Я дождусь... - Элизабет Хардвик

Как назло, все опять шло наперекор ее планам. Она предполагала, что Каллигану станет настолько плохо, что он извинится и уйдет, чтобы больше никогда не появляться в том месте, где с ним так непорядочно обошлись, а получилось, что она снова попала в яму, которую готовила для другого. Эдвард энергично и решительно встал.

— Вы закажите себе что повкуснее, — посоветовал он счастливой парочке, — а мы опять вас покинем на пять минут. — Он как бы галантно, но на самом деле очень крепко взял Сьюзен за руку, поднимая растерянную девушку с места. — Не правда ли, Сьюзен? — хрипло уточнил он.

— Да-да, — криво улыбнулась девушка, думая, что у нее непременно останется синяк от этой железной хватки. Но нужно было делать вид, будто ничего не происходит. Устраивать сцену в общественном месте, да еще за праздничным столом не позволяло воспитание. Она хотела что-то добавить, но Каллиган уже выводил ее из ресторана. Чтобы никто ничего не заподозрил, девушка продолжала сохранять на лице хотя и неестественную и напряженную, но все-таки улыбку.

— Сейчас молчите, — приказал Эдвард, когда они оказались в холле. — Ни слова. Ни единого звука. — Он крепко стиснул ее плечи и смотрел немигающим взглядом ей в лицо. Потом снова крепко взял за руку и настойчиво повлек в глубь коридора, в дальние комнаты отеля. — Где тут ванная? — спросил Каллиган, когда они оказались уже в другом конце маленькой гостиной.

Сьюзен повернулась к нему с расширенными от удивления и испуга глазами.

— Но я не…

— Я сказал — ни слова! — резко перебил он. — Просто укажите мне направление.

Девушка указала, чувствуя, что Эдвард на грани срыва, а с этим шутить было опасно. И зачем ему понадобилась ванная, с досадой подумала она. Минутой позже все прояснилось. Продолжая крепко держать ее за руку, Эдвард переключил рукоятку смесителя в режим душа, открыл воду и с таким же мрачным лицом, как прежде, пальцами попробовал воду.

Господи, пронеслось в голове Сьюзен, неужто он при мне разденется и полезет в душ? Но я-то здесь при чем, я не любительница эротических шоу. Девушка ошиблась: об эротическом шоу не было и речи.

Нимало не заботясь ни о ее прическе, ни об одежде, Каллиган наклонил ее над ванной и стал поливать водой. Мокрые волосы прилипли к ее голове и щекам, в глаза попала тушь, блузка стала совершенно прозрачной от воды, которой Сьюзен к тому же изрядно нахлебалась.

— Да как вы… — попыталась крикнуть она, но Эдвард уже поставил ее в исходное положение и обмотал голову полотенцем.

— Я же просил вас не пользоваться этими мерзкими духами! — хриплым голосом укорял ее Эдвард. — Но вас хлебом не корми, дай сделать назло. Вы самая вздорная женщина из всех, кого я встречал за всю свою сознательную жизнь. Сьюзен, вы что, плачете? — Его тон мгновенно изменился, и он встревоженно заглянул в ее лицо. Она и сама осознала это только сейчас, почувствовав, как теплые слезы побежали по ее щекам. Сьюзен плакала из-за него, из-за этого долгожданного, но не принадлежащего ей мужчины.

Она подняла на него свои огромные, омытые слезами зеленые глаза. В них не было ни ершистости, ни строптивости — в них отражалась сила, но сила не в прямом смысле слова, а подкупающая сила женской беззащитности и слабости.

— Я надушилась, чтобы вы… — всхлипывала Сьюзен, — чтобы вы навсегда ушли, потому что я не могу… — Она закрыла лицо руками. — Не могу больше этого выносить!

— Не стесняйтесь, Сюзи, — успокаивал и одновременно подбадривал ее Каллиган. Вся его злоба куда-то улетучилась. Да и не было, собственно, особой злобы, просто задетое мужское самолюбие. Он крепко прижал ее к себе и тоже совсем промок от ее слез и мокрой одежды. — Плачьте, Сюзи, не сдерживайтесь. Могу поспорить, вы не часто позволяете себе такую роскошь. Плачьте, и все, что накопилось на душе, уйдет.

Каллиган удивительно понимал ее. Она и вправду уже забыла, когда плакала в последний раз. Все время надо было быть сильной, не распускать нюни, преодолевать трудности. А как тяжело быть сильной, держать все в себе, не дай бог о каких-то проблемах узнает отец: нужно было беречь его сердце. И совсем не на кого положиться. Рыдания Сьюзен становились все более громкими, совсем как ее смех, когда она теряла контроль над собой. Но делать что-то наполовину было не в ее характере: плакать — так плакать, смеяться — так от души.

К своему удивлению, она обнаружила, что находится уже не в ванной, а в маленькой гостиной. Каллиган сидит на диване, держит ее на коленях, а она уткнулась лицом ему в шею. Девушка попыталась встать.

— Не надо, Сюзи, будьте, где вы есть, — хриплым голосом предупредил он ее движение. — Так хорошо, когда вы тут.

— Но… — пробормотала Сьюзен.

— Никаких «но», — мягко перебил Эдвард. — Надо же наконец кому-то жалеть, лелеять, ласкать вас. А я всегда готов, и совершенно бескорыстно. И очень хочу, чтобы наши желания совпали. — Он вопросительно заглянул в ее глаза. О, как ей хотелось ответить утвердительно, все ее существо так и льнуло к нему.

— А как же Глэдис? — с отчаянием вырвалось у нее. Она бы никогда не заговорила первой об этой женщине. Но нахлынувшие эмоции да еще слезы подтолкнули ее.

— А что Глэдис? — искренне удивился Эдвард.

— Но вы же понимаете, — неуверенно начала Сьюзен, — если она узнает… Ей будет тяжело, больно…

— Ну знаете, Сюзи, я считаю себя уже достаточно взрослым человеком, чтобы слишком уж интересоваться мнением сестры о своих поступках, а тем более о выборе собственной жены. Да и ее бесконечные неудачи в создании семьи тоже характеризуют ее не с лучшей стороны. В общем, она не тот человек, с кем стоит советоваться.

— Сестра?! — изумилась Сьюзен. Словно вспышка молнии озарила в ее уме это слово. Значит, Глэдис была его сестрой! Значит, он ни на ком не женится!

— Да! — озадаченно подтвердил Эдвард. — А вы что думали?

Невеста, возлюбленная, любимая женщина, проносилось в голове девушки. И вдруг она вспомнила, что он сказал что-то о выборе жены.

— Вы меня имеете в виду? — вслух произнесла она изменившимся голосом.

— Имею в виду в каком смысле? — окончательно запутался Эдвард. — Лучше скажите, за кого вы принимали Глэдис? — настаивал он.

Сьюзен набрала в легкие побольше воздуха: сейчас или никогда.

— Все время шел разговор о свадьбе… Я думала… Глэдис — невеста.

— А я, выходит, жених. — Каллиган поежился и передернул плечами. — Поверь, я люблю ее, потому что она моя сестра, родная кровь. Если бы она была посторонней, я бы и не приблизился к ней… Десять лет назад наш отец отошел от дел и поделил между нами свое многомиллионное состояние. Глэдис, по-моему, так и не смогла переварить это. Такое богатство в столь юном возрасте вскружило ей голову. От скуки и пресыщенности она раз в два года выходит замуж, потом разводится, никак не может найти себе применения. Следующий брак вряд ли что-то изменит. Но, во всяком случае, ее опыт полезен для меня. Я стал осмотрительнее, требовательнее к себе и другим. Семья — ведь это святое. У меня нет права на ошибку. — Каллиган поудобней усадил Сьюзен и положил ее голову себе на плечо. — Я всегда знал, что дождусь настоящую, единственную, неповторимую. И это будет навсегда.