Офисный дневник девушки по вызову - де Жур Бель

– На самом деле некоторые из них очень миленькие, – сказал Н., поднимая на руках голубые сетчатые стринги. – Можно я их возьму себе?

– Они твои, – сказала я с полной убежденностью. Если не по какой-то иной причине, то из-за связанных с ними воспоминаний. И он забрал все, кроме леопардовых, которые я так ни разу и не сподобилась надеть.

– Но они же хорошенькие, – настаивал он.

– Я это не надену.

– Все равно оставь их. Если мы еще когда-нибудь станем заниматься этим делом, ты сможешь надеть их.

– Договорились.

Что касается лифчиков, я обязана была оставить один, разработанный специально для спортзала – мне нравится ударопрочность в спортивной жизни так же, как и в сексуальной, – и единственный телесного цвета бесшовный лифчик под случайную белую футболку. В остальном, если белье было скучным или в нем был хоть один катышек на эластике или дырка на кружеве, оно отправлялось в корзину.

– Ты уверена, что не хочешь заодно проверить и то, насколько хорошо оно сидит? – поинтересовался Н. – Я мог бы давать объективные отзывы.

– Мечтай! Я сделаю это сама, попозже.

К тому времени, как мы закончили, в годной стопке у меня осталась намного меньшая коллекция кружавчиков, чем та, с которой я начинала, – но зато такая, которая удовлетворила все мои (и Н.) придирчивые требования. И, что еще важнее, я больше не стану подвергать сегрегации мои рабочие трусики, изолируя их от домашних. Пришла пора выкинуть вон шизофрению из моих портняжных воззрений.

Воскресенье, 22 января

SMS-сюрприз сегодня вечером:

Просто хочу дать тебе знать, что по-прежнему считаю тебя своим другом. Мх.

Магнус – младший брат Этого Парня. Он несколько раз навещал меня в Лондоне и всегда был достаточно предупредителен, чтобы ответить взаимным приглашением; я наконец решила поймать его на слове и рванула в Эдинбург на выходные.

Была ознакомлена с пещерой Аладдина, которую представляет собой паб Canny Man’s, – и, право, хотя я могу припомнить не так много событий в своей жизни, которые предостерегали бы от покупки бутылки игристого формата «навуходоносор»[39], сам факт обнаружения паба, где она продается, мог бы послужить таковым – почти. К сожалению, резервы наших наличных к тому моменту были изрядно опустошены, так что с идеей вылакать бутыль шампусика размером с взрослого человека придется подождать до следующего раза. Жаль!

Мне где-то даже слишком сильно нравятся братья моего бывшего бойфренда. Особенно мне нравится Магнус; я знала его с тех пор, как он был подростком, и видела, как он с годами расцветал, превращаясь в умного, привлекательного – пусть и слишком молодого для меня – мужчину. Не то чтобы я никогда… нет, я научилась этому на горьком опыте много лет назад. Не делай этого. Просто не делай. (У меня нет братьев; откуда я, спрашивается, должна была знать? Сестры постоянно друг у друга что-то таскают.) Магнус в наших отношениях был чем-то вроде шпатлевки: заделывал трещины. Мне нравился он и все остальные братья, мне нравилось видеть, каким мой бойфренд мог быть, если бы был более начитанным, более спортивным, светловолосым. Наблюдая, как он вписывается в большое семейство, я смогала понять, почему он такой, какой есть. И по возможности воздерживаться от того, чтобы оттаптываться на нем.

И единственное, что сдерживало меня, не давая пнуть Этого Парня в его хорошо накачанную задницу, – это перспектива потерять его семью.

Единственное, что сдерживало меня, не давая пнуть Этого Парня в его хорошо накачанную задницу, – это перспектива потерять его семью.

– Видишь ли, проблема с девушкой, которая играет Гермиону, состоит в том, что она сексуальна, но слишком хорошо это знает, – говорила я.

– Господи, да, – отвечал Магнус. – Но я бы ее все равно уложил.

– Я бы тоже, но потом не стала бы ей звонить.

– О, а я стал бы. – Хорошо воспитанный мальчик до мозга костей.

Магнусу нравится того же сорта музыка, что нравится мне; мы обсуждали изысканное спиртное и религию и налегали на редкие сорта виски (мой экс-бойфренд выбрал бы коктейли – да, коктейли!). По крайней мере, один из них мог присоединиться ко мне в серьезном питии. Я спала на полу в его квартире в Морнингсайде, а утром повела его в мое любимое заведение завтракать. После мы пешком брели к нему домой, заглядывая в витрины магазинов и болтая о компьютерных играх, фильмах, диссертациях. Я и впрямь могла бы ладить с некоторыми братьями, даже если они чьи-то чужие братья.

Понедельник, 23 января

Вплоть до этого момента Джайлс на службе придерживался политики в стиле laissez-faire[40]. Но, должно быть, уловил что-то в моей самодовольной улыбке, потому что внезапно начал расспрашивать, как продвигается проект, который предполагалось закончить в феврале. А я не знаю, как признаться, что до сих пор ничего не сделала. Так что я предложила устроить совещание в середине недели, рассчитывая, что это даст мне как раз достаточно времени, чтобы сделать вид, будто я не отлынивала от работы по проекту и трудилась в поте лица за компьютером всю зиму.

Этим утром он прислал имейл:

«Слишком долго ждать. Почему бы тебе не написать резюме уже сделанного и того, что ты планируешь делать в следующем месяце?»

Черт. Черт, черт! Как бы так лучше всего намекнуть, что я была настолько занята другими вещами, что до вчерашнего дня даже не замечала, что он выслал мне не все исходные данные по проекту, и не выглядеть при этом полной задницей?

Вторник, 24 января

Заглянула навестить сестру и племянника; хотя, честно говоря, счастливая домашняя жизнь – не мой стиль. Кстати сказать, похоже, это и не ее стиль, поскольку визжащий младенец и поздно приходящий с работы муж производят впечатление не столько семейного уюта, сколько постылой семейной обязанности.

И все же я сумела умыкнуть пару подгузников по пути к двери. Уверена, при помощи пары острых ножниц и некоторой изобретательности я смогла бы приспособить их так, чтобы они подошли для кота.

Среда, 25 января

– Что тебе надо – так это немного спустить пар, – сказал Н., разминая своими большими руками узлы на моих плечах. – Ляг с кем-нибудь в койку, доставь себе удовольствие.

– Что мне надо… чуточку влево, вот, ты точно попал… это избегать физического контакта с любым человеком, пока я не буду точно понимать, к чему это идет.

– И именно в этот момент и нужны друзья.

– Ты же знаешь, я ценю возможность разговаривать с тобой об этом, – проговорила я. – Я рада, что мы можем быть такими открытыми друг с другом после всего, что случилось.

– Ну, поскольку мы остаемся честны…

– Да?

Напряжение утекало из моей шеи. У Н. и впрямь волшебные пальцы.

– Как насчет этого? Ты и я?

– Ты говоришь о сексе?

– Я всегда говорю о сексе.

– Не знаю, что сказать.

– Мы всегда хорошо проводили время вместе. Мы оба свободны. Ни одному из нас не грозит опасность влюбиться в другого; мы уже прошли через все это. Мы знаем, что дружба после секса возможна, если любой из нас встречается с кем-то другим. И было бы жаль впустую растрачивать такое тело, как у тебя. Ты сейчас выглядишь особенно привлекательно. На днях, когда после работы ты надела то голубое платье… – его руки ослабли, когда он заблудился в воспоминании.

Вот они, мужчины, а? Даже когда им не следо-вало бы думать о сексе, они думают о сексе. Хотя, когда я сама перестала думать о сексе, именно это сделало моих мальчиков для меня еще дороже. Абстрактное наслаждение без потребности излишне анализировать. Я не могла сказать «да». Но я не могла и сразу сказать «нет». Может быть, капелька абстрактного наслаждения принесла бы мне целое море пользы…