Чашка кофе для героя - Мария Рашова

на меня. Я понял намек. Какой же я идиот, что сразу не догадался. Я вскинул руку, быстро прочитал молитву и клонировал воробья на сотни тысяч огненных воробьев. Огненная стая взвилась в воздух и закрыла солнце. Казалось, что небо состоит из огня. Карающего огня. Я почувствовал сопротивление воздуха (быстро работают, гады), взмахнул рукой и обрушил всю эту стаю на ползущих насекомых. Для ползущих тварей наступил мини-Армагеддон. Противно запахло чем-то жженым, я увидел вздымающиеся вверх на полтора метра трупики насекомых, из которых равномерно исходили сгустки тьмы, вспыхивали и лопались на глазах. Я получил странное удовольствия от созерцания этой мини битвы. Хотя воздух вокруг меня сгущался – вычислили, суки, где я. «Быстро»,– ухмыльнулся я. Хотя, впрочем, огненные птицы – это знак нашей конторки, тут уж вычисляй не вычисляй… На светлом горит его меч, как на воре шапка, никуда не денешься – вычислить легко. Была ли сильнее тьма? Нет. Были ли мы сильнее? Да. Почему же мы так часто забываем об этом?

Небо резко потемнело. И я мгновенно увидел «обраточку» – черные ястребы летели с севера, каждый размером со здоровую антилопу, с горящими глазами, нацеливаясь на моих воробьев. Я хлопнул в ладоши и поставил огненный заслон перед моими воробьями, предварительно подпустив ястребов поближе, и я увидел, как быстро они начали втыкаться в огненную стену, не в силах развернуться и затормозить, несущиеся на дикой скорости, клацающие металлическими клювами, жаждущие убить наших воробьев. Черные перья с шипением, искрами, ошметками темного мяса рухнули перед стеной. Я почувствовал запах серы. Не сегодня, дорогие мои, не сегодня. Кофе бодро булькал во мне, я был полон решимости. «Не съем, так понадкусываю»(с), как говорится. Я готовился сделать все, что от меня зависело, если надо, положить тут свою голову. Жить без любви мне все равно надоело, а самоубиваться нам нельзя – все жизненные решения мои проще, чем у второклассника. Что там моя жизнь для неба – в Вечности? Один взмах ресниц. А нам тут мучайся, живи, страдай, чисти душу, избавляйся от грехов, бегай от искушений, взращивай добродетели. Столько всего, что мама не горюй. Ворчать нам, кстати, тоже было запрещено, поэтому я перестал. Что мы имели? Насекомых я грохнул с помощью воробьев, ниспосланных всеведущим небом, ястребов грохнул. Что там дальше по плану? Черные ртутные шарики собрались в котловане, наполнив его почти на треть, и это меня беспокоило. Думай, думай, дуболом, чем их нейтрализовать. Мозг отчаянно размахивал розовыми пухлыми ручками – ничего умного, как назло, на ум не приходило. Я чуть-чуть расправил золотые крылья, решил взлететь и посмотреть на котлован сверху. Как выяснилось, это была отличная затея, однако ж, никаких плодов она не принесла. Я увидел сверху, что к котловану тянутся тонкие паучьи нити, тянутся и подрагивают. Очевидно, что по ним намеревались отправить и еще что то. Еще что-то, что сможет подвзорвать эти шары. То есть, эти шары что то вроде топлива. Что-то вроде бомб без фитиля, а фитиль подъедет попозже. Отдельным экспрессом. Хитро. Я вернулся на место и почувствовал, как уплотнился воздух. Возможно, одним из их решений будет просто перетереть меня между слоями реальности, как морковку. Одна из самых неприятных смертей в нашем деле – когда тебя просто прессуют со всех сторон плотной атмосферой, сжатой до состояния свинцовой наковальни, и от тебя даже мокрого места не остается, я не фигурально, я буквально сейчас. Один шанс выбраться – вовремя открыть портал, потому что при сжатии воздуха открыться то он откроется, но в него почти невозможно будет войти. Просто не хватит сил сопротивляться. По крайней мере, даже у сильнейших это редко получается. Я выставил все свои огненные золотые щиты, где смог, до какого расстояния дотянулся, даже сверху. И младенцу было понятно, что, скорее всего, где то в течение получаса непрерывного пресса меня продавят. «Будет больно»,– подумал я,– «будет очень больно». Легкий мороз пробежался по моим лопаткам. Да что там мороз, мурашки величиной с лошадиную голову пробежались по моему телу! Но лучше уж тут перетерпеть чуток, чем вечность в аду. Подумал про ад и передернул плечами. Всех, куда по работе туда заносит, половину жизни преследуют адские видения, от которых любой человек немедленно упал бы в обморок, кому, а может, и словил бы инфаркт вместе с инсультом. Ничего более отвратительного ни один человек не видел на земле. Когда говорят, что на земле ад – не верьте. На земле очень даже милое чистилище. Ад внизу и я ни одному врагу не пожелаю там очутиться, поверьте мне.

Что мы имели? Атмосфера вокруг меня сгущалась, воздух уплотнялся, а стоял, как дурак, под всеми моими щитами и ждал смерти. «Не самое лучшее решение для того, из-за которого вся каша и заварилась»,– вдруг подумалось мне. Я вспомнил, что нас учили молниями расшивать швы воздействий. Ну, то есть, если несколько колдунов сделали пресс, то между влияниями на вас, между стенами из плотного воздуха есть швы. Они только выглядят единым монолитом, на самом деле, нет, ни фига подобного. Я сделал пару молний, зажал в кулак, нашептал искать швы. И началось. Молнии тут же автономно нашли пару швов и расшили их. Уплотненное пространство, как натянутая резинка в рогатке у веснушчатого мальчишки, отскочило и влетело в того, кто это сделал. Послышался приглушенный стон колдунов. Сработало! Я торопливо сделал еще десятка два молний, руки мои тряслись, как у первокурсника, сдающего экзамен по противостоянию злых сил профессору «Никогданесдадитеиненадейтесьдаже», и отправил их так же расшивать швы пространства. Какой же я был дебил, что собрался так быстро помирать! Молнии делали свое дело, как часы, швы расшивались, пространство возвращало темным их зло обратками (и в эти моменты я не завидовал своим врагам), воздух вокруг меня редел, и не прошло и получаса, как я смог вздохнуть полной грудью. «Хм, странно,– подумал я,– почему они предпочли пресс? Где открытое сражение? Может, они решили, что я так ничтожен, что не заслуживаю отдельного сражения? Или… Или… или… так силен, что они решили собрать всю свою силу и энергию и тупо сдавить меня? Я еще раз посмотрел на шары. Они посерели, покрылись серым пеплом и как будто окаменели. «Деактивировали их»,– догадался я. Хм, странно. Намеревались взорвать все живое и вдруг передумали. На них не похоже. «Думай, дуболом, тупая башка, думай! Думай, самый тупой из учеников, думай! Думай, или это может стоить всем вокруг тебя смерти. Думай! Ну