, взаимозаменяемость членов экипажа.

Командиры танков, помимо того что должны были отлично стрелять из пушки и пулемета, знать хорошо средства связи, должны были научиться управлять танком не только днем, но и ночью, уметь преодолевать крутые подъемы и спуски. Заряжающие – уметь хорошо стрелять из танкового оружия, чтобы в любой момент могли заменить наводчика орудия. Командирам подразделений и офицерам штаба ставилась задача изучить азбуку Морзе и уметь работать ключом. Выезды на боевые стрельбы проводились раз в неделю. В итоге некоторые заряжающие вели огонь из танкового оружия не хуже наводчиков.

В сентябре 1942 года в районе Сутолка Орловской области мы пошли в свою первую атаку. Это была одна из тех операций, которые в сводках называют «бои местного значения». Необходимо было улучшить позиции, так как противник, занимая господствующие высоты, просматривал наши боевые порядки на значительную глубину.

Подготовились основательно: изучили маршруты выхода танков из района сосредоточения к рубежу атаки, направление движения каждого танка в атаке, решили вопросы взаимодействия, расположение проходов в минных полях. Выезды на рекогносцировку маршрутов движения до переднего края обороны противника делались скрытно, офицеры надевали общевойсковую форму. Запрещалось носить танковые шлемы и комбинезоны. Надо было сохранить полную скрытность от наблюдения противника, усыпить его бдительность, создавая видимость, что мы на этом участке совершенствуем свою оборону. Необходимо было сохранить тот режим окопной жизни, который и был. А это непростая задача.

Разумеется, была проведена партийно-политическая работа, прошли партийные и комсомольские собрания, на которых «личный состав рот и батальонов с воодушевлением встретил приказ о предстоящем наступлении и единодушно выразил готовность сражаться с врагом до последней капли крови». В этих словах не было лукавства. Нам надоело все оборонять и обороняться! Так хотелось наступать!

Перед выходом батальона все танки были проверены. Командиры подразделений доложили по команде о готовности к маршруту. Прямо перед выходом Вася Артамонов, проверяя крепеж топливного насоса, свернул один из болтов. Насос расположен в труднодоступном месте, и мы долго ковырялись, пытаясь вставить этот болт на место.