Виктор Цой. Стихи. Документы. Воспоминания - Цой Марианна

Когда я думаю о КИНО, первая ассоциация, которая у меня возникает огромный вопросительный знак. Я уважаю навязчивую, мучительную, почти маниакальную потребность Цоя задавать вопросы самому себе, для этого нужен талант души и мужество. Не каждый способен сомневаться, тот, кто не испытал искушения сомнением — еще не жил, дух его не пробудился. Но нельзя же вечно находиться под знаком вопроса должно придти время ответов. Вопросы, конечно, останутся, только они станут совсем другими».

Старый Рокер. «Рокси» № 9, 1985 г.

«… КИНО убедительно доказало, что суть живой рок-музыки — в обмене энергией с сидящими в зале. Это был лучший концерт КИНО, который я видел и слышал. То, что Цой делал на сцене — было какое-то языческое волхвование, рок-колдовство. Многие из его приемов — повторение одной и той же фразы под мерный и достаточно простой ритм, все его распевки — «а-а-а-а-а», «У-у-у-у-у» — классическое шаманство. В прежние времена это называлось камлание».

Алек Зандер. «Рокси» № 9, 1885 г.

«… Недавно я беседовал с одной юной почитательницей русскоязычного рока. Ей альбом КИНО не понравился. «Цой же сам говорил, что не умеет петь о любви и цветах, а если он поет, значит, он врет», заявило это создание с честными глазами. И я понял, что для нового поколения «любовь и цветы» — это поцелуй в щечку, букетик в зубы и последующий поход в кинотеатр, а вовсе не далекий шестьдесят восьмой, связанный с волосатой идеологией хиппи.

Действительно, наверное, Виктор не умеет, да и не хочет мыслить так, как это было 17 лет назад. Сейчас другое время, и та философия выглядит или наивностью, или ложью при несомненно достойном ее месте в истории. Не говоря уж о том, что, в отличие от других наших лидеров, за Цоем не стоит никакой монументальной тени той эпохи типа Дилана, Марка Болана или Дэвида Боуи. Корни творчества Цоя покоятся именно в нашем образе жизни.

В музыкальном отношении «сюжет для новой песни» КИНО нашло удивительно здорово. Термин, которым я бы определил этот саунд — «новый ВИА». Уместно было бы сказать несколько комплиментов оператору Вишне, который, несмотря на спартанские условия, добился неплохих результатов, особенно при записи драм-компьютера. На том же «45» он звучал просто отвратно.

Что касается текстов, то они, я думаю, будут понятны в любом городе, ибо это очень городской альбом. Комментировать их смысла, наверное, нет, так как они очень конкретно-ситуативны. Другое дело, что в абсолютно бытовых ситуациях Цой находит такое количество нюансов, столько иронии, вторых и третьих смысловых пластов, что, конечно, передать их словами просто невозможно. Виктор и передает их голосом, интонациями или так, как это сделано в концовке «Уходи». А уж почувствовать это каждый волен в меру своих возможностей и опыта.

Можно посетовать на не совсем удачную в энергетическом смысле запись «Безъядерной зоны», впрочем, она относится, скорее, к «концертному» типу песен; на искусственный «оживляж» «Саши» при помощи обратной записи и всхлипываний в конце, но это не меняет отношения к альбому, как к очень светлому и веселому. Приятно также, что заглавный номер стал полновесным поп-стандартом — СЛМР вовсю играет его на танцах.

Короче, тем, кто решил выпить уксусной кислоты на почве любовных неудач, я рекомендую немедленно сесть и послушать этот альбом, а всем остальным пользоваться им в моменты душевных кризисов. Очень оттягивает».

Саша Скримами. «Рокси» № 10, 1985 г.

«… Я вообще-то всегда отказываюсь давать интервью. Так что не знаю, нравится мне это или нет. Но давай попробуем.

… Творчество для меня сейчас — это физическая потребность, как спать, например. Я могу просто смотреть в окно, иногда толчком служит какая-то книга, фильм… Берешь гитару в руки, перебираешь аккорды и вдруг находишь какой-то рифф, появляются слова. Вещь может совершенно поменяться в процессе работы — и ритмический рисунок, и текст. Бывает, что фразы, слова, которые были сначала а одной песне, потом могут оказаться в другой, может быть, даже послужить поводом для написания новой.

Вместе с тем существуют разные тексты в смысле отношения к ним слушателей и в смысле моего подхода к ним. Например, вопрос: что означает для меня слово «Камчатка»? Ничего конкретного, я там никогда не был, оно лишь подчеркивает некую абсурдность текста, его фантастичность. «Камчатка» и «Алюминиевые огурцы» — это чистая фонетика и, может быть, какие-то ключевые моменты, не связанные между собой и имеющие задачу вызвать ассоциативные связи. Можно назвать это второй фантастикой. Можно в какой-то мере сравнить этот подход с театром абсурда Ионеско. Только у нас не мрачное разрешение действительности, а более веселое. Но есть и другие вещи с совершенно конкретной ситуацией, например, «Бездельник», «Битник», в чем-то — «Троллейбус». Или «Время есть — а денег нет». Эту ситуацию может понять любой.

… Для меня отношения внутри группы были всегда очень важны, важнее даже, чем музыкальные возможности того или иного человека. С Алексеем же (Рыбиным) в последний период нашего сотрудничества отношения все более и более осложнялись, и это мешало работе. Возможно, сыграло роль то, что на «45» все песни были моими, альбом сразу же стал популярным, а Алексей — человек, я бы сказал, с обостренным чувством лидерства. Я не стал бы ему препятствовать, если бы он захотел исполнять свои вещи на концертах. Но вся беда в том, что за все время нашей совместной деятельности он не написал ни одной вещи — «Звери» и несколько других были написаны раньше. Он тоже постоянно говорил, что лучше меня поет, аранжирует, играет на гитаре. С последним я, правда, вполне согласен. Что же касается аранжировок, то на «45» в основном мои аранжировки, ведь когда я пишу песню, я представляю себе, как она должна звучать. По поводу пения — в рок-музыке давно сложилась традиция, что автор сам исполняет свои произведения. С этой точки зрения мне не очень нравилось, что Леша на концертах, которые он для себя организовывал, исполнял мои вещи, не ставя меня об этом в известность.

… Юрий уже был, Густав — это мой старый приятель; я, собственно, знал, что он умеет стучать, но не знал — как, и решил: «А, ладно, как-нибудь на фестивале отыграем». Но все оказалось гораздо лучше, чем я мог себе представить, и Густав отлично вписался в то, что мы хотели делать. Саша Титов появился с подачи Борьки в процессе записи «Начальника Камчатки».

… Я считаю, что у группы КИНО три альбома на данный момент — «45», «Начальник Камчатки» и «Это — не любовь». То, что называют «46» — рабочие записи, где мы играем вдвоем с Юрием, и мне очень жаль, что они разошлись. Одно время мне «Начальник» очень не нравился. Очень вялый по звучанию альбом. Но любопытно, что сейчас, по прошествии более года, я замечаю, что такой звук — атмосфера занудства — входит в моду. На «Это — не любовь» мы не возлагали вообще никаких особых надежд. Там собраны некоторые старые вещи: «Весна», например, и песни, предназначенные, так сказать, для внутригруппового использования. Условия студии были таковы, что выбора не было — три гитары и ритм-компьютер, никаких накладок, кроме одной вещи. Вначале это угнетало, но в процессе работы даже стало нравиться, и под конец записи мы, можно сказать, даже к этому стремились, к такому звуку.

Это другой подход к иронии. Когда я пишу песни типа тех, что вошли в «Это — не любовь», мне очень смешно. По идее мы предназначали этот альбом молодым ребятам, лет под 20, а оказалось, что эту иронию улавливают более взрослые люди. Видимо, для молодежи требуется повышенный драматизм ситуации. Может быть, поэтому молодежь так любит хэви.

Есть еще один альбом, но пока он не сведен окончательно. Туда как раз войдет фестивальная программа и, может быть, «Последний герой». Хоть этот номер и записан на «Камчатке» с «модным» ныне звуком. (Виктор улыбается), но все же не показывает энергетических возможностей этой песни. Мы писали его в другой студии, но тоже практически вчетвером, кое-где подыгрывал Игорь Бутман. Это будет ритмическая музыка, танцевальная. Может быть, альбом будет называться «Ночь».