Автобиография - Жанна Гийон

Моя усталость и постоянная забота о дочери повергли меня в жестокую болезнь, сопровождавшуюся острой болью. Врачи опасались за мою жизнь, однако сестры этого дома совершенно оставили меня. Управительница была так бедна, что не давала мне необходимого для поддержания жизни. У меня же не было ни пенни, ибо я ничего не сохранила для себя лично. Кроме того, они получали все деньги, пересылаемые мне из Франции, которые были довольно значительными. Я же пребывала в бедности и остро нуждалась, даже находясь среди тех, кому я пожертвовала все. Они написали Отцу ля Комбу, прося его приехать ко мне, так как я была очень больна. Узнав о моем положении, он испытал такое сострадание, что решил идти пешком всю ночь. Он не путешествовал иным образом, стараясь в этом, как и во всем остальном, подражать нашему Господу Иисусу Христу.

Как только он вошел в дом, мои боли утихли, а когда он помолился и благословил меня, положив руку мне на голову, я была совершенно исцелена, к великому изумлению моих врачей, которые не желали признавать это чудо. Эти сестры советовали мне вернуться к дочери. Отец ля Комб возвращался вместе со мной. Ужасная буря поднялась на озере и моя болезнь стала возвращаться. Казалось, корабль вот–вот пойдет ко дну. Но рука Провидения замечательно явила свою силу, защитив нас настолько, что это было замечено даже моряками и пассажирами корабля. Они смотрели на Отца ля Комба как на святого. Так мы прибыли в Тонон, где я настолько окрепла, что вместо приготовления и применения тех лекарств, которые мне предлагали, я пробыла в уединении дней двенадцать.

Тогда я взяла на себя обеты вечного целомудрия, бедности и послушания, обязуясь повиноваться всему, что я буду считать волей Божьей, а также повиноваться церкви и почитать Иисуса Христа так, как Ему угодно. В это время я полагала, что имею совершенную чистоту любви к Господу, которая была лишена ограничений, разделений или каких–либо личных интересов.

Мне была присуща также абсолютная бедность посредством лишения всего, что было моим, как внешне, так и внутренне. Но еще было то совершенное послушание воле Господней, подчинение церкви и почитание Иисуса Христа в любви только к Нему, последствия чего не заставили себя долго ждать. Когда, лишившись самих себя, мы помещены в Господа, наша воля становится одним целым с Его волей, как сказано в молитве Христа: «…как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Иоанна 17:21). Именно тогда эта воля становится наиболее восхитительной. Во–первых, потому, что она состоит из воли величайшего Господа. Во–вторых, потому, что она в Нем совершает чудеса. Ибо если Сам Господь проявляет Свое желание в душе человека, такая воля имеет свое действие. Стоит только пожелать, и дело совершено. Но некоторые могут сказать: зачем переживать столько гонений? Почему эти души, имея в себе такую силу, не освободили себя от них? Но ответ наш в том, что если бы они имели в себе волю к совершению чего–либо противного божественному провидению, это была бы уже воля плоти, воля человеческая, а не воля Божья (Иоанна 1:13).

Я обычно просыпалась среди ночи в определенное время. Но если я заводила будильник, то мне не удавалось проснуться в нужное время. Я понимала, что Господь проявляет по отношению ко мне как отеческую, так и супружескую заботу. Когда я ощущала некоторое недомогание, и мое тело нуждалось в отдыхе, Он не будил меня, но в такие моменты я даже во сне чувствовала Его необычайное присутствие. В течение нескольких лет я имела только половину сна, но моя душа пробуждалась больше для Господа, нежели для себя самой. Ибо мне казалось, что сон лишал меня этого важного общения. Господь явил многим людям, что Он предназначил мне быть матерью людей великих, но при этом простых и по–детски доверчивых. Они воспринимали эти послания в буквальном смысле и думали, что это относится к какому–то учреждению или определенной церкви. Но мне казалось, что те люди, которых Господу было угодно через меня приобрести, и для которых по Его благости я должна была стать духовной матерью, должны были бы иметь со мной такое же единение, какое дети имеют к их родителям. Этот союз должен был быть глубже и крепче, дабы я могла наделять их всем необходимым, приводить их к пути, по которому Он будет вести их, как я и покажу это далее.

Глава 4

 БЫ С УДОВОЛЬСТВИЕМ УМОЛЧАЛА о том, о чем собираюсь писать дальше, если бы что–то из этого повествовании было моим личным делом. Также я умолчала бы по причине того, что мне сложно выразить свои мысли, ибо немногие души способны уразуметь пути Божьи, так мало известные и столь непонятные людям. Мне самой никогда не доводилось читать ничего подобного. Но я буду говорить о вещах, касающихся внутреннего состояния, в котором я пребывала. Я буду уверена, что не зря потратила время, если это как–то послужит тем из вас, кто желает войти в число моих детей.

Это уже служит тем, кто является моими детьми, ибо это побуждает их предоставлять Богу возможность прославлять Себя по Его изволению, а не по их собственной воле. Если в моих словах будет нечто им непонятное, пусть они умру! для самих себя. Они найдут, что им будет легче учиться на собственном опыте, нежели из моих слов, ибо слова никогда не сравнятся с пережитым опытом. После того как я вышла из испытания, о котором рассказывала, я заметила, что оно очистило мою душу, вместо того чтобы запачкать ее, как я того боялась. Теперь мое обладание Богом было таким чистым и огромным, что ничто другое не могло с ним сравниться. Что касается мыслей и желаний, го все они были чисты, обнажены, потеряны в божестве, так что в душе не было заметно ни одного эгоистичного движения, каким бы правдоподобным и деликатным оно не было. Все силы разума и чувств были дивно очищены. Иногда я даже удивлялась, что не появлялось ни одной эгоистичной мысли. Мое воображение, прежде столь неугомонное, теперь меня ничуть не беспокоило. Мне не случалось больше бороться с путаницей в мыслях или неприятными воспоминаниями. Воля, будучи совершенно мертвой для всех ее желаний, была склонна только угождать Богу и Его планам.

Эти простор и обширность, ничем не ограниченные, каким бы простым и банальным это ни казалось, возрастали с каждым днем. Моя душа, разделяя все качества своего Супруга, казалось, разделяла с Ним Его безмерность. Когда я молилась, то ощущала непостижимую открытость и целеустремленность. Я была вне своего тела, возносилась ввысь. Я верю, что Богу было угодно благословить меня таким опытом. В начале этой новой жизни Он дал мне понять, заботясь также о благе других душ, насколько простым и притягательным является переход души в лоно Божье. Когда я шла на исповедь, то ощущала такую погруженность души в Него, что с трудом могла говорить. Это вознесение духа, в котором Бог так сильно привлекает душу к Самому Себе, а не к ее собственным глубинным тайникам, возможно только после смерти собственного я. Душа, на самом деле, как бы выходит из самой себя, чтобы перейти в свой божественный объект. Я называю это смертью, или другими словами переходом из одного места в другое. Это действительно счастливое перемещение для самой души, ибо это ее переход в землю обетованную. Дух, сотворенный для пребывания в единстве со своим божественным Источником, обладает теперь таким могущественным к Нему притяжением, что если бы не постоянное чудо, его движущая сила заставляла бы и тело следовать за ним, по причине силы его устремленности и прекрасного восхождения.

Но Бог даровал духу земное тело, дабы оно служило ему противовесом. Этот дух, созданный для единения с его Источником, чувствуя себя притягиваемым своим божественным объектом безо всякого посредничества, стремится к нему с таким огромным рвением, что Бог поддерживает некоторое время силу тела, обязанного удерживать дух, за которым оно так неистово рвется. Когда дух недостаточно очищен, чтобы перейти в Бога, он постепенно возвращается к самому себе, по мере того, как и тело обретает вновь свои способности и возвращается на землю. Самые совершенные святые, стремившиеся к этому уровню, так и не достигали ничего подобного. Некоторые теряли его к концу своей жизни, ведя жизнь уединенную и чистую, как другие. Они обрели ощущение постоянства и реальности того опыта, который они воспринимали, как ранние переживания перехода, ибо их тело стало доминировать и преобладать над побуждениями духа. Это правда, что душа, умирая для самой себя, переходит в свой божественный Объект. Именно это я тогда и пережила. Я находила, что чем дальше я продвигаюсь, тем больше мой дух теряется в Его Суверенной воле, которая все сильнее привлекает его к Себе. Ему было угодно, чтобы я познала этот опыт ради блага других, а не ради самой себя. Действительно, Он все глубже погружал мою душу в Самого Себя, пока она совершенно не скрылась из собственного поля зрения, и уже не могла себя воспринять. Казалось, что она перешла в Него. Это подобно тому, как река впадает в океан, теряясь в нем. На некоторое время ее воды отличаются от морских вод, но вскоре они уже превращаются в море, обладая всеми его качествами.