Бегущий в Лабиринте (сборник) - Джеймс Дэшнер

– А-а, вот как…

Томас снова всмотрелся в грубую схему, пытаясь мысленно представить Лабиринт и каменные стены в тех местах, которые Минхо обозначил линиями.

– У нас всегда задействовано как минимум восемь бегунов, включая куратора. Один бегун на сектор. Чтобы обежать весь сектор, в надежде отыскать проклятый выход, требуется целый день. Затем мы возвращаемся и переносим план на бумагу. Один день работы – один лист. – Минхо кивком указал на один из ящиков. – Вот почему эти хреновины битком набиты картами.

Томаса вдруг посетила неприятная и в то же время пугающая мысль.

– Я что… заменяю кого-то погибшего?

Минхо замотал головой.

– Нет, мы просто тебя тренируем. Но кто-то из бегунов может попросить об отпуске. Не волнуйся, бегуны довольно давно не погибали.

Как ни странно, слова лишь усилили беспокойство, которое, как надеялся Томас, не отразилось у него на лице.

– Так, значит, у вас… уходит целый день, чтобы исследовать один несчастный квадрат? – спросил он, побарабанив пальцами по третьему сектору на карте.

– Ну, ты даешь. – Минхо встал и подошел к ящику прямо позади них, опустился на колени и, подняв крышку, откинул ее на стену. – Погляди сюда.

Томас встал и заглянул из-за спины Минхо в ящик, в который могло уместиться ровно четыре стопки бумаги. Как раз четыре стопки в ней и оказалось; доходили они до самого верха. Друг от друга карты мало чем отличались: грубые наброски квадратных секторов занимали собой почти всю поверхность листа. В правом верхнем углу всех карт значилась надпись «Сектор 8», далее следовало имя «Хэнк» и слово «Дата» с указанным за ней числом. На последнем листе фигурировало число 749.

Минхо продолжил:

– Мы с самого начала поняли, что стены двигаются, и тут же начали фиксировать их перемещения. Думали, что, сравнив местоположение стен по дням и неделям, сможем найти закономерность в движении. Так оно и получилось – расположение стен во всех секторах Лабиринта повторяется с периодичностью в месяц или около того. Дело оставалось вроде бы за малым: вычислить момент, когда откроются проходы, ведущие за пределы секторов, но вот проходов-то как раз и не обнаружилось.

– Два года прошло, – сказал Томас. – Неужели вы ни разу не доходили до такого отчаяния, чтобы остаться в Лабиринте на ночь и поискать проход после того, как стены переместятся?

Минхо посмотрел на него с нескрываемым раздражением.

– Чувак, звучит как оскорбление. Серьезно.

– Что?.. – смутился Томас. У него и в мыслях не было поддеть товарища.

– Мы в течение двух лет задницы надрываем, и теперь все, что ты можешь спросить, – почему мы такие слюнтяи, что ни разу не заночевали в Лабиринте? В самом начале нашлись смельчаки, попытавшиеся остаться снаружи на ночь. Все они погибли. Может, хочешь повторить их подвиг? Думаешь, один раз выжил, сможешь до бесконечности судьбу испытывать?

Томас смущенно покраснел.

– Нет. Извини.

Внезапно он почувствовал себя куском кланка. С Минхо трудно было поспорить. В душе Томас понимал, что и сам предпочел бы возвращаться каждый вечер в Глэйд живым и невредимым, чем гарантированно встречаться с гриверами. При мысли о них он поежился.

– Ну так вот. – К огромному облегчению Томаса, Минхо снова перевел внимание на кипы карт в ящике. – Жизнь в Глэйде, может, и не такая сладкая, но, по крайней мере, мы тут в безопасности. Еды в достатке, есть защита от гриверов. Так что мы не имеем права просить бегунов остаться в Лабиринте на ночь, рискуя жизнью. Ни за что. Во всяком случае, не сейчас. По крайней мере, не раньше, чем конфигурация стен подскажет, что проход действительно может где-то открыться. Пусть и временный.

– Насколько вы приблизились к разгадке?

Минхо пожал плечами.

– Трудно сказать… Мы не знаем, что еще можно сделать, и это здорово угнетает. Но мы не имеем права пропустить хотя бы один день, так как есть вероятность, что как раз в этот самый день проход и правда где-нибудь откроется. Мы не имеем права сдаваться. Ни в коем случае.

Томас удовлетворенно кивнул – решимость Минхо ему импонировала. Как бы плохо ни обстояли дела, но если они сдадутся, станет еще хуже.

Минхо извлек из ящика еще несколько листов – карты, созданные в последние несколько дней. Бегло их просмотрев, он пояснил:

– Каждый бегун ведает картами, относящимися к закрепленному за ним сектору. Как я сказал, мы сравнивали карты по дням, неделям и месяцам, но, честно говоря, так и не нашли ключ к разгадке. А если быть честным до конца, мы даже не знаем, что искать. На самом деле мы в дерьме, чувак.

– Мы не имеем права сдаваться, – монотонно произнес Томас, словно под гипнозом повторяя то, что Минхо сказал чуть раньше. Слово «мы» сорвалось с языка совершенно непроизвольно, и юноша понял, что действительно стал частью Глэйда.

– Точно, брат. Нельзя опускать руки. – Минхо аккуратно положил листы назад, закрыл ящик и встал. – Ладно. Что-то мы засиделись, пора отправляться. Первые дни ты будешь просто следовать за мной и наблюдать. Готов?

Томас почувствовал, как нервы напряглись, словно туго натянутые струны, а в животе защекотало. Час настал. Больше никаких раздумий, никакой болтовни – он находится в шаге от того, чтобы совершить первый настоящий поход в Лабиринт.

– Ну… Вроде.

– Никаких «вроде». Готов или нет? – Минхо посмотрел на него неожиданно сурово.

– Я готов, – твердо ответил Томас.

– Тогда вперед.

Глава тридцать третья

Они вышли через Западные Ворота в восьмой сектор и побежали по коридорам в глубь Лабиринта. Томас, не останавливаясь, все время бежал рядом с Минхо, сворачивая то влево, то вправо, и, казалось, нисколько не задумывался о выборе направления. Ранний утренний свет обладал какой-то необыкновенной чистотой и блеском, придавая окружающим предметам – плющу, потрескавшимся стенам, каменным блокам под ногами – яркие и резкие очертания. Несмотря на то что до полудня оставалось еще несколько часов, было достаточно светло. Томас старался не отставать от Минхо, иногда делая мощные рывки вперед, чтобы сократить временами увеличивающийся между ними разрыв.

Внезапно впереди показался небольшой прямоугольный проход, пробитый прямо в длинной стене, который вел в северном направлении. Выглядел он почти как обычный дверной проем, только без двери. Минхо промчался через него, не сбавляя скорости.

– Эти Ворота ведут из восьмого сектора – квадрат в центре слева – в сектор один – верхний левый квадрат. Как я сказал, Ворота всегда остаются на месте, но подход к ним может немного отличаться из-за постоянной перетасовки стен.

Томас последовал за Минхо в Ворота, отметив про себя, как тяжело он дышит. Виной всему нервное возбуждение, решил юноша, скоро дыхание опять станет ровным.

Они свернули направо и побежали по длинному коридору прямо, минуя несколько проходов, уходивших влево. Достигнув конца коридора, Минхо сбавил темп, перейдя почти на шаг, и, сунув руку за спину, извлек из бокового кармана рюкзака блокнот и карандаш. Не останавливаясь, сделал какую-то пометку и сунул их назад. Томасу стало любопытно, что записал Минхо, но не успел он открыть рот, чтобы это выяснить, как бегун объяснил:

– Я в основном… рассчитываю на зрительную память. – В голосе Минхо отчетливо слышались признаки напряжения. – Но примерно каждый пятый поворот делаю заметки, которые использую после возвращения. Чаще всего фиксирую изменения, которые произошли по сравнению со вчерашним днем. Таким образом, используя вчерашнюю карту, я потом быстро смогу нарисовать сегодняшнюю. Элементарно, чувак.

Томас пришел в восторг. В устах Минхо составление карт действительно представлялось довольно простым занятием.

Они пробежали еще немного и достигли пересечения коридоров. Перед ними открылось три возможных направления движения, однако Минхо без малейшего колебания свернул направо. Вытащив из кармана нож, он прямо на ходу срезал со стены большой пучок плюща, бросил его на землю себе за спину и побежал дальше.

– Хлебные крошки? – поинтересовался Томас, вдруг вспомнив старую сказку. Он почти перестал удивляться подобным внезапным проблескам памяти.

– Точно. Хлебные крошки, – отозвался Минхо. – Чур, я – Гензель, а ты – Гретель.

Они продолжали бежать все дальше в Лабиринт, сворачивая то вправо, то влево. После каждого поворота Минхо срезал и бросал на землю трехфутовые обрубки плюща. Томаса впечатляла сноровка куратора – тот проделывал все это, нисколько не сбавляя темпа бега.

– Ладно, – произнес Минхо. Теперь дышал он гораздо тяжелее. – Теперь ты.

– Что я?

Томас не ожидал, что в первый день ему придется делать что-нибудь самостоятельно, кроме как бежать следом за куратором и просто наблюдать.

– Срезай плющ. Ты должен выработать привычку делать это автоматически в течение всего пути. На обратном пути мы подбираем обрезки или просто отбрасываем их ногой в сторону.