Водопад страсти - Мэри Влад

– И даже не спросишь, изменял ли он тебе?

Нервно повожу плечами.

– Тебе же нельзя со мной о нём говорить.

– Мы не в доме, – Андреа присаживается рядом. – И не в машине. Камер и прослушки здесь нет, других людей тоже нет. Можем поговорить, если хочешь.

Ложусь и прикрываю глаза от солнца рукой. Хочу ли я знать? Наверное, нет. Если он не изменял мне, значит, не всё ещё в прошлом, а надежда – это больно. Если изменял (и я сейчас имею в виду не просто обезличенный трах), значит, между нами и правда всё кончено. И от этого будет больнее вдвойне.

– Секса не было.

Перевожу взгляд на Андреа. Он сидит вполоборота и покусывает травинку.

– Откуда ты знаешь? Со свечкой около него круглосуточно дежуришь?

– Круглосуточно не получается, но большую часть времени я рядом. И я знаю, как он себя ведёт, когда не трахается. Мы тут все огребаем по полной. Зато доход возрос почти в три раза, и мы вычислили ещё одного предателя.

– Кто им был?

– Эллиот.

– Я слышала, что могут быть ещё.

– Возможно, да. У Дерека свои теории, он не посвящает в это никого. Мы даже не всегда знаем, кого, куда и зачем он отправляет. О задании знают лишь те, кто на него едет. В курсе всего только Дерек.

– Разумно.

Щурюсь, смотря в щёлочку между пальцами. Облака такие медленные. Но ветерок приятный. Травинки щекочут лицо.

– А что же тогда? Если не секс, то что? – всё-таки я это спросила.

– Пару раз он ездил в одно место. Наподобие «Альянса желаний», только без танцев. Я подбирал ему девушек, которые… ну…

– Мазохистки и тащатся от этого, – усмехаюсь. – Говори уж как есть. Я видела записи. Знаю, что он с ними делает. Он и со мной такое делал. Всего два удара тем кнутом, но мне хватило с лихвой. Шипы острые, знаешь ли. И длинные. Было адски больно.

– Кому-то нравится.

Да, кому-то нравится. Знаю. Люди бывают разные. У кого-то больше странностей, у кого-то меньше. Но они есть у всех. Потому что у всех разные взгляды, и что хорошо для одного, совершенно не подходит другому.

– А куда попали? – резко вспоминаю главный вопрос, который не даёт мне покоя уже долго. – Куда его ранили?

Хочу спросить и про второе покушение, но вовремя прикусываю язык. Нельзя подставлять Александру.

– В плечо. На самом деле, его спас бронежилет. Весь был в пулях. Выпустили четыре обоймы. Пробили стекло, изрешетили всё внутри. Двенадцать пуль вошли в жилет, а две – в Дерека. Как ему башку не прострелили, удивительно. Это правда странно. Могли бы просто выстрелить один раз в голову – и дело с концом. Какие-то хреновые киллеры. Потратили столько пуль, хотя можно было ограничиться одной. В голову. Верная смерть. Либо у них не было цели убивать его, либо они и правда дебилы. Хотя, возможно, они знали про жилет и хотели просто напугать всех нас.

– Двенадцать?! Две?! Альберто сказал «пулевое», а не «пулевые»! – резко сажусь. – Поэтому ему было так плохо! Не только из-за ранений, но и… Боже… четырнадцать, – качаю головой. – Как он не отключился?

– Отключился. Позвонил нам. Когда прибыли на место, он был без сознания. Шутка ли – столько выстрелов. Чудо, что ни одна пуля не пробила жилет. Но Дереку всё равно досталось. Один сплошной синяк, на лице порезы от стекла, смотреть страшно было. Ещё и две трещины на рёбрах. Уж не знаю, может, и отбили чего внутри. Стреляли с достаточно близкого расстояния.

– Он надевает жилет, когда точно знает, что что-то может пойти не так. Почему он надел его? Зачем вообще куда-то поехал один?!

– Жилет он в последнее время часто носит. А насчёт того, что один поехал и куда, хрен его знает. Сказал же: Дерек не всегда делится с нами информацией. Он и из клиники ушёл втихаря. Подождал, пока действие препаратов ослабнет, отправил нас искать тех ублюдков, а сам слинял домой. Конечно, охрана ему и слова не сказала, он ведь сейчас Босс. Пригрозил им, что убьёт, если попытаются его остановить. Они ехали следом за ним, держась на безопасном расстоянии, чтобы он их не заметил.

– Упёртый баран! Нет бы остаться в клинике!

– Нет, он всё правильно сделал. За исключением того, что сам сел за руль. Ребята сказали, пару раз чуть не вписался во что-то. Хотя, может, он не доверял им. Это всё явно было подстроено. Пуленепробиваемое лобовое стекло заменили на обычное. Кто, если не свои? Он не остался в клинике, потому что не хотел лежать там и ждать, когда его придут добивать. Дерек теперь никому не доверяет. Он и раньше был не особо доверчивым, но после случая с Пенни и вовсе держит всех на расстоянии.

– Не всех, а меня, – шепчу. – Меня он держит на расстоянии. Вы хотя бы можете с ним разговаривать. Я не видела его уже два месяца.

– А вот он на тебя каждый день смотрит. У него на столе стоит твоя фотография. Её никто не видит, она развёрнута лицом к нему. Но вчера я случайно заметил, когда передавал ему документы. Ты на ней очень красивая.

Всё. Это предел. Я два месяца пыталась держаться. Не плакала. Старалась быть сильной. Больше не могу.

– Если бы… Если бы ему в голову выстрелили, – еле шевелю губами и прикрываю лицо рукой. – Мне главное просто знать, что он жив. Пусть без меня, но жив. И у него всё в порядке.

– Не волнуйся, Нора. Мы с Альберто теперь присматриваем за ним. Незаметно. Лучше бы вам, конечно, помириться. Но он упёртый, ты права.

Смотрю на него, изучая. Кажется, в эту минуту я открываю этого человека заново. Да, в Италии в больнице Андреа называл Дерека Боссом. Я думала это из-за уважения. Но ведь замешано не только оно. Дерек для него и правда всегда был Боссом. Андреа ему очень предан.

Рассматриваю его профиль. Красивые чёткие скулы, волевые черты лица, но красота у него такая…