Порочный (СИ) - Грин Эмилия

Я был потрясен.

– Мистер Легран, вы всё видите сами… – осторожно сказала хозяйка кабинета, заставляя меня вновь обратить на неё внимание.

– Что с ней происходит? – ошеломлённо спросил, продолжая болезненно вглядываться в экран.

Моя девочка казалась такой маленькой и беспомощной…

– У неё психоз. Сейчас мы определяем происхождение болезни и степень тяжести, – равнодушно отозвалась женщина в белом халате, перебирая кончиками пальцев листы в ежедневнике.

– Но… – бросил ещё один изумленный взгляд на картинку в телевизоре, ощущая, что глаза вот-вот вывалятся из орбит.

Я провел ребром ладони по голове, а затем вдруг до боли сжал свои взъерошенные волосы. Господи, но почему?! Сомнений быть не могло. Излишне худая, с волосами до самой задницы… Не в силах больше смотреть на это, тихо спросил:

– Когда я смогу её навестить?

– Мистер Легран, боюсь, в ближайшее время это невозможно. Истерика случилась с пациенткой после того, как я показала ей вашу фотографию…

Между нами установилась смертельная тишина. Слышно было только, как стучит мое сердце наперегонки с часами в ее кабинете. Не в состоянии подобрать хоть какие-то слова, я развернулся и, оглушенный ударами собственного пульса в ушах, покинул кабинет. Спустя несколько минут вернулся в машину Демиана.

– Они все наперебой твердят, что я могу её убить… – прошептал лишенным эмоций голосом, усаживаясь на пассажирское кресло.

Друг поморщился, на что я просто закрыл глаза, проваливаясь всё глубже и глубже в беспросветную мглу собственного сознания. Земля ушла из-под ног. Точка опоры сместилась.

– Убить человека способно только безразличие. Уж поверь профи. Если ты откажешься от нее сейчас, то первый вставишь кинжал в хрупкую спину. Знаешь, когда на войне заканчивались патроны, бойцы умирали под музыку, а мы с тобой ещё повоюем, братишка! – Демиан прокашлялся, а затем тихо добавил. – Не бросай её. Мона сильная девочка, она справится. А любовь способна творить чудеса…

Тягучие сумерки сгустились над Парижем, когда мы попрощались с другом, и я вернулся обратно в особняк. Нужно было посоветоваться с отцом, чтобы скорее придумать способ вернуть Симону домой.

Зашел внутрь, обнаружив, что свет в гостиной уже не горит. В желудке с самого утра было пусто, но вместо того, чтобы заглянуть в кухню, без промедления отправился в отцовский кабинет. К счастью, он находился внутри – на это указывала тонкая полоска света, разрезавшая темное пространство между паркетом и стеной.

– Отец… – приоткрыл дубовую дверь, так как на мой стук ответа не последовало.

– Что тебе здесь надо? – холодно отозвался он, не поднимая головы.

Сделал несколько шагов вперед и замер как перед пропастью. Мой отец – успешный бизнесмен, меценат и один из главных претендентов на пост президента страны – с особым усердием выравнивал кредитной картой тонкую полоску белого порошка. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он достал из кармана купюру, свернул её и стал медленно вдыхать наркотик. Мужчина втягивал его через нос, отчего ноздри раздувались как у огромной выброшенной на берег рыбы.

Мне стало дурно. Второй раз за чертов день не находил слов, чтобы описать те чувства, которые как серная кислота насквозь прожигали внутренности.

– Что ты творишь, отец? – наконец, безэмоционально выплюнул из себя тихий упрёк.

Выдержав театральную паузу Легран-старший развязно ответил:

– Я просил тебя о помощи, сынок, а вместо этого ты поехал трахаться со сводной сестрой… – он поднял голову, вперив в меня безжизненный взгляд остекленевших глаз.

Мои ладони сжались в кулаки, а зубы заскрежетали.

– Не смей так говорить о Симоне! – зловеще прищурился, ощущая, как в жилах вскипает кровь.

– Ты никто, чтобы указывать мне, – надменно рассмеялся собеседник, облизывая указательный палец.

– Как долго ты принимаешь наркотики? – поинтересовался металлическим тоном, продолжая глядеть на остатки белого порошка на его ноздрях.

– Я всего лишь снимаю напряжение. Видел сегодняшние газеты? Мой бывший компаньон нарисовался. Дал интервью на две полосы…Поведал народу обо всех моих грешках! Теперь рейтинг упадет еще ниже! Хотя куда уже ниже?! ХА-ХА-ХА! – он зашелся приступом истерического смеха, а я ощутил, как по коже разливается озноб.

– Возьми себя в руки, ты же мужик! Есть более серьезная тема для беспокойства! Демиан сказал, больница Симоны – это не лучшее место… Мы должны забрать её домой!

Тонкие губы отца сложились в презрительную усмешку.

– Хватит строить из себя супергероя! Зачем тебе эта малолетняя идиотка? Я понятия не имел о ее проблемах. А после того, как Жозефин рассказала, даже как-то не по себе… Вдруг у девчонки поедет крыша, и она всех нас порежет? – лицо отца вновь перекосилось от омерзительного истерического хохота, а рука потянулась к открытой бутылке виски. Меня передёрнуло от отвращения. – Проваливай, Вильям, тебе нельзя светиться в городе. Неужели забыл?

– Мы нашли управу на Филиппа, мне больше не нужно уезжать. Теперь он вернет тебе всё до копейки. Ещё и приплатит… Но я не брошу Симону, и не оставлю ее, черт тебя дери! Даже если она перестанет меня узнавать, всё равно буду за ней присматривать!

– Я всегда знал, что тебе на меня плевать, – процедил отец, промочив горло неразбавленным алкоголем.

– Теперь да! Я больше тебя не уважаю. Посмотри в кого ты превратился! Ты же потерял человеческое лицо… Предлагаешь мне отказаться от девушки, которую я люблю! Да что ты за отец?!

– Ты бы был никем без моих денег и связей! Хотя нет, ты же у нас жеребец! Ублажал бы баб, работая местным жигало! – Легран-старший омерзительно рассмеялся, от чего у меня ещё сильнее зачесались кулаки. Он сделал большой глоток виски прямо с горла, а потом тихо сказал: – Все мои проблемы начались сразу после того, как ты вернулся в Париж. Это всё ты. Не сын, а настоящее недоразумение! Даже с Моной у вас ни черта не вышло… Довел девчонку до нервного срыва!

Своими последними словами он отжал спусковой крючок.

– Хватит бухать и нюхать! Пора охладиться! – резко подлетел к нему и, схватив невменяемого мужика за грудки, потащил в ванную комнату.

– Оставь меня, Вильям! Уезжай! Иначе, я упеку тебя за решетку! Итак всё летит к чертям! Всё рушится… Из-за тебя…

Я затолкал брыкающегося мужика под душ, на полную мощность включив кран с ледяной водой.

– Ни черта подобного! Я послушался тебя, и что из этого вышло? ЧТО?! – занес кулак над головой, вдруг увидев животный ужас в глазах отца.

– Вильям… – его губы затряслись, – сыно-о-о-к…

Твою мать, секунду назад я был готов разбить лицо родному отцу…

Эта глыба. Непоколебимая гора. Анри Легран – человек, вылепленный из стали, превратился в немощного старикашку, готового расплакаться от страха. Почувствовал отвращение. Я даже не мог его ненавидеть. Жалость и пустота поселились в груди при виде этого перепуганного до чертиков мужика…

– Я послушал тебя, и Симона попала в больницу. С этого момента я больше никогда не буду тебя слушать…

Вода хлестала с такой силой, что вся его одежда моментально вымокла насквозь. Ледяные ручьи бежали по перекошенному от страха лицу и трясущимся побелевшим губам. Решив, что с него достаточно, закрыл кран, а затем в упор посмотрел на человека, чья кровь текла во мне. Отхаркивая воду, он угрожающе прохрипел:

– Убирайся из города! Тебя больше не пустят в Париж! Иначе… Иначе я лишу тебя наследства! Лишу вас с этой сумасшедшей всего! Вы от меня ни гроша не получите! Я тебя предупредил…

– Ты просто жалок, отец! – произнес, до боли сузив глаза. – Желаю победы! Что еще остается, когда проиграл самое главное? Сердце…

Четыре дня спустя

Не знаю, сколько времени прошло с момента нашей последней встречи с отцом, после которой я вернулся в старую квартиру матери и не покидал её несколько дней, затарившись в алкогольном магазине возле дома. Решил отыскать пресловутую истину на дне бутылки виски. Правда, так увлекся, что забыл, какой сегодня день недели…