Роковой роман Достоевского - Ольга Тарасевич

– Ты не в моем вкусе!

Машинально убедившись, что Влад успешно перепрыгнул на крышу, Лика захлопнула окно и бросилась к двери.

Была в душе, разговаривала с вороной, кстати, как-то незаметно насытившейся и удравшей. А если слышалось несколько голосов – то это, конечно, телевизор работал…

Щелкнув замком, Лика собиралась застрочить очередью только что придуманных объяснений. Но у Ирины на лице читалась такая растерянность, что она стушевалась.

– Короче, вот. – Ира опустилась в кресло, где минуту назад сидел Влад, и положила на столик какой-то листок. – Билет на твой любимый поезд, собирайся. Я буду возвращаться в Москву самолетом. Пиар-кампания закончена. Так решили в издательстве.

– Может, это и к лучшему, Ир, – осторожно заметила Лика, с тревогой глядя на наполняющиеся слезами Ирины глаза. – Да ну его, Питер, все здесь у нас через пень-колоду идет, и погода отвратная.

– Это здесь ни при чем. – Голос Иры дрогнул. – Телефоны оборвали возмущенные читатели. В каждой газете – гадкая статья! Продажи твоей последней книги никакие – а ведь в первые дни после выхода новинки всегда разлетаются. Моя начальница считает, что я завалила проект. Это моя первая работа на таком уровне, я так старалась, и вот…

Лика принялась утешать все-таки разрыдавшуюся бренд-менеджера и одновременно пыталась четко сформулировать промелькнувшее вдруг в голове предположение.

Звонки возмущенных читателей, негативные отзывы… Как-то слишком стремительно разворачиваются события. Даже скандалы с участием звезд шоу-бизнеса набирают обороты не так быстро. А здесь – начинающая писательница и такой ажиотаж… Что-то явно не стыкуется, но что именно…

– Да не расстраивайся ты так, прорвемся, – твердила Лика, анализируя последние события. И перебила саму себя: – Послушай, Ира, а как мы вообще приехали в Питер? Почему именно в Питер?

– Да провинция более благодатна в этом плане. – Ирина, шмыгнув носом, подошла к висевшему на стене зеркалу и нахмурилась: – Глаза как у твоей вороны, красавица… В провинции людей больше приходит, продажи лучше. В Москве такие акции проводить сложнее, и они не так эффективны.

Расхаживая по номеру, Вронская поинтересовалась:

– А как мы оказались на книжной ярмарке? Если я ничего не путаю, ты говорила, что это была инициатива коллектива. Можно выяснить, кто именно обращался в издательство?

– Без проблем. – Ирина вытащила из кармана брюк сотовый телефон. – Ты думаешь, это подстава? Вот конкуренты, вот гады! Но неужели они и журналиста «заказали»?

Через пару минут она отложила сотовый и недоуменно пожала плечами.

– Письмо пришло на ящик пиар-отдела. Так и так, коллектив ярмарки просит организовать встречу, если все равно едете в наш город. Письмо за подписью некоего Алексея Потапенко.

«Алексей, Алексей, – пыталась вспомнить Лика. – Ну конечно, смешной парень с дрэдами, его совершенно точно зовут Алексей, а фамилия…»

Она позвонила Савельеву и, заверив, что обязательно приедет пообщаться с его сестрой, поинтересовалась:

– Скажите, а как фамилия того мальчика, который был рядом с вами на презентации? Потапенко? Нет, просто так, значит, это он писал в издательство. Ничего ему передавать не нужно, спасибо…

Умом-то следователь Гаврилов понимал: прямых улик против задержанного по подозрению в совершении убийства фотографа действительно кот наплакал.

Ну, состоял Кирилл Матюшин в любовной связи с Элеонорой Шевелевой, в девичестве Волошиной, 1987 года рождения. Но дело-то давнее. А нынешняя молодежь скорее не переживать и мстить будет, а поступит по принципу «клин клином». Свидетелей, подтвердивших, что у гражданки Шевелевой была любовная связь с покойным редактором отдела расследований Артуром Крыловым, не установлено. Зато очень многие показали: на злосчастной презентации Крылов вроде как поухаживать за девушкой пытался, за что и получил по физиономии. То есть случайный ситуационный характер конфликта налицо. Причинно-следственные связи между смертью и нанесением легких телесных повреждений отсутствуют, смерть Крылова наступила от воздействия препарата, в составе которого определены блокиранты. Но аналогичный препарат изъят в ходе обыска, проведенного в кабинете Крылова и Матюшина. И вот это как раз таки тот момент, из-за которого Матюшин мог бы сидеть в камере СИЗО еще ой как долго. За него можно было бы зацепиться и выяснять детали. Если подбросили – то кто именно? Если сам достал, а потом убийца им воспользовался – то где достал и кто входит в круг общения подозреваемого? И сидел бы Матюшин как миленький, пока картина окончательно не прояснится. Но, видно, его начальница не только своих знакомых журналистов, собак бешеных, с цепи спустила. У сумасшедшей бабенки еще и связи в руководстве прокуратуры имеются. А как еще объяснить, что шеф затребовал все материалы дела, а потом распорядился отпустить Матюшина под подписку о невыезде? Да, вроде кажется, если прямых улик нет, то чего человека в СИЗО держать? Но препарат-то, как ни крути, изъят! И поэтому в таких случаях до выяснения всех подробностей не отпускают на свободу. Информации полной еще нет, а вдруг все-таки Матюшин причастен, скроется – объявляй его потом в розыск. Но шеф настаивал, пришлось готовить постановление об освобождении из-под стражи под подписку о невыезде. Если все проанализировать – то вроде довольно логично. Понять это можно, но принять…

Валентин Николаевич вздохнул и, дабы отвлечься от невеселых мыслей, пару минут поглазел на ассортимент спиртного, выставленного в витрине ларька. От изобилия «чекушечек» даже не по-октябрьски холодный ветер показался следователю довольно приятным.

Ему сразу же захотелось прекратить прогулку по стылому скверу. Все равно мыслей толковых в голову не приходит. Сейчас бы выпить сто граммов, да под соленый огурчик, а потом колбаски!

Но – до официального окончания рабочего дня еще больше четырех часов.

«Я не алкоголик, – подумал Валентин Николаевич, с трудом отводя глаза от заманчивых прозрачных „чекушечек“. – Хочу – пью, хочу – не пью. Сейчас вернусь в прокуратуру, позвоню операм, а вдруг чего-то нарыли. Дело на контроле у начальства, придется поднапрячься».

Умиротворенному дивным зрелищем бутылок организму следователя такой ход мыслей хозяина явно не понравился. В голове боль выбила мучительную барабанную дробь, и холод затек под довольно теплый синий форменный костюм.

Дрожащими руками Гаврилов попытался застегнуть старенькую кожаную куртку, но строптивая молния расползалась. Тогда он просто защелкнул пару кнопок на коричневой одежонке и, проклиная шефа, журналистов и вообще все на свете, направился к прокуратуре.

В коридоре на скамеечке возле служебного кабинета с табличкой «Следователь Гаврилов Валентин Николаевич» дремала старушка в черной плюшевой шубке, с пуховым платком на голове.

«Знаем мы этих бабулек, – с опаской подумал следователь, разыскивая по карманам ключи. – Сначала в УВД по месту жительства всех достанут. А потом и в прокуратуру заявятся».

От легкого щелчка замка старушка встрепенулась, бодренько подскочила на ноги и радостно залепетала:

– Валентин Николаевич? А я вас дожидаюсь!

– Что случилось, гражданка? – мрачно осведомился Гаврилов. – Если вы с жалобой на соседей, то мы такими вопросами не занимаемся.

– Ой, вы знаете, соседи у меня замечательные, ни единого словечка про них плохого сказать не могу. А пришла я… – Старушка достала из кармана пакет, зашуршала оберткой.

В потрепанном конверте был целлофановый пакет из-под молока, потом показалась хрустящая серебристая фольга.

Когда старушка протянула маленький клочок бумаги, Гаврилов уже успел сгрызть один ноготь и принялся за следующий.

Вырезка, похоже из газеты, содержала всего пару строк.

«Собираю любую информацию о романе Достоевского „Атеизм“. Конфиденциально, дорого».

И номер телефона.

– Ну что, сгодится, милок? – поправляя платок, поинтересовалась старушка. – Вот и я решила, что сгодится. Как прочитала в газетах, что журналиста убили, и про роман «Атеизм», меня как током ударило. Вспомнила я про это объявление. Но времени-то много прошло, уже боялась, и не разыщу. Ан нет, сыскалось. Дед мой ничего никогда не выбрасывает, чистый Плюшкин, ей-богу. В сентябре это объявление напечатали, в газете «Куплю – продам»…

Из Живого Журнала Helen

Тема: право имею

Настроение: depressed

Музыка: Apocalyptica, «Struggle»[51]

Доступ: только мне (личное)

– Элен, верь мне, пожалуйста! Я не убивал Артура. Меня выпустили только благодаря Галке, конечно. Но мне сейчас не это важно. Я с ума сходил, когда представлял, что ты считаешь меня убийцей. Я говорю правду! Это какая-то жуткая подстава…